Последний дар жреца - Гийом Прево
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Получилось! — воскликнул Балтус. — Вы только посмотрите, какая яркость! Какая маслянистость! По-моему, я достиг желаемого! Прошу вас, принесите мне стеклянную бутыль.
Сэмюел, покачиваясь от усталости, подчинился. Старик поставил на край печи бутылку и вставил в горлышко воронку. Затем осторожно перелил в бутылку содержимое кастрюли — жидкость янтарного цвета, чьи испарения щипали глаза.
— Вот! Оставим это остывать до завтра. Утром я процежу состав через сито и проварю второй раз. Потом...
Глаза Балтуса сияли, как у ребенка.
— Потом я попробую этим писать. И если Богу будет угодно... Но я вас уже довольно измучил, мой мальчик, пора ложиться спать.
Он закрыл бутыль с жидкостью влажной тряпочкой и, пока Сэм возился с окном, начал задувать свечи.
— Спокойной ночи, Сэмюел Вааген, — сказал он. — И спасибо вам за скипидар!
Сэмюел направился в свою комнату, но, как только огонек свечи в руках старика пропал из виду, вернулся в мастерскую. Ему нужен был инструмент, которым можно разрезать ткань. Ножниц он не нашел, поэтому взял со стола два острых ножа. В сумерках портрет Изер выглядел мрачновато, но Сэм всё равно гордился руками девушки: они выглядели почти так, как если бы их написал сам Балтус. Почти...
Вернувшись к себе в каморку, Сэмюел достал из тайника (с одной из верхних деревянных балок) мобильный телефон и взглянул на дату: четверг, 10 июня, 23:11. Примерно шесть часов назад он покинул свою эпоху... Это еще терпимо, хотя бабушка, конечно, уже с ума сходит от волнения, и Лили тоже наверняка волнуется. Тем более что она — Сэм очень на это надеялся — постоянно вспоминает о брате!
Сэмюел сосредоточился на функциях телефона: на завтра у него было много планов. Во-первых, он решил сделать несколько снимков города. Брюгге под снегом в 1430 году — сенсационный успех снимку гарантирован! Но действовать придется очень осторожно. Если его поймают здесь с такой штукой, не избежать тюрьмы или даже костра.
Разобравшись с телефоном, Сэм начал изучать куртку, которую «одолжил» вчера у одного из разбойников — Мельхиора, если верить мальчишкам, вертевшим колесо. Куртка была кожаной, с шерстяной подкладкой. Может, получится вырезать в ней что-то вроде кармана, чтобы спрятать туда телефон, а еще сделать снаружи небольшое отверстие, через которое можно будет незаметно делать снимки? Правда, для этого утром придется попросить у Бонны иголку и нитку.
Сэм исследовал внутреннюю сторону куртки в поисках наиболее удачного места для кармана и вдруг обнаружил едва заметный разрез под левым рукавом. Да у куртки уже и так был карман! Сэм просунул два пальца в тепло подкладки — места в самый раз для телефона, нужно только немного расширить верх... И вдруг пальцы его нащупали какую-то бумагу, аккуратно скрученную в трубочку. Он вынул бумагу на свет и развернул. Написано было очень неразборчиво, Сэм не сразу смог прочесть все слова, но в итоге расшифровал послание:
Именем Господа Бога, аминь. 7 января в Брюгге. Поручаю банкиру Гримальди выдать подателю сего 3 ливра и 12 су с моего счета начиная с 11 -го числа, в случае если я не отменю этого повеления и при условии должного исполнения поручения. Да пребудет с вами Господь.
Ниже стояла подпись, но она была еще более неразборчивая, чем всё остальное. Что мог означать этот текст? Речь определенно шла о деньгах, о банкире Гримальди, об отмене повеления и о должном исполнении... Сколько всего произошло за эти дни! Может, несчастный Мельхиор украл бумагу у одной из своих жертв и надеялся получить за нее несколько монет? Сэмюел всё равно собирался завтра вернуться на площадь Кошелька, и если какой-то банкир и имеет отношение к этой истории, то узнать о нем можно будет именно там. К тому же Сэму в голову пришла еще кое-какая мысль...
Он во весь рот зевнул. Как кстати обнаружился карман — удалось сэкономить кучу времени!
Острием ножа Сэм прорезал в куртке окошко примерно четыре на четыре сантиметра, чтобы сделать несколько случайных снимков, не опасаясь, что его застукают. Если снимки выйдут неудачные, можно будет попробовать заново. Вот оно — волшебство XXI века!
Сэм с наслаждением свернулся калачиком под одеялом. Наконец-то, спать! Ему показалось, что со стороны входной двери опять донесся шум, но он слишком сильно устал и не мог бы сейчас даже приоткрыть глаза.
15 ТРИ ЛИВРА И ДВЕНАДЦАТЬ СУ
— Ну что ж, пора, — подбодрил себя Сэм и сделал глубокий вдох.
Он решительно пересек площадь Кошелька, пробрался сквозь толпу торговцев и зевак. На улице стало чуть теплее, чем в предыдущие дни, и снег понемногу начал таять на мостовой, превращаясь в кашу, которую месили копытами и сапогами. Город по-прежнему наводняли толпы, и Сэму наконец-то довелось увидеть состязание рыцарей, облаченных в латы, окруженных оруженосцами и герольдами, которые славили их победы, трубя в золоченые трубы. Яркие шлемы и щиты сверкали в лучах полуденного солнца, и Сэм был поражен металлической
броней воинов и размером лошадей — настоящие боевые машины. Удары были впечатляющими, пики, глухо треснув, переламывались пополам, толпа ликовала, соперники валились на землю, разбрызгивая вокруг себя грязь. Приоткрыв полы куртки, Сэм сумел сделать несколько кадров, несмотря на толчею. Но долго задерживаться здесь он не мог, его ждали дела поважнее.
Оказавшись под торговыми навесами, он без труда отыскал менялу Бартоломео — голос у того был самый громкий. Его племянник по-прежнему сидел слева от него, склонив голову над счетной доской. Сэм подождал, пока появится новый клиент, после чего сунул руку в карман, достал телефон и включил на нем калькулятор. Разыгрывалась партия его будущего!
После обычного обмена любезностями двое мужчин вступили в деловые переговоры: торговец, маленький лысый толстяк, который приехал в Брюгге покупать сукно, желал обменять шестьсот сорок два венецианских дуката на местные ливры и су. Судя по тому, что Сэм видел здесь вчера своими глазами, и исходя из рассказов Балтуса, один ливр равнялся двадцати су, а один су — двенадцати денье, то есть в ливре содержалось двести сорок денье. Сэмюелу была привычнее десятичная система, и это немного усложняло дело, но он уже немного
