Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен

Когда кауравы лишились непобедимого Бхишмы, им стало страшно, и они вспомнили о Карне́, сыне Кунти и Солнца: только Карна, решили они, может спасти их от поражения. Карна предложил, чтобы Дрона, наставник кауравов и пандавов в военном деле, стал предводителем войска. Юдхиштхира отправил на бой против Дроны и его соратников Абхима́нью, юного сына Арджуны. От руки молодого воина погибли на поле боя дети и внуки Дхиратараштры, но и сам Абхиманью был убит. На пятнадцатый день великой битвы пали Друпада, царь панчалов, Вирата, царь матсьев, и другие сторонники пандавов. Никто не мог нанести поражения Дроне. Тогда Кришна посоветовал пандавам обмануть Дрону, сказать ему, что погиб его сын Ашваттха́ман. «Дрона при этом известии выронит лук, перестанет сражаться, и тогда его осилит любой воин», — сказал Кришна.

Пандавы не хотели пойти на обман, но военные неудачи вынудили их последовать совету Кришны. Бхимасена убил слона по имени Ашваттхаман, а Дроне сообщили, что убит его сын. Юдхиштхира, которому Дрона верил безгранично, подтвердил слова обмана. Тогда Дрона в отчаянье выронил свой лук, перестал сражаться. Дхриштадьюмна, сын царя Друпады, обезглавил старца.

Весть о гибели Дроны поразила кауравов. Ряды их дрогнули. В это тяжкое время предводителем их войска был назначен Карна. Младший из кауравов, царевич Духша́сана, вступил в поединок с Бхимасеной.

[Книга Карны]

Карна Парва, главы 61, 66.

[Бхимасена убивает младшего из кауравов — Духшасану]

«Твой сын самый младший, — поведал Санджайя, —Отважно сражался, врагов поражая.

Стрелу уподобил он режущей бритвеИ лук Бхимасены рассек в этой битве,

Пустил и в его колесничего стрелы,И тот, окровавлен, упал, помертвелый.

В ужасную ярость пришел Бхимасена,В царевича дротик направил мгновенно.

Увидел твой сын, этот воин могучий,Что дротик звездою низвергся падучей,

И лук натянул он в четыре обхвата,И стрелами дротик разбил супостата.

Почтили царевича все кауравы:Он, подвиг свершив, удостоился славы!

Тотчас же твой сын, вдохновленный хвалою,Опять поразил Бхимасену стрелою.

Тогда Бхимасена разгневался снова,Сказал, на царевича глядя сурово:

«Стрелою меня поразил ты со злобой,Удар моей палицы ныне попробуй!»

И с ненавистью, что полна упоенья,Схватил он ту палицу для убиенья

И крикнул: «Теперь трепещи ты заране:Напьюсь твоей крови на поприще брани!»

Но дротик свой, смерти подобный обличьем,Царевич метнул с победительным кличем.

Бхима́ раскрутил свою палицу яроИ, гибельную, отпустил для удара,

И палица, дротик разбив смертоликий,Низверглась на голову сына владыки.

Бхима же, как слон в пору течки, ярился,[123]И пот по вискам его гневно струился.

Отбросил Духша́сану на расстояньеВ одиннадцать луков сей страшный в деянье!

Упал твой царевич, сраженный ударом,Объятый предсмертною дрожью и жаром.

Возничий и кони мертвы; колесница —Зарылась во прах, чтобы с прахом сравниться;

Свалились доспехи, гирлянды, одежды;Смежил он, страданьем терзаемый, вежды.

Средь воинов знатных и бранного шумаБхима на царевича глянул угрюмо, —

И многое-многое было в том взгляде!Он вспомнил, — кто платье срывал с Драупади,

Во дни ее месячного очищенья,[124]А братья-мужья от того поношенья

Глаза отвернули, — о, где их гордыня!Со смехом Духша́сана крикнул: «Рабыня!».

За волосы низкий схватил Драупади…Так нужно ль Бхиме размышлять о пощаде?

Он жертвенным вспыхнул огнем, напоеннымДля гневного действия маслом топленым.

«Дуръйодхана, — крикнул Бхима разъяренный, —О Крипа, Карна́, Критава́рман, сын Дроны!

О, как ни старайтесь, оружьем владея, —Духшасану я уничтожу, злодея!»

