Плавать с дельфинами - Эрин Пицци

— Быстрее, — попросила Пандора, поцеловав Бена в губы.

Прямо перед собой она видела красный шар солнца, едва державшийся над поверхностью моря. Она хотела быть похожей на это солнце, хотела, чтобы и ее оргазм сначала унес бы в глубины моря, а затем навсегда поднял в далекий космос. Резко вдохнув воздух, она поняла вдруг, что движется сейчас вверх, как на волне прилива, к желанному удовольствию. Пандоре казалось, что весь остров качается вместе с ними. Это ощущение родилось в глубинах ее души.

Солнце коснулось моря своим нижним краем, а дальше стало погружаться все быстрее и быстрее. Как раз в этот момент Бен, еще крепче сжав Пандору, застонал. Она откинулась назад в его руках и чувственно рассмеялась.

— Как в раю, — вымолвила она. — Это было великолепно. Мы должны почаще заниматься любовью на качелях.

Бен продолжал обнимать ее.

— На этих качелях были зачаты многие из тех, кто родился на нашем острове, — проговорил он. — Так, а теперь надо поскорее привести себя в порядок, а то придет Джанин и застанет нас тут бегающих голыми.

Джанин здорово опоздала, но это было вполне понятно. Ведь она с самого начала предупредила, что должна найти кое-какие травы в дальних горных частях острова.

Рыба уже поджарилась, угли костра тлели, а Пандора дремала, положив голову на плечо Бена. В этот момент и послышались шаги, приближающиеся по скрипучему песку.

— Извините. — Джанин остановилась напротив костра. — Я опоздала, но мне надо было отыскать один корень, что растет только на болотах.

Пандора знала эти болота — омуты темно-коричневой жижи, пахнущей ископаемыми существами и растениями. Лишь ризофора[4] умудрялась выживать в густой тине. В болотах полчищами водились свирепые крабы. Некоторые из них имели голубую окраску, но самыми опасными считались белые. И, хотя их мясо было удивительно вкусным, однако, поймав краба, следовало вести себя очень осторожно, не позволяя ему пускать в ход огромную клешню, которой он мог спокойно пробить ногу человека. Частенько Бен ловил таких белых крабов и в шутку гонялся с ними за Пандорой, пугая ее.

— Ничего страшного, Джанин, в том, что ты опоздала. — Бен поднялся.

— Я сейчас. Только смою грязь с ног. Ох, как же я ненавижу эти болота! — Глаза Джанин сверкали даже в тусклом свете догорающих углей.

— Джанин, у тебя что, светлячки в глазах?

Джанин рассмеялась и направилась к хижине.

— Ну а вы похожи на тех, кто только что кончил заниматься любовью.

Пандора покраснела.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Когда люди занимаются любовью, между ними образуется золотая нить. И сейчас я могу видеть эту нить между вами. А теперь возьми вот эту чашу, сядь у костра и смотри в воду. Главное — ни о чем не думай. Ты должна освободиться от всех мыслей. Попробуй, а я пока ополоснусь и переоденусь. Когда мы закончим с этим делом, тогда и поедим. Вы, наверное, проголодались.

Пандора села, скрестив ноги, и поставила перед собой маленькую голубую чашу с водой.

— Я не голодна, я очень волнуюсь.

Глава шестнадцатая

Приняв душ, Джанин спустилась с крыльца во двор, внимательно оглядываясь.

— Может, из этого вот растения… — бормотала Джанин, срывая лист с банана, — но ведь банан — это не дерево. Это член растительного семейства…

Бен хлопотал над своим рыбным блюдом.

— Поторопись, Джанин. Я умираю с голоду.

Джанин взглянула в небо.

— Видишь? — спросила она. — Видишь вон ту яркую звезду у самой луны?

Пандора проследила за ее взглядом.

— Да, кажется, — ответила она, чувствуя какое-то беспокойство в душе. — Но я ничего не понимаю в звездах.

— А ничего и не надо понимать. Просто будешь смотреть на эту звезду каждый вечер. Сейчас я ее для тебя поймаю и положу в чашу с водой, которую только что дала тебе подержать. Теперь будь особенно внимательна. — Джанин, одетая в длинный балахон с развевающимися полами, высоко подняла в грациозных руках чашу. Казалось, чаша поймала, вобрала в себя исходивший от луны холодный белый свет.

Пандора встала рядом с Джанин. Она не могла оторвать глаз от подруги, от чаши в ее руках. Лицо Джанин вдруг изменилось, даже потеряло всю свою сексуальность, привлекательность: рот превратился в жесткую прямую линию, он больше не дышал смехом, и лишь в глазах по-прежнему плясали веселые светлячки. Пандора заметила, что все вокруг окутывает какая-то голубая дымка.

— Не волнуйся, Пандора, — предупредила Джанин. — Пусть эта аура поглотит тебя. Она обернет нас обеих, чтобы мы стали одним целым. Вот теперь взгляни в чашу.

Джанин опустила чашу в руки Пандоры, и та посмотрела в черную воду.

— Я вижу звезду. Правда, вижу.

Она чуть отпрянула, но не отвела глаз от звезды, которая теперь мерцала в ее собственных руках.

— Это чудо! Что я должна делать теперь?

— Задай своей звезде вопрос.

— Где Ричард? — Вопрос выскочил как бы помимо воли Пандоры.

Только сейчас она поняла, что ответ на него действительно очень волнует ее.

Звезда качнулась вверх, потом в сторону. Вода стала прозрачной, и Пандора удивительно ясно увидела в ней Ричарда, который сидел в одиночестве, обхватив голову руками, в каком-то помещении, напоминавшем ночной клуб. То ли он спал, то ли был сильно пьян. Вода тут же вновь потемнела.

— Это тот человек, которого ты любишь? — мягко спросила Джанин.

— Я не знаю, люблю я его или нет. Он мой третий муж, и он хорошо со мной обходился. Поэтому я чувствую себя ответственной за него.

Джанин скривила рот.

— Этот мужчина должен еще многому в жизни научиться. — Она взглянула на Пандору. — Кстати, это и к тебе относится.

— Давайте есть! — заорал Бен. — Стоит вам, женщинам, начать заниматься островной магией, и вы совершенно забываете про нас, мужчин. Эта магия меня путает, я начинаю бояться ходить по болотам ночью.

— Почему же ты боишься болот? — спросила Пандора.

— Потому что там бродят духи пиратов. Многие из них ведь кончили на нок-реях, а иногда их ловили и сковывали цепями по двадцать-тридцать человек и бросали в болото на съедение крабам. Их гнилые, раздувшиеся, ставшие сладкими тела очень нравились крабам.

— Фу, Бен. Не обязательно было говорить на эту противную тему перед самым обедом. Однако рыбу ты приготовил великолепно. Может, и мне следует такую же изжарить к приезду матери?

— Так к тебе мать приезжает? — спросила Джанин.

— Да. И я не рада этому. Но она всю свою жизнь преследует меня, как одна из этих ваших птиц — фрегатов. Джанин, что мне делать с чашей, так и держать ее? Если я часто буду этим заниматься, смогу ли я в чаше увидеть и другие интересующие меня вещи?