Алхимик в Пустыне - Лана Туулли

— Вертуны — это такие блинчики с начинкой, — объяснила Напа Далии. — Очень вкусные. Мне, пожалуйста…

— Вы что, их мясом кормить собираетесь? — страшным голосом закричал подслушавший чужой разговор Старший.

— Они едят мясо, если только сами его ловят, — прокомментировала Напа, великий знаток человеческих безумств. — А иначе оно считается не заработанным. Собственно, они вообще едят или то, что сами сготовили, или что отработали честным трудовым потом…

— Я буду вареное яйцо, — громко объявила Далия, отчаянно подмигивая и гномке, и хозяйке гостиницы. — Мы нашли гнездо у дороги. И нам пришлось изрядно потрудиться, прежде чем мы его отыскали!

— Перепелка сбежала при нашем появлении, — догадалась, чего от нее хотят, Напа.

Лицо Николь вытянулось. Муж просил подсыпать дамочкам снотворное, но как этот фокус проделать с вареным яйцом, она не представляла.

— Может, вы будете пиво?

— Нет, — хором возразили Напа и все мегантирцы. По лицам крестьян было видно, как они страдают.

А юная Кордсдейл, примерившая парик цветов клана ее жениха, наоборот, ответила совершенно искренне:

— Чтобы я пила пиво, сваренное людьми? Не дождутся!

Тем временем во дворе, где отдыхали после долгого перегона замечательные кони путешественниц, назревало преступление.

Конюх и хозяин постоялого двора примеривались, как бы свести лошадей так, чтоб кучер не заметил. Кстати, где он?

Увидев, как парень с завязанным цветастым платком лицом возвращается, нагруженный двумя ведрами молока, конокрады совершили тактическое отступление — спрятались в конюшне.

— Он действительно поит лошадей молоком? — на всякий случай уточнил Курт. — Или Николь меня подпоила паленым самогоном?

— А что, у тебя и самогон имеется? Гномий, или у старухи Шарлотты купил? — облизнулся конюх. Потом опомнился, взял себя в руки и, выдавая себя за умного, объяснил, что так парню велел владелец лошадей. Вряд ли простой человек — обычный, законопослушный трудяга такую великолепную пару скакунов не купит. Значит, или родовой дворянин, или разбогатевший маг, или какой-нибудь вор… Украсть у любого из перечисленных богатеев хоть швейную иглу — благое дело! Может, перевоспитается и честнее станет?

Кучер, не подозревая, что за каждым его шагом установлено пристальное наблюдение, оглянулся по сторонам, не заметил ничего подозрительного, достал из сумки, спрятанной под козлами, две склянки. Содержимое одной из них было до странности похоже на свежий липовый мёд, а вторая…

— Что за красная жидкость? — не понял Курт. — Если бы я не знал, что он везет сушеных селёдок из Ордена Акимании, подумал бы, что он поит их кровью, как какого-нибудь вампира с Даца.

— Хозяин! Я понял! — в экстазе завопил конюх. — Это какая-то магия! Посмотрите!

И действительно, отведав молока с секретными добавками (бурый — с медом, а извилисто-змеевидный — предположительно, с кровью), кони буквально на глазах стали еще более бодрыми, задышали легко, с энтузиазмом, как вышедшие на старт борзые, шерсть их заблестела на солнце, выдавая прекрасное самочувствие…

— Надо брать, — решился Курт. Он уже понял, что, продав секрет таинственного допинга, сможет кардинально изменить расстановку сил на бегах рысаков в Вертано. А чем демоны не шутят — может, стоит рискнуть и поучаствовать в Выборах Покровителя Года? — Держи лошадей и спокойно, как ни в чем не бывало, заводи их в конюшню.

— А он? — показал конюх на парня.

— Я с ним разберусь, — сжал Курт кулаки. — Эй, любезный! — крикнул хозяин гостиницы, выходя на дневной свет. — Любезный! Как вас там…

— Что-то случилось? — вежливо ответил кучер.

— Зайдите, пожалуйста, в конюшню.

— Зачем? — переспросил парень, закашлявшись в свой цветастый платок.

— Вас там спрашивает… ну, ваша хозяйка там спрашивает, — несколько коряво объяснил Курт.

Парень оставил лошадей наслаждаться напитком, поправил шляпу и пошел вслед за хозяином гостиницы в темноту сарая.

"Справится ли Курт?" — вдруг подумал конюх. Парень был высокий, молодой, сразу видно, силушкой не обижен. Но сомнения тут же развеялись: хозяин "Пятой подковы" тоже был малый не промах, он на себе Николь-Кружку женил, а это, знаете ли, подвиг не из простых…

Представив себе, какой его ожидает ужин, если сделка окажется удачной и хозяин решит поблагодарить верного помощника, конюх прошелся к лошадушкам, еще раз оглядел их стати и вздохнул от восхищения. Полсотни золотых монет за пару точно можно получить, а если получится поторговаться…

В этот момент конюх, продолжающий наблюдать за тем, как кони, опустив морды, пьют молочко, уловил какую-то неправильность, неточность, странность в поведении животных. Обычные, вроде, кони, ну да, красивые… Нет, померещилось…

А хороши, собаки! — подумал мужичонка. И на всякий случай решил проверить, а как у коняг с возрастом, здоровьем и зубами, для чего подошел к мохнатику, поднял его большую голову и ловко раскрыл пасть.

Увидел зубы. Замечательные, здоровые зубы. Очень острые, прямо как у волка или медведя. Плюс огромные, выделяющиеся по размеру и расположению клыки.

Одним словом, совершенно не лошадиные.

Конюх застыл, чувствуя, как к горлу подступил горький ком. То ли на солнце перегрелся, то ли пиво у хозяйки действительно того…

На всякий случай мужичок посмотрел в пасть «коню» снова. Осторожно убрал руки и отошел на полшага. Ему показалось, или мохнатик действительно смотрит на него и улыбается наглой лошадиной мордой?

Тут второй, извилисто-змеевидный, с серебристым отливом коняга оставил ведро в покое, поднял голову, посмотрел на человека и облизнулся. Длинным, раздвоенным змеиным языком.

— Ой! Мамочки! — ойкнул конюх и бросился наутек. — Хозяин! Хозяин! — заверещал он, врываясь в сарай.

— Он это… отдохнуть прилег, — невнятно пробормотал парень, прикрывая лицо. — Помоги ему.

Конюх бросился к сваленному у стены стожку, на котором лежал Курт.

— Хозяин, вы живы? Ой, хозяин! Я вам сейчас такое расскажу — вы просто умрете от ужаса!

На лице пелаверинца расплывался огромный кровоподтек; стоило конюху чуть приподнять голову хозяина гостиницы, как тот отозвался душераздирающим стоном.

— Я отведу вас к Николь, хозяин, — пообещал конюх. — Она мне наверняка за хлопоты кружечку нальет…

А кучер, не тратя времени понапрасну, уже отогнал карету к воротам.

— Где они? — проворчал он, оглядываясь в поисках своих пассажирок. — Что Далия опять учудила? Будет ругаться — скажу, что она наконец-то угадала с переодеванием и в памяти местного населения останется как «кикимора». Так ей и надо, — пробормотал кучер, входя в гостиницу.