Смерть в Сонагачи - Рижула Дас

творилась полная неразбериха. Дипа чувствовала толчки в спину, прикосновения чужих тел, слышала крики, но все это, казалось, происходило в другой вселенной, где она была всего лишь сторонним наблюдателем.

Мужчина в белой униформе направился к Дипе, оставляя за собой суровых женщин-полицейских, которые тащили особо непокорных девушек за волосы, заламывая им руки за спину. Дипа поймала себя на том, что некстати задается вопросом, откуда у этих женщин-полицейских столь глубокая и непреходящая ненависть к тем, кого они никогда не встречали. Можно ли объяснить это географией, родовыми травмами или обстоятельствами? Дипа сталкивалась со многими видами ненависти, но ничто, по ее мнению, не могло сравниться с той ненавистью, какую респектабельные женщины среднего класса питали к проституткам.

Полицейский, проигнорировав Малини, обратился к Дипе:

— Так вот, мадам, мы делаем то, о чем вы все нас просили. Спасаем этих бедных детей от ужасной жизни и монстров. — Он рассмеялся, обнажая пятнистые зубы.

Дипа пристально посмотрела на офицера. Из нагрудного кармана с именной биркой «Боуз» выглядывала пачка сигарет India Kings, лысая голова возвышалась куполом, по которому струились ручейки пота.

— Что такое, мадам? Ваша подруга, — он указал на Малини, — создает нам трудности. Мы поможем этим девочкам. Они будут доставлены в центры спасения. Там они получат швейные машинки, пройдут курс обучения, сами знаете. Вы обвиняете полицию, утверждая, что мы ничего не делаем, но, когда мы работаем, вам тоже не нравится.

Боуз сплюнул под ноги и, ухмыляясь, поднял взгляд на Дипу.

Дипа остановила себя, чтобы не высказать все, что вертелось на языке. Ей хотелось накричать на него, попросить оглянуться вокруг и осознать, что он выгоняет этих женщин из их домов. Вырывает из несчастной, но сплоченной семьи, лишает убежища и возможности заработать деньги, которых у них никогда не было. Мало того, этот рейд стал еще одной бомбой, взорванной в сердце Коллектива секс-работников, делегитимизируя их трудовые права, объединение в профсоюзы, их ежедневные, неустанные усилия по обеспечению безопасности и согласия для женщин. Тщетность этой тирады перед лицом Боуза с его идиотским, фанатичным, болотным разумом сразила Дипу, будто кулаком. Воздух вырвался из легких. Прежде чем Боуз или Малини смогли сказать что-нибудь еще, она взглянула на Малини и бросилась бежать. Ее телефон остался в офисе Коллектива, в ее сумке. Если бы она могла связаться с некоторыми адвокатами по правам человека, которые добровольно оказывали им услуги, возможно, ей бы удалось быстро отследить маршруты некоторых женщин, остановить поток их рассеивания по щелям города, где бездомным находиться небезопасно. И она побежала, оставляя Малини держаться на плаву крошечным островком в море мундиров цвета хаки.

Глава 29

Лали резко проснулась, небо уже темнело. Неугомонные вороны громко каркали, когда машина остановилась перед высокими, богато украшенными железными воротами. Золотистые металлические цветы обвивали длинные черные решетки. Над входом изгибалась арка с надписью «Нанданканан». На стенах вокруг ворот висели большие плакаты с портретами Махараджи, гуру вишнуизма.

У Лали скрутило живот; возникло такое чувство, будто она вот-вот отправится в свободное падение с большой высоты. Она повернулась к Рэмбо, отвела руку назад и со всей силы ударила его по лицу. После этого встряхнула руками, возвращая их к жизни. Рэмбо изумленно уставился на нее, но уже в следующее мгновение его лицо исказилось от ярости. Лали догадывалась, что при любых других обстоятельствах Рэмбо не стерпел бы такого унижения, но на этот раз по какой-то причине, известной только ему, он проявил чудеса выдержки. И ограничился лишь тем, что прорычал:

— И за что это было, сучка?

— Ты накачал меня наркотиками, — крикнула Лали, разбудив двух сонных девочек.

Они по-прежнему жались в углу и спросонья моргали в тусклом свете.

— Ты накачал меня наркотиками… Как ты смеешь? — снова крикнула Лали. — Та вода, что ты мне дал, это ведь не просто вода? — Она расхохоталась. — Идите вы к черту со своей мадам Шефали. Если это обычная работа, зачем понадобилось накачивать нас наркотиками, чтобы доставить сюда?

Лали вдруг заметила, что Соня не спит. Блондинка молчала, глядя прямо перед собой, и курила очередную сигарету при открытом окне. Она сидела к ней спиной, поэтому невозможно было прочитать выражение ее лица. Тем не менее Соня не выглядела одурманенной, хотя и чувствовалось, что напряжение исходит от нее вместе с голубыми завитками дыма.

Чинту пару раз просигналил и заглянул в зеркало заднего вида, изучая Рэмбо и Лали. Сутенер пару раз потер щеку и откинулся назад, закрывая глаза, словно в попытке успокоиться. Лали почувствовала, как в машине воцарилось тягостное ожидание, и выпрямилась на краешке сиденья.

Двое мужчин в черной униформе с красными поясами, вооруженные винтовками, подошли к воротам. Один из них отпер железные ворота, и с громким скрежетом приоткрылась створка. Это все, что могла расслышать Лали, кроме далекого шума грузовиков на шоссе и какофонии птиц в сумерках. Охранник наклонился к водительскому окну, оглядел Чинту и Соню, кивнул своему коллеге, и ворота широко распахнулись, пропуская машину.

Лали не сводила глаз с узкой грунтовой дороги, пока машина медленно въезжала на территорию комплекса. Она заметила, что охранников стало больше; они группами ходили вокруг ворот и по периметру, иногда делились друг с другом чаем и едой. Но у каждого на плече висела винтовка. Никогда в жизни Лали не видела так много мужчин с оружием.

— Что это за место? — спросила она.

Ей было все равно, кто ответит — Рэмбо, Соня или Чинту, — главное, чтобы ответили. Чинту вел машину. Соня еще за воротами потушила сигарету и теперь смотрела вперед. Рэмбо открыл глаза и тихо вздохнул.

— Что это за место? — повторила Лали. В ее голосе слышалась паника.

— Не время задавать вопросы, — произнес Рэмбо тихим голосом, который сливался с фоновым шумом кондиционера, теперь включенного на максимум. — Не делай ничего опрометчивого и всегда, всегда следуй инструкциям. — Рэмбо попытался улыбнуться Лали.

Его улыбка напоминала улыбку висельника. Лали не могла сказать с уверенностью, по принуждению, как она, или же по собственной воле Рэмбо отправился в это жутковатое место. Конечно, в отличие от нее, он выбрал это ради какой-то выгоды. Рэмбо, ветеран суровых улиц, которые так хорошо знала и сама Лали, был не настолько беспечен, чтобы втягиваться в рискованную игру. Однако на этот раз втянулся. Жадность превзошла здравый смысл. Ради хороших денег Рэмбо сделает что угодно.

Машина остановилась в самом дальнем углу большой стоянки. Парковка была плотно заставлена автомобилями всех мастей, от скромных до здоровенных и дорогих. К ним медленно