Силиконовые горы - Маша Царева

Я покачала головой – да уж, дела. Честно говоря, даже сейчас, с высоты прожитого вместе времени, я не понимаю, чем же тогда его привлекла. Если бы его работа не была связана с модным ночным клубом, я могла бы предположить, что Пашин глаз не привык к девушкам ярким, как тропические мотыльки. Но такие девушки являлись в клуб пачками. А если еще вспомнить обстоятельства, при которых мы познакомились… Я некультурно изливала грусть-тоску сумасшедшего вечера в уличный мусорный бачок, а он подошел сзади и предложил помощь. Когда я работала в секс-шопе, читала в одном из голландских порножурналов, стоивших у нас невероятные деньги (семьсот рублей за тоненькое глянцевое издание), о сексуальном извращении, именуемом копрофилия. О болезненной страсти к… хм… человеческим фекалиям. Может быть, Паша испытывает болезненное влечение к блюющим дамам, поэтому мой образ показался ему таким привлекательным?!

– Да вы не напрягайтесь так, – улыбнулась Юля, неверно истолковав мое смущение, – пусть все идет своим чередом. Но… Если вы полюбите нашего Пашу, не пожалеете.

В этот момент в кухне появился и сам предмет ее восхищения вместе с хозяином квартиры.

– О чем вы тут болтали? – подозрительно поинтересовался он.

Ответили мы хором.

Юля находчиво улыбнулась:

– О погоде. Такое солнышко за окном, хочется на дачу, загорать!

А я расхохоталась и сказала, глядя ему в глаза:

– О тебе, Паш. Юля говорит, что я произвела на тебя неизгладимое впечатление, и пытается нас сосватать.

Остаток вечера был смазан густым соусом взаимной неловкости. Хозяева квартиры не знали, куда глаза девать. Время от времени я перехватывала укоризненный взгляд «доцента», направленный на кудлатую, красную от смущения супругу. Ох, и достанется ей вечером за длинный язык! Ну а Паша вел себя преувеличенно бодро, отважно пытался пересказывать остроты последнего Comedy Club, подливал всем домашнего крымского вина, раз в пять минут проникновенно предлагал выпить за здоровье коллекционера – в общем, по его деланой непринужденности было сразу ясно, насколько ему не по себе. Я преимущественно молчала. Закусывала брынзой вино и переводила заинтересованный взгляд с одного участника этой комедийной пантомимы на другого.

Ушли мы рано, еще не было десяти.

В лифте Паша сразу начал извиняться и оправдываться, но я его остановила:

– Не надо. Что плохого, если я тебе нравлюсь? Все равно я бы поняла, рано или поздно.

– Все дело в Юльке, – смущенно улыбнулся он, – ей тридцать два, а в душе – девочка совсем. Все мечтает меня женить. Прости, если тебе было неловко.

– По-моему, неловко как раз было всем остальным, кроме меня, – рассмеялась я.

Настроение мое было приподнятым. Паша по-прежнему не казался мне хоть сколько-нибудь привлекательным, но тем вечером в его образе появилась новая завораживающая черта. В меня так давно не влюблялись мужчины. Нет, чепуха. На самом деле, в меня никогда не влюблялись мужчины. Кого-то я привлекала как сексуальный объект, кому-то импонировало мое легкое отношение к жизни, чей-то интерес был наполовину дружеским… А вот так – чтобы краснеть от невинной шутки друзей, стесняться прямого взгляда в глаза… Никогда.

Даже Георгий (fucking Георгий, ну почему его образ всплывает в моем сознании в самые интересные моменты, грозящие обернуться сексуальным приключением?!) относился ко мне со снисходительным интересом, как биолог к невиданному зверьку. Я его забавляла, веселила, иногда умиляла, но он меня не любил.

Интересно, как это – быть с влюбленным мужчиной? Принимать поцелуи от влюбленного мужчины? А прикосновения влюбленного мужчины? Отличаются ли они от обычных торопливых проявлений страсти?

Но в тот вечер мне было не суждено найти ответы на эти вопросы. Все повторилось: Павел проводил меня до подъезда, чмокнул в щеку, пожелал спокойной ночи и оперативно удалился, оставив меня в полном недоумении.

Поднявшись в квартиру, я позвонила Наташке.

– Слушай, у тебя так когда-нибудь было? – я кропотливо пересказала ей ситуацию.

Наташка смеялась долго.

– Мне такие образцы целомудрия не попадались, – отсмеявшись вволю, ответила она, – Алиска, где ты его нашла? Он такой старомодный. Это так мило! Неужели москвич? Тут больше таких нет? Я бы тоже не отказалась…

– Могу уступить по сдельной цене.

– Что, совсем не цепляет?

– Не то чтобы совсем, но… Есть любопытство, нет огня.

– Любопытство – двигатель эротического прогресса, – выдала она мудрость собственного сочинения. – Советую не разбрасываться.

– Что еще может посоветовать такая, как ты? – ухмыльнулась я.

– Попрошу без оскорбительных намеков, между прочим, у меня новый роман, и на этот раз все серьезно.

– Да ну?

– Вот тебе и ну. Его зовут Мафусаил, представляешь? То ли араб, то ли еврей. Но жутко сексуальный.

– Где ты его нашла? Позавчера, когда мы созванивались, у тебя вроде был какой-то Костик, – с трудом припомнила я.

– Костик в прошлом, – вздохнула Наташка, – он скучный, и у него воняет из кроссовок. Мафусаил совсем другой. Я познакомилась с ним сегодня утром, Carrera y Carrera на Тверской.

– Отличное место для знакомства, – одобрила я. – Надеюсь, он не бабе там что-то покупал?

– Какая разница, – отмахнулась Наташка, – если и бабе, то теперь она в прошлом. Теперь у него есть я. И он подарил мне запонки.

– О, Господи!

– Из белого золота, с жемчужинками. Как раз под мою белую рубашку подойдут. У него Ferrari.

– Почему девушки всегда хвастаются марками авто своих любовников? Как будто бы это имеет какое-то значение.

– Еще какое! – воскликнула Наташка. – У меня даже своя теория есть. О взаимосвязи автомобиля и сексуальных возможностей. Вот например, я бы ни за что не познакомилась с владельцем Hammer. Сплошные понты и маленькие члены. А Ferrari – это сексуально.

– А девятка? – насмешливо поинтересовалась я.

– БМВ-девятка? – оживилась Наталья. – Я такую не знаю даже. Это что, новая модель?

– Нет, обычная девятка, made in Russia.

– А, – разочарованно протянула она, – такого автомобиля в моей шкале ценностей нет. Слушай, не хочешь пойти со мной и Мафусаилом в баню? Сегодня вечером, а? Он арендовал отдельный зальчик в Сандунах. Хочет заказать банкет из «Пушкина».

– Что, надо отработать запонки?

– Фу, какая прямолинейность. Я просто одна стесняюсь, пойдем!

– Не думаю, что твой Мафусаил обрадуется третьему лишнему. Да и я не любительница парилок. А Ксюхе предлагала?

– Она не может, – вздохнула Наташка, – у нее вообще дурдом, какая-то пробная фотосессия. Америкосы в восторге от ее нового образа, хотят заключить с ней какой-то миллионный контракт, представляешь? Свалит скоро наша Ксюха в Америку, только ее и видели. Будем читать о ней в буржуйском глянце.