Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

Чан Кайши стремился показать: настала пора общественного прозрения. Велико было желание выступить в роли радетеля за чистоту нации, за ее моральное очищение.

Все громче звучат призывы участников «движения за спасение нации»: не ждать смерти сложа руки, а найти мужество для борьбы с агрессорами, делать всё для спасения народа («Бороться и умирать за нашу родину!»). Размышляя о судьбах своего народа, мыслящие представители молодого поколения Китая задавались вопросом: почему Китай так отстал от других государств мира? Одни, отвечая на этот вопрос, возлагали вину целиком на империализм — безработица, обезземеливание крестьянства, высокий уровень эксплуатации, волнения, коррупция. Другие видели основные причины в слабости самого Китая. В туманном поиске выхода из затянувшейся «смуты» они ломали голову над возникшими перед ними проблемами: нужно ли выступать за сильное правительство? Принять ли христианство? Может ли марксизм-ленинизм спасти Китай от его врагов? А не лучше ли фашизм? Многие предпочитали видеть диктатора во главе сильного китайского государства. Споры отражали подъем общественной активности, крепло желание увидеть свою страну сильной, ни в чем не уступающей «иноземным варварам». В них сталкивались порой противоположные идеи — революционные и консервативные, реалистические и утопические, патриотические и проимпериалистические. Сторонники «сильной личности», способной предотвратить поражение Китая, с надеждой смотрели в сторону фашистской Германии.

Пропаганда высоких целей спасения нации не приносила инициаторам очередной кампании желаемых результатов. Привилегированное положение гоминьдановской верхушки, опиравшейся на компрадоров, шэньши, милитаристскую бюрократию, подрывало престиж партии в глазах воспитанных в духе национальных традиций граждан. Разговоры о желании военных и партийных лидеров «служить народу», проявлять «самоотверженность» и т. п. встречались в среде просвещенных представителей китайского общества как проявление лицемерия.

Генералиссимус надеялся: возбуждая патриотический подъем, дух самопожертвования, он сумеет все же сплотить Гоминьдан, подготовить его к борьбе с КПК, объединить распадающееся государство. Действия Японии на Севере страны не способствовали какому-либо серьезному успеху в деле объединения страны, приводили к дальнейшему разобщению сил в рядах китайской элиты. Региональные милитаристы с еще большим усердием отстаивали свои права. Укреплялись позиции КПК в Цзянси, Хубэе, Фуцзяни; ее деятельность привлекала к себе разорившихся, страждущих, люмпенов города и деревни.

Генералиссимус не оставляет, как и прежде, надежды на использование имени вдовы Сунь Ятсена для повышения своего авторитета среди патриотических сил страны. Казалось бы, удобный для этого случай снова представился в июле 1931 г., когда Сун Цинлин возвратилась в Шанхай, чтобы проводить в последний путь свою мать. Но общая для сестер беда не смогла зарубцевать раны в родственных отношениях. Диктатура предстала перед Цинлин во всем своем отвратительном обличье…

Помыслы Цинлин устремлены на защиту гражданских прав, она не может примириться с ужасающим положением жертв гоминьдановских застенков. Но как спасти обреченных на страдания политических узников? Сколько раз сестра жены Чан Кайши давала себе обет не обращаться по этому поводу к своему высокому родственнику. Но однажды не сдержалась. Речь шла о судьбе Дэн Яньда — одного из патриотов из левого крыла Гоминьдана, угодившего в связи с этим за решетку. Чан Кайши смилостивился и терпеливо выслушал просьбу Сун Цинлин о помиловании Дэн Яньда. Но после того как она изложила эту просьбу, спокойно заявил: а он уже… убит. На долю Дэн Яньда выпали невероятные муки — его пытали месяцами…

В конце 1932 г. вдова Сунь Ятсена организует национальную лигу движения за гражданские права. Ей помогают общественно-политические деятели, среди которых особым влиянием пользовался Лу Синь. Цинлин видела задачу лиги в борьбе против насилия над человеческой личностью, против жесточайших пыток в гоминьдановских тюрьмах. Ее деятельность встретила злобную реакцию в правящем лагере. Гангстеры расправились с секретарем лиги Ян Чэном, стали угрожать и другим представителям лиги, включая Лу Синя. Лига не выдержала давления, ее деятельность сошла на нет.

Чан Кайши воспринимает идеологию фашизма, а Цинлин становится вице-президентом Международного антифашистского комитета, созданного в Париже в 1933 г. Когда фашисты пришли к власти в Германии, голос вдовы Сунь Ятсена, разоблачающей нацистскую теорию и практику, звучит по всему миру.

Благотворительная деятельность Цинлин отвечала интересам радикально настроенной китайской молодежи, студенчества. Молодые люди, особенно студенты, не могли равнодушно слышать о бедствиях страны. Студентов глубоко волновали их же собственные проблемы. Представители молодежного движения не видели иного выхода, кроме установления нового порядка, в их представлении этот порядок выглядел в виде идиллического общества людей, объединенных идеологией коммунизма.

Один из христианских деятелей — Е. Е. Барнетт приходил к выводу: китайская молодежь подпадает под влияние «коммунизма» и других «измов». Секретарь Международной ассоциации молодых христиан, комментируя свою поездку в Китай, нашел в этой стране три основных движения, которые, по его мнению, заслуживали внимания, — коммунизм, национализм и христианство.

Чан Кайши, видя рост студенческих волнений, возросшую оппозицию среди интеллигенции, пытался опереться на силы, имеющие влияние в среде учащейся молодежи, в академических учреждениях. Важной в этом отношении опорой становилась миссионерская община, которая в своих учебных заведениях не только готовила кадры для пополнения бюрократии, как надеялись чанкайшисты, но и воспитывала в своей пастве идеи неприятия марксизма. Для Чан Кайши не было секрета в том, что слушатели христианских колледжей не раз участвовали в антияпонских демонстрациях. Христианское движение, будучи в значительной мере выразителем англосаксонских интересов, объективно противодействовало японской агрессии, которая содействовала изменению представлений китайцев об «иностранных дьяволах».

Гоминьдановский лидер стремился противопоставить росту революционных настроений в стране как идеологические, так и военно-силовые методы. Уже в 1931 г. Чан Кайши обращается к христианской церкви в Китае. Вместе с Кун Сянси он обсуждает с миссионерами вопросы национальной политики. В это же время приглашенные Национальной комиссией по восстановлению ущерба от наводнения миссионеры выступают перед пострадавшими от бедствий с проповедью, нацеленной на «поднятие духа потерпевших от стихийных бедствий».