Опасность желания - Элизабет Эссекс

— Имеешь в виду разные акценты?

— Предположим.

— Ну, это же очень просто. — Она тут же заговорила певучим голосом, правильно выговаривая слова, с безупречным произношением и интонацией, как будто была гувернанткой в Мейфэре, дающей урок дикции. — Это все, капитан Макалден?

— А иначе можешь?

— Хочешь чуть картавости, кэп? — Она без видимых усилий перешла на ирландский провинциальный акцент. — Или тебе по нраву грассирование? Я несколько раз изображала француженку, но вообще-то это была специализация Нэн — ей очень нравилась роль эмигрантки. Мне придется еще потренироваться.

— И всему этому тебя научила Нэн?

— В основном да. У меня хороший слух. — Она пожала плечами. — Есть способности. А вообще это забавно.

— Тогда почему ты говоришь как коренная обитательница Сент-Джайлса, когда в этом нет необходимости?

— Почему же нет? — соврала Меггс. — На улице тебя уважать перестанут, если будешь говорить как благородная дама.

— Но сейчас же ты не на улице, правда?

— Возможно. Но очень скоро окажусь там опять, разве нет? Мы здесь только до тех пор, пока не выполним свою работу. Ведь так, капитан? — Она несколько мгновений ждала его подтверждения или позволяла солгать ей в лицо. Не дождавшись ни того ни другого, она просто кивнула и встала. — Спокойной ночи, капитан.

— Спокойной ночи, Меггс.

Хью не знал, как ответить на ее вопрос.

Глава 14

Первая неделя рождественского поста принесла не успокоение и радость, а холодный сырой ветер, без труда проникающий под одежду. Меггс обхватила себя за плечи и возблагодарила Бога за то, что капитан не скряга. Новый плащ был изумительно теплым. А если еще плотно завернуться в шали, можно было пережить и мороз, и пронизывающий ветер.

Капитана не радовала перспектива следить за очередным подозреваемым. Как истинному военному моряку, ему претило подозревать своего коллегу.

— Натаниел Филлипс получил назначение в комитет Адмиралтейства, но он до последней косточки военный моряк. Начал работать клерком в продовольственном отделе, потом перебрался в Адмиралтейство и стал секретарем первого лорда. В этой войне он потерял на море брата и двух племянников. Он в Адмиралтействе уже тридцать лет, хотя какое-то время также заседал в парламенте. Не вижу причины, по которой он мог вдруг начать торговать секретами своего ведомства, — проворчал он.

У Меггс не хватило духу сказать ему что человек — мужчина, женщина или ребенок — продаст все, что угодно, если почувствует, что должен это сделать. И только друг может знать достаточно, чтобы пойти на предательство. Капитан все это и так знал, он был дотошным, основательным человеком. И если он должен проверить человека, которого считает своим другом, так и будет. Он выполнит все, что от него требуется, и не важно, что лично ему это глубоко противно.

Таким человеком, имеющим строгие принципы, нельзя не восхищаться.

Поэтому, когда мистер Филлипс неспешным шагом вышел из Адмиралтейства и пошел по Уайтхолл-стрит, они не задумываясь последовали за ним. Меггс двигалась рядом с капитаном в восторге от того, что впервые ей рядом с ним не стыдно за свой внешний вид. Сегодня капитан был обличен в то, что он назвал «экипировкой помощника садовника». На нем были старые нанковые бриджи и короткая кожаная куртка. Поверх этого великолепия он надел длинное поношенное пальто и нахлобучил широкополую темную фетровую шляпу.

На первый взгляд он казался человеком, которого благоразумный прохожий обойдет стороной. Но ей представлялось, что он так больше похож на истинного себя. Настоящий лидер, способный и умеющий командовать, для чего ему вовсе не нужны чины и звания. С него будто сошли все слои цивилизованности, и остался только сам человек.

Но Меггс не могла грезить о капитане. Ей следовало сосредоточиться на человеке, за которым они шли. Она могла бы побиться об заклад, что он направляется к своему городскому дому на Мейфэре. Возможно, ей удастся очистить его карманы, когда они будут проходить через толпу путешественников, прогуливающихся возле гостиницы на Хеймаркет. Кэп наверняка будет шокирован и позабавлен, когда она передаст ему часы и кошелек. Но старик спутал ее планы, направившись в другом направлении — на Уитком-стрит.

Меггс покосилась на кэпа, пытаясь понять, что он по этому поводу думает, но он просто шагал дальше своей нетвердой походкой, низко надвинув на лоб шляпу и опустив глаза. Они прошли от Уитком через район небольших угловатых домишек на Лестер-сквер, где мужчина зашел в цветочный магазин. Чтобы иметь возможность наблюдать за ним через витрину магазