Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев

Пока он отводил дворецкого в его комнату, Тони, ни с кем не прощаясь, выбежала прочь.

Вместо ответа на его вопрос доктор произнес:

– В плохом детективном романе ночью разыгралась бы буря, не позволившая баркасу выйти в море и превратившая нас в пленников острова Альбатросов. Но погода отличная, почти полный штиль. Завтра с утра мы без проблем вернемся на материк.

Он был прав, и Нина подумала о том, что если доктор и убийца, то своих пациентов, а не приглашенных на уик-энд гостей с сомнительным прошлым.

– Наведаюсь я к Олдрину, дам ему успокоительного. А то он такой впечатлительный и нервный тип.

Блор заявил:

– У них явно всем жена заправляет. Похожа на одну бандитшу, которую я знавал, такая же маленькая, но с гонором. Но ту все равно в итоге подстрелили.

И, обращаясь к Ломбарду, заметил:

– Думаете, эта она мозговой центр и подговорила мужа обречь на смерть их хозяйку, как ее там, Блейк…

– Блэклок, – произнесла Нина. – Летиция Шарлотта Блэклок.

Он уставился на нее:

– Вы что, знали старую каргу?

Не говорить же ему, что читала и о Летиции, и о Шарлотте в романе не существовавшей в этой литературной вселенной Агаты Кристи!

– Вы слишком много знаете, мисс Клейторн, – сказал Ломбард. – Слишком много.

И предложил проводить ее до ее спальни, но Нина, наотрез от этого отказавшись, быстро вышла вслед за доктором. В коридоре она услышала пьяноватый голос Брента, продолжавшего с феноменальной скоростью наклюкиваться:

– Может, гувернантка? Такая выстрелит вам, Ломбард, прямо в сердце и глазом не моргнет!

Ну да, в романе Вера и выстрелила – и не моргнула. А если бы ей самой пришлось оказаться на месте Веры – застрелила бы синеглазого нахала?

Ну, чтобы вывести из строя, не обязательно целиться в сердце, достаточно прострелить ногу. Или даже обе ноги.

И о чем она только думает!

Но в данный момент Нину занимало иное – она шла по пятам за доктором Роджерсом, который, невзирая на все события, не утратил хорошего расположения духа, и, шествуя по темным коридорам, даже что-то насвистывал.

Второй жертвой в романе стала горничная, которой судья дал убойную дозу снотворного, сказав, что это доктор велел. Судья был мертв, вместо горничной в прострации был дворецкий, но кто знает, чем намеревался напичкать его веселый доктор, чтобы, когда тот потеряет сознание, вытащить из дома и швырнуть, скажем, со скалы или с балкона.

«Девять альбатросов, кружась, упали оземь, один не смог подняться, и их осталось восемь».

Пробыл доктор у пациента крайне недолго и, продолжая насвистывать какую-то забавную мелодию, удалился прочь.

И не боялся же шествовать по полутемному, такому пугающему дому, как будто знал: для него опасности никакой нет.

Потому что он и есть мистер Eu. R. Dudd.

Войдя без стука в спальню дворецкого, Нина успела вовремя и буквально вырвала у него несколько таблеток, которые тот намеревался проглотить.

– Но мисс, доктор же сказал, что мне от них сразу полегчает!

– Доктор велел передать, что он ошибся. И что утром даст вам другие. А теперь заприте за мной дверь и никого не пускайте!

Дворецкий пробормотал:

– И даже жену?

Тут появилась и миссис Олдрин, которая, увидев Нину, скривилась, причем даже не стараясь это скрыть.

– Чем могу вам помочь, мисс Клейторн?

Нина на ходу придумала:

– Да вот хотела проведать вашего мужа. Рада, что он чувствует себя получше. А доктор Роджерс таблеток, порошков или капель для него вам не передал?

Кто знает, Роджерс мог действовать и через несведущего посредника, жену дворецкого, вручив ей какую-то гадость и велев проследить, чтобы муж принял ее на ночь.

Хотя если только сам вручил ему что-то ядовитое, то вряд ли поручил бы делать это еще и горничной.

– Мисс, вы вечно задаете крайне странные вопросы. Нет, доктор мне ничего не давал. Это все?

Это и в самом деле было все, и когда миссис Олдрин буквально выставила Нину прочь, та услышала, как щелкнул поворачиваемый в замке ключ.

Итак, дворецкий Олдрин в безопасности, конечно, весьма относительной, как и все они: но, по крайней мере, он не один, а с женой, и мистер Eu. R. Dudd вряд ли нападет сразу на двоих.

Прокравшись к столовой, она услышала, что Брент и Ломбард все еще ведут беседу, вернее, солировал Брент, нудно рассказывая о том, как он докатился до того, что из честного трудяги-полицейского превратился в подручного преступного мира.

Среда заела.

За этих двоих тоже волноваться не было причин, зато она испытывала беспокойство за Тони Марстенс.

Та вполне могла стать следующей жертвой. Полковник Маккинзи сумеет за себя постоять, мисс Блор наверняка тоже – дама она высокая, жилистая и спортивная.

А она сама?

Ну да, мистер Eu. R. Dudd начал приводить в исполнение свой дьявольский план, и Нина, то есть, конечно же, Вера Клейторн, была одним из «альбатросов».

Эта мысль пришла ей в голову, когда она, желая насладиться ночным морским воздухом, вышла на один из балконов. Море, освещаемое нереально гигантской полной луной, было удивительно спокойным.

Баркас придет завтра, точнее, уже сегодня. Всего несколько часов продержаться – и…

Неужели она уедет с острова Альбатросов, так и не разгадав его тайны? А что, если полковник Маккинзи прав и остров покинуть им уже не суждено?

Услышав подозрительный шорох (который, впрочем, оказался пронесшейся во тьме вдоль балкона птицей, не исключено, альбатросом), Нина быстро вернулась.

Пока она думала о своем и таращилась на луну, любой и каждый мог, незаметно подкравшись к ней, спихнуть ее вниз – и она бы стала очередным «альбатросом».

Значит, оставалось одно: узнать, кто же убийца.

Нина непрестанно думала об этом все те часы, прошедшие с момента убийства судьи Уоргрейва.

И ни к какому удовлетворительному выводу не пришла. С точки зрения аморальности: доктор Роджерс. С точки зрения безжалостности: мисс Блор. С точки зрения причастности к методам криминального мира: Генри Брент. С точки зрения финансовых возможностей для покупки острова: Тони Марстенс.

Чету Олдрин и полковника Маккинзи она серьезно на роль мистера Eu. R. Dudd не рассматривала. Во-первых, потому что у них и денег для всей этой грандиозной махинации не было, и убийца в классическом детективе, в котором она оказалась, должен быть одиночкой, а старого вояку она исключала потому, что он