О ней. Онейроид - Наталья Фор

Много испытаний выпало на её долю, несчастливое детство, смерть матери и брата, а потом и отца, потеря памяти, но никогда, за всё это время, она не смотрела на него так. Как может несчастливый брак сравниться со всеми невзгодами, перенесёнными этой хрупкой девушкой с тем, что она уже пережила? Может ли это стать той каплей, которая переполнит сосуд терпения её разума и стать началом того, что Мэри называет потерей себя?

Она обдумывала его слова не так долго, как могло бы ему показаться. Скорее наоборот, он сам пришёл в смятение от своего же вопроса.

– Я боюсь, что сделать это будет не просто, – сказала она, наконец. – Я имею в виду не саму юридическую сторону вопроса, но и обязательства перед другими. Мне кажется, что эта новость просто убьёт леди Вудхаус. А Эмма? Нет, я не смогу решиться на такой шаг. Для этого я слишком малодушна.

Она расстроено замолчала и снова повернулась к мольберту. Но рука её дрожала, когда пытаясь нанести ровные линии на холст, они вышли кривыми и нелепыми. Наконец, отбросив кисть и положив палитру, она встала со своего места и стала прохаживаться по комнате. Джону было жаль её. Жаль такую молодую талантливую женщину, которая заперта в клетке не только собственных воспоминаний, но и в этом доме. Эдакая, своеобразная ловушка, в которую она сама себя и загнала и из которой, как ей кажется, нет выхода.

– Если мне будет позволено высказать своё мнение на этот счёт, то я хотел бы это сделать.

– Ох, Джон, вы настолько привязали меня к себе, что разрешения спрашивать, вовсе не стоит. Вы стали мне не только прекрасным доктором, который залечивает мои душевные раны, но и настоящим другом. Вы вольны изъясняться со мной так, как вам будет угодно. Я всегда ценила вашу честность и объективность суждений.

Её похвала очень польстила Джону. Ему было приятно, что к нему ставились как другу и ценили его мнение. Сама Мэри, так же стала ему дорога, не только как прилежный пациент, но и как преданный товарищ. Её живой ум, во многом помогал самому доктору Вудсу понять именно те тайны женской психологии и женской души, которые были не подвластны ему.

– Когда я посещал Лондон, – начал он, – то познакомился с удивительной девушкой. – Мэри внимательно его слушала немного, не понимая, куда он клонит. – Так вот, – говорил он так, словно ему было не ловко начинать этот разговор, – она не только удивительно умна и образованна, и кстати, является моей коллегой, что само по себе удивительно, но и довольно смела в своих суждениях. Некоторые из её суждений мне остро запали в душу, и хотя с некоторыми из них я не вполне согласен, думаю, что вам бы стоило о них услышать.

– Говорите же Джон, вы меня заинтриговали, – не сдержалась Мэри. Ей было ужасно любопытно, что такого может сказать Джон.

– В частности меня потрясли, если можно так выразиться её суждения о браке и семье. Это было довольно необычно для такой молодой девушки.

– Джон, вы просто испытываете моё терпение.

– Простите, но я не знаю с чего начать.

– Начните с самого начала. Как вы познакомились? Как она выглядит? Она вам нравиться? Должно быть да, раз вы заговорили о ней, и, о её суждениях.

– Мы познакомились в доме, где я арендую комнаты, у прекрасной семьи, мистера и миссис Паркер. Но это всё не важно. Я хочу сказать, что слова Кэролайн…

– Кэролайн? – от чего-то вдруг вздрогнула Мэри.

– Да, – посмотрел на неё вопросительно. – Это имя вам о чём-то говорит? Вы что-то вспомнили?

– Нет, ничего. Кажется ничего. Ну, я вас отвлекла, продолжайте же.

– Так вот, она говорит, что двум людям совсем не обязательно вступать в брак. По её мнению незачем себя ограничивать в свободе, в выборе и в любви.

– Но как она это сама понимает? – не могла понять Мэри.

– Дело в том, что по её мнению, двум любящим людям вовсе не обязательно связывать себя узами брака, ведь не известно, как может дальше сложиться жизнь, и один из партнёров захочет покинуть другого. Это по её разумению честнее, чем те обеты, что мы даём перед богом и людьми. Растить детей лучше в люби и в уважении друг другу, и к себе, а это может не получиться, если чувства себя изжили. Теперь, вы понимаете, что я хочу сказать?

– Теперь понятно, – ответила растерянно Мэри. – Как странно…

– Что?

– Я и сама об этом думала, – она ему улыбнулась, словно эти мысли были слишком крамольными, – не думала, конечно, в таком контексте, как представляете это вы… то есть ваша подруга. Я думала о том, к чему условности в таком деле как любовь? Но знаете, я скорее думала об этом в греховном смысле. Я считаю, что нет ничего ужасного в том, что бы любить друг друга не только платонически. Если конечно оба партнёра при этом свободны, и их счастью могут помешать никому не нужные условности и предрассудки.

– В самом деле? – Джону показалось, что немного покраснел, от того насколько была интимной эта тема. Он и раньше говорил с Мэри на подобные темы, но это всегда касалось лишь только лечения её самой. Теперь же, этот откровенный разговор привёл их к тому, что они обсуждают то, что его мнению не могут обсуждать мужчина и женщина, находясь одни.

– Да, я считаю, что нет смысла тратить время, и чего-то ждать, что бы выразить свою любовь не только на словах. Ведь законного союза может и не произойти, так к чему же тратить дни на то, чему можно было бы посвятить всего себя и отдать свои чувства тому, кто этого заслуживает. Вы так не считаете?

– Я, как-то не думал об этом в таком ключе, но где-то вы правы.

– Конечно, не думали, ведь мужчине легче завести интимную связь, чем женщине. Никто не назовёт его испорченным, а только скажут, как он опытен. Это будут восхвалять такие же приземлённые существа, как и он сам, если он так думает, разумеется. – Спохватилась она, боясь обидеть Джона. Но он этого не заметил. – Для женщины же это будет означать конец. Конец всему – чести, достоинства, жизни. Меня ужасно это злит. Как будто это женщина само сосредоточье зла и порока.

– Вот где-то вы правы. – Поддержал её Джон.

– О, нет, Джон,– воскликнула она, – я здесь кругом права, признайте. Мир и так разделён на два враждующих лагеря – мужчин и женщин. Каждый, пытается показать своё превосходство