Хлеба и зрелищ - Уильям Вудворд

«А знаете, что сделал Бэрт? Он полез в карман, вытащил пачку кредитных билетов, извлек билет в десять долларов, протянул его мне и сказал:

– Отправляйтесь домой, лентяй, отдайте деньги жене и возвращайтесь сюда, а я вам покажу, как носят бриллианты.

«У него на пальце было кольцо с большим бриллиантом.

«Да, сэр, а ведь Бэрт впервые узнал о моем существовании, ведь я мог взять эти деньги и не вернуться. Вот что за человек Бэрт! Десять долларов меня ослепили. Я готов был броситься ему на шею.

«Когда я вернулся, он мне обьяснил, как действует Усовершенствованная Горелка, набил ими мои карманы, и я отправился в путь. Горелки стоили дешево – пятнадцать центов штука, но продавать их нужно было десятками или дюжинами.

– Куда мне идти? – спросил я Бэрта.

– Идите, куда хотите, – ответил он. Затем подошел к окну и показал на один из домов. – Начните хотя бы с этого дома.

«Хотите-верьте, хотите-не верьте, но я три часа шатался по городу и не продал ни одной проклятой Горелки. Полный провал! Никогда я не был так обескуражен. Мало сказать – обескуражен! Я испугался! Казалось, худшие мои опасения оправдались – в Филадельфии действительно нет денег».

– Бассейн для плавания находится позади дома, – прошептала м-с Торнтон. – На фотографии его не видно.

– Да… благодарю вас, – отозвался Харлей. – Позади дома… понимаю.

«Я вернулся и сказал Бэрту, что меня постигла неудача… Он долго смотрел на меня, словно ощупывал с ног до головы, а потом сказал:

– Ну, видно, вы еще неопытнее, чем кажетесь… Ведь в этом городе дураков много… Они буквально кишат здесь, как вши.

– М-р Торнтон! – взмолилась жена. Пожалуйста не говорите таких слов.

– Это не мои слова, так Бэрт сказал. Он взялся за шапку и объявил, что сейчас мне покажет, как нужно предлагать товар. Когда мы вышли на улицу, я ему показал дом, куда он мне посоветовал зайти.

– Они меня даже не впустили, – пояснил я. – Слова не дали сказать. Служанка захлопнула дверь перед самым моим носом.

– Ладно, – говорит Бэрт, – туда мы и пойдем! И в наказание заставим хозяйку взять две дюжины горелок.

«Когда мы позвонили, та же служанка открыла дверь. Бэрт ей сказал:

– Я-эксперт по газовому освещению, и смело вошел в дом, а я от него не отставал.

– Я хочу взглянуть на ваш счетчик и осмотреть все газовые горелки! – Тон у Бэрта был повелительный… Подойдя к счетчику, он вынул свою записную книжку и сделал вид, будто что-то вычисляет.

– Ох, какая утечка! Какая утечка! – сказал он, обращаясь ко мне, но так, чтобы горничная могла его слышать.

«Затем он повернулся к ней и объявил, что хочет поговорить с хозяйкой дома. Последняя явилась к нам в капоте, вид у нее был встревоженный. Бэрт ей объяснил, кто он такой-эксперт по газовому освещению при Американской лиге экономного ведения домашнего хозяйства. Сообщил, что расходование газа в Филадельфии обратило на себя внимание общества, и его прислали расследовать дело. Леди пожелала узнать, можно ли с этим бороться.

– Дело несложное, – ответил Бэрт, – если бы нам удалось заинтересовать вашу жалкую газовую компанию вот этой штучкой! – И он извлек из кармана усовершенствованную горелку. Мы хотим провести закон, предписывающей вашей городской компании пользоваться этими экономическими горелками, – пояснил Бэрт. – А сейчас мы проверяем счетчики, чтобы установить, какова утечка газа. В этом доме утечка из ряда вон выходящая. А в экономических горелках горит и газ и воздух – пополам!

«Он приспособил одну из горелок и зажег свет. Когда вы зажигаете горелку, сначала слышится какой-то свистящий шум. Это имеет огромное значение. Вы объясняете покупателю, что воздух втягивается в горелку. Минуты через две, когда шум начинает действовать на нервы, вы повертываете кран, и шум прекращается.

«Хозяйка объявила, что она с удовольствием поставила бы эти новые горелки, не дожидаясь распоряжения газовой компании, если бы только знала, где их купить. Бэрт ответил, что в Филадельфии таких горелок не найти, но он имеет при себе несколько штук, и-уж так и быть – согласен ей продать.