С тем словом возмездия, страшным для слуха,Он ринулся в битву, — Бхима, Волчье Брюхо[125], —

Как лев на слона. Велика его злоба!Карна и Дуръйодхана видели оба:

Напал на Духшасану, мощью обильный,Потом с колесницы он спрыгнул, и пыльной

Тропою пошел, и уставил он дикийСвой взгляд на поверженном сыне владыки,

И, меч обнажив, наступил он на горлоДухшасаны: тень свою гибель простерла!

Он грудь разорвал его, местью объятый,И крови испил он его тепловатой.

Он сына, о царь, твоего обезглавил,И голову ту покатиться заставил. —

Исполнил он клятву, — явился с расплатой,И крови испил он его тепловатой.

И пил, и смотрел он, и пил ее снова.С волненьем воинственным выкрикнул слово:

«Теперь я напиток узнал настоящий!О, ты молока материнского слаще,

Ты меда хмельнее, ты масла жирнее,О кровь супостата, — всего ты вкуснее!

Я знаю, — ты лучше божественной влаги,О кровь, что добыта на поле отваги!»

И, вновь твоего озирая потомка,Чья жизнь отошла, — рассмеялся он громко:

«Что мог, то и сделал я в этом сраженье.Лежи, ибо в смерти обрел ты спасенье!»

Казалось, той крови вкусил он с избытком.На мужа, довольного страшным напитком,

Смотрел неприятеля стан оробелый.Иные решились метнуть свои стрелы,

Другие, в смятении выронив луки,Застыли, к земле опустив свои руки,

А третьи, с закрытыми стоя глазами,Кричали испуганными голосами!

Бхима, напоенный напитком кровавым,Погибельный ужас внушал кауравам:

«О нет, не дитя человечье, а дикийОн зверь!» — отовсюду их слышались крики.

Бхима, пьющий кровь, убежать их заставил.Читра́сена, сын твой, бегущих возглавил.

Кричали: «Чудовище сей Бхимасена,Он — ра́кшас, и он — трупоед, несомненно!»

Юдха́манью, витязь, привыкший к победам,Пандавов умчал за Читрасеной следом.

Летел он, как вихрь, за его колесницей,Пронзил его стрелами — острой седмицей.

Читрасена, словно змея извиваясь,Как яд, заключенный в змее, извергаясь,

Метнул три стрелы, — и летящая силаЮдха́манью вместе с возничим пронзила.

Тогда-то, исполнен отважного духа,Из лука, натянутого вплоть до уха,

Юдхаманью, ожесточенный бореньем,Стрелу, удивлявшую всех опереньем,

О раджа, в Читрасену метко направил,Царевича острой стрелой обезглавил.

Карна, потрясен этой смертью нежданной,С воинственным гневом, с отвагою бранной,

Пандавов погнал, проявляя упорство,И с Накулой начал он единоборство.

А тот, кому были победы не внове,Кто снова пригоршню попробовал крови,

Духшасану смерти предав, — БхимасенаСказал: «Посмотри, из презренных презренный, —

Я пью твою кровь! Не забыл я и крика:«Эй, буйвол!» — кричал ты мне. Ну, повтори-ка!

«Эй, буйвол!» — крича, вы плясали на нашемПозорище… Ныне мы сами попляшем!

Мы ложе забудем ли в Праманако́ти,И яд, что вкушали от вас, плоть от плоти,

И в кости игру, страшный проигрыш царства,И тяготы наши в лесу, и мытарства,

И змей нападенье, и дым пепелища —Коварный поджог смоляного жилища,

И то, как Духшасана, подлости ради,За волосы нашу хватал Драупади,

И стрелы, из луков летящие сдуру,И горе пандавов, и смерть в доме Куру…

Мы счастья не знали! Мы счастья не знали!А наши страданья, а наши печали —

От зла Дхритараштры, с которым единаИ злоба его скудоумного сына!»

Над трупом врага усмехаясь надменно,Так Арджуне, Кришне сказал Бхимасена:

«Исполнил я клятву на этой равнине.Духшасаны кровь я отведал отныне.

Но так же я выполню клятву другую,Потом успокоюсь, потом возликую:

Дуръйодхану жертвенным сделав животным,Прирежу, — и стану тогда беззаботным!» ё

[Поединок великих лучников]