Всякая плоть - трава - Клиффорд Саймак

Каков-то будет урожай, с горечью подумал я.

И ещё любопытно, очень ли Нэнси на меня сердится за драку с Хайрамом Мартином. Какое у неё тогда было лицо... а потом она сразу повернулась и ушла. И когда её отец прибежал сказать мне, что звонит Гиббс, она не вышла из дому.

В ту короткую минуту на кухне, когда она припала к моему плечу, она вдруг стала совсем прежней - моя любимая, та девушка, с которой мы когда-то ходили, взявшись за руки, та, что смеялась милым грудным смехом и дня не могла прожить без меня, как и я - без нее.

- Нэнси! - едва не закричал я. - Нэнси, прошу тебя, пускай все опять будет по-старому!

Но, наверно, к старому возврата нет. Наверно, это Милвилл виноват, это он стал между нами: за те годы, пока Нэнси тут не было, она переросла наш город, а я оставался здесь и ещё глубже врос в него всеми корнями.

Нет, сквозь пыль стольких лет, сквозь все воспоминания, случаи и события, сквозь перемены, что произошли и в ней и в тебе самом, не докопаешься так легко до прошлого, не вырвешь из него минувший день и час.

И если даже доберешься до него, слишком плотно он зарос пылью времени и уже не вернешь ему того незабвенного сияния. А может, на самом деле он так и не сиял, может, только в воспоминании, от тоски и одиночества, ты сам наделил его этим ослепительным блеском.

Быть может, только раз за всю жизнь, да и то не к каждому, приходит вот такая сияющая минута. Возможно, есть даже такой закон, что минута эта и не может повториться.

- Брэд, - окликнул кто-то.

Все время я шел, повесив голову, глядя только под ноги. Услыхав свое имя, поднял глаза - оказалось, я уже поравнялся со сбившимися в кучу машинами.

К одной из них прислонился Билл Доневен.

- Привет, Билл, - сказал я. - Что ж ты не пошел туда с ними?

Билл брезгливо поморщился.

- Помощь нам нужна, это верно, - сказал он. - Ясно, нужна. Еще как.

Только можно и обождать малость, не сдохнем. Нечего сразу скулить. А то что ж это: с первого синяка сразу кричать караул. Ронять себя тоже не к чему, надо и самолюбие иметь.

Я кивнул, но в душе не вполне с ним согласился.

- Уж очень все напугались, - сказал я.

- Ну, ясно. А все равно нечего метаться и вопить, как стадо баранов.

- Что с малышами?

- Живы-здоровы, - сказал Билл. - Джейк в самый раз за ними поспел, прямо перед тем, как барьеру тронуться. Взял их и увез. Пришлось ему топором рубить дверь, чтоб до них добраться. Он рубит, а Мирт знай ругается без передышки. Черт-те сколько шуму было из-за этой паршивой двери.

- А как жена?

- Лиз-то... да ничего. Все тоскует по детишкам да тревожится, что, мол, будет дальше. Ну, ребята целы и невредимы - это главное.

Он похлопал ладонью по металлическому боку машины.

- Как-нибудь да выпутаемся, - сказал он. - Может, и не враз, а управимся. Нет на свете такого, чего бы люди не одолели, коли захотят. Я так думаю, посадят на это целую тысячу ученых - пускай мозгуют! Ну, не в день, не в два, а что-нибудь они придумают.

- Да, - сказал я, - наверно, придумают.

Если только сперва какой-нибудь тупоумный генерал с перепугу не нажмет ту самую кнопку. Если вместо того, чтобы пораскинуть умом, мы не пустим в ход силу и все не угробим.

- Что с тобой, Брэд?

- Так, ничего.

- У тебя, надо думать, тоже забот хватает. Что ты Хайрама вздул, так это поделом, он давно набивался. А телефон, которым он в тебя запустил, из тех, что ли?

- Из тех самых, - сказал я.

- Слышно, ты побывал в каком-то другом мире. Как это ты ухитрился?

Чудно что-то, даже не верится, но все только про то и говорят.

Двое мальчишек с криком пробежали сквозь гущу машин и ринулись дальше, к толпе, которая все ещё спорила с сенатором.

- Вот кому весело, - заметил Доневен. - Наша малышня сроду так не развлекалась. Почище всякого цирка.

С громкими восторженными воплями промчалась новая стайка мальчишек.

- Может, там ещё что новое случилось? - сказал Доневен.

Первые двое ребят уже добежали до толпы у барьера и, дергая взрослых за руки, что-то им громко, взахлеб толковали.

- Похоже на то, - сказал я.

Кое-кто из толпы повернулся и заспешил обратно к Милвиллу, сперва скорым шагом, а там и бегом.

Когда они были уже совсем близко, Билл Доневен рванулся им наперерез.

- В чем дело? - крикнул он. - Что стряслось?

- Деньги! - закричали в ответ. - Кто-то нашел деньги!