«Мы продали этой женщине двадцать горелок по двадцать пять центов за штуку. Когда мы вышли из дома, я спросил Бэрта, почему он запросил двадцать пять центов, когда горелка стоит пятнадцать.

– Я набавил десять центов, – сказал он, – потому что сегодня утром эта особа не пустила вас на порог.

«Вот что за человек этот Бэрт! Смело могу сказать, что за своих друзей он горой стоит. Часа два бродили мы с ним по городу, и Бэрт продал все, осталось только две штуки. С тех пор, у меня никогда не было никаких затруднений с усовершенствованными горелками.

«В тот вечер, когда я вернулся домой, в меблированную комнату, м-с Торнтон, он кивнул в сторону жены, – купила бифштексов, луку, несколько бутылок пива и стала жарить бифштексы с луком. О боже! Как это вкусно пахло!

«Фанни – тогда она была совсем крошечной-макала кусок хлеба в подливку и начисто вылизала блюдо. Нe нужно было его мыть. Остатками нашего обеда не на сытилась бы даже канарейка».

– Постыдитесь, м-р Торнтон! – вмешалась жена. – Разве можно рассказывать такие вещи? Фанни была бы ужасно смущена, если бы это появилось в печати. Пожалуйста, не упоминайте об этом B вашей статье, м-р Харлей.

– Такой любопытный штришок из жизни, м-с Торнтон… – начал было журналист.

– Нет, прошу вас, не упоминайте.

– Слушаюсь, м-с Торнтон. Я умолчу о том, чего вы не хотите видеть в печати.

– О, Бэрт Эттербери – порядочный, честный парень, продолжал м-р Торнтон. Однажды я видел, как он сбил с ног здоровенного молодца. Бэрт никого не задирает, но не любит, чтобы на него наседали. Случилось это в Сент-Луэй как раз перед отелем старика Плентерса. Вечер был жаркий, мы стояли на тротуаре, а публика из отеля вынесла стулья на улицу и отдыхала.

«Является этот молодец-кажется, он был под хмельком, – а с ним четверо или пятеро его приятелей. Он отпускает какую-то шуточку по поводу франтовского костюма Бэрта. Пожалуй, Бэрт действительно выглядел франтом, но молодцу-то какое дело? Бэрт не рассердился и в свою очередь подшутил над пьянчужкой. Слово за слово, и парень полез на Бэрта с кулаками. А Бэрт как размахнется… и ударил парня под подбородок, один только раз, и тот упал. Мы пошли дальше, а Бэрт оглянулся и посоветовал приятелям пьяницы они стояли вокруг него – дать парнишке понюхать нашатырного спирта. Это его приведет в чувство. Не прошли мы и квартала, как подскакивает полисмен и арестовывает Бэрта. Но ничего из этого дела не вышло, Бэрта тотчас же отпустили. Свидетели показали, что парень первый полез с кулаками, и тогда только Бэрт его ударил».

Харлей осведомился, жив ли Бэрт.

– Жив ли Бэрт? Ну еще бы! Жив и здоров. Женился и живет в городе Сиу. Там у него мебельный склад.

– О, он – ужасный человек, м-р Харлей, – вмешалась м-с Торнтон. – Однажды в Вашингтоне Фанни попала из-за него в неловкое положение. Был какой-то прием, Фанни разговаривала с одним из послов, а этот Эттербёри подбежал к ней, схватил за обе руки и назвал «крошкой».

– Уж он-то во всяком случае имеет право называть ее крошкой! – заявил отец мисс Торнтон. – Когда она была совсем маленькой, он сажал ее к себе на колени, а она лезла к нему в карман за конфетами.

Глава двенадцатая

1

– Рассказ Торнтонов затянулся, – сказал Харлей, сообщая Майклу Уэббу об интервью. – Это было растянутое этическое повествование. Как они переезжали из одной меблированной комнаты в другую, как кочевали по Соединенным Штатам… Меблированные комнаты, пропитанные запахом солонины и капусты… Деньги, заработанные и прожитые… Хрупкий красивый ребенок, помогающий матери мыть посуду…

– Послушайте, Сэм, – перебил Майкл, вы говорите, что ваша статья в «Воскресном Обозрении» будет целиком посвящена драгоценностям и нарядам мисс Торнтон… с обозначением тех сумм, какие она тратит на чулки и духи. Но почему бы вам не написать историю мисс Торнтон так, как вы мне ее сейчас