Теперь уже вся толпа неслась во весь дух во шоссе к городу. Мэй Хаттон на бегу крикнула мне:

- Скорей, Брэд! У тебя в саду деньги!

- Деньги у меня в саду? Еще чего?!

Я мельком глянул на тех четверых из Вашингтона, они стояли за барьером и смотрели вслед толпе. Решили, наверно, что весь Милвилл просто спятил. Да и как не решить.

Я ступил с обочины на шоссе и рысцой пустился вдогонку за остальными к городу.

19

Когда я под утро возвратился из чужого мира, оказалось, что этот мир каким-то непонятным колдовством превратил лиловые цветы, которыми заросла сырая низинка позади моего дома, в маленькие кустики. В темноте я провел пальцами по торчащим во все стороны прутикам и нащупал множество набухших почек. А теперь почки лопнули - и распустились не листья, а крохотные банковые билеты по пятьдесят долларов!

Лен Стритер, здешний учитель естественной истории, протянул мне один такой билетик.

- Это просто невозможно! - сказал он.

Ну, ещё бы! Конечно же, невозможно! Ни один куст в здравом уме и твердой памяти не отрастит вместо листьев банкноты по пятьдесят долларов и вообще какие бы то ни было денежные купюры.

В саду было не протолкаться - сюда набились все, кто на шоссе препирался с сенатором, и ещё куча народу. Чуть ли не весь Милвилл сбежался. Толклись вокруг каждого кустика, орали, перекликались в полном восторге. И не диво. Почти никто из наших отродясь не видывал бумажки в пятьдесят долларов, а тут их были тысячи.

- Поглядите-ка повнимательней, - сказал я учителю. - Это и правда настоящие деньги? Вы уверены?

Лен Стритер вытащил из нагрудного кармана маленькую лупу и протянул мне:

- Смотрите сами.

Я посмотрел - спору, нет, очень похоже на билет в пятьдесят долларов, хоть я и сам видел такие только раз в жизни - те тридцать штук, что дал мне в конверте Шервуд. Тогда я их особенно не рассматривал, так, глянул мельком - и все. Но в лупу видно было, что бумага у этих билетиков точь-в-точь как у настоящих денег, и все остальное тоже, не отличить - и номер и серия на месте.

И, разглядывая их в лупу, я понял: они и правда настоящие. Это - как бы поточнее выразиться? - прямое потомство тех денег, которые вытащил у меня Таппер Тайлер.

Я понял, что произошло, и меня взяла горькая досада.

- Очень может быть, - сказал я Стритеру. - С той шайкой все может быть.

- С какой шайкой? Из вашего другого мира?

- Не из моего! - заорал а. - Из вашего! Он такой же ваш, как и мой, он общий для всех людей! Как вдолбить в ваши тупые башки...

Я не договорил. И очень рад, что не договорил.

- Извините, - мягко произнес Лен Стритер. - Я не то хотел сказать.

Тут я увидел Хигги Морриса, он стоял на склоне холма, на полдороге к моему дому, и криком требовал внимания.

- Слушайте все! - взывал он. - Слушайте меня, сограждане!

Толпа начала стихать, а Хигги вопил и вопил, пока, наконец, все не замолчали.

- Перестаньте рвать эти листья, - заявил он тогда. - Не троньте их, как растут, так пускай и растут.

- Черт возьми, Хигги, мы только сорвали парочку, чтоб получше разглядеть, - возразил Чарли Хаттон.

- Так вот, хватит, - сурово отрезал наш мэр. - Каждый сорванный листок - это пятьдесят долларов пропащих. Дайте срок, они подрастут, сколько надо, и сами опадут, останется только подобрать, и каждый листочек будет нам с вами чистая прибыль.

- А ты откуда знаешь? - пронзительно крикнула мамаша Джоунс.

- Да разве вам не ясно? Эти замечательные кусты отращивают для нас деньги. Надо только не мешать им - пускай делают свое дело.

Он обвел взглядом толпу и вдруг заметил меня.

- Верно я говорю? Брэд?

- Боюсь, что так, - сказал я.

Потому что Таппер стащил у меня полторы тысячи, и Цветы взяли те тридцать билетов за образец для листьев. Я и не глядя могу побиться об заклад: на всех этих кустах, на всех листьях-банкнотах повторяются одни и те же тридцать порядковых номеров.

- Интересно знать, - заговорил Чарли Хаттон, - как мы их, по-вашему, станем делить? То есть, понятно, когда они дозреют.

- А я, признаться, об этом ещё не подумал, - отозвался мэр.

Наверно, это будет наш общий фонд - и станем выдавать нуждающимся, кому сколько надо.

- Несправедливо! - возразил Чарли. - Эдак одни получат больше, другие меньше. А по-моему, надо разделить всем поровну. Всяк получит свою долю и распорядится ею, как знает.

- Что ж, может, и в этом есть резон, - сказал Хигги. - Но только тут нельзя решать наспех. Вот я сегодня же начну комиссию, она этим займется.

У кого есть какие предложения, давайте, мы их обсудим и рассмотрим со всех сторон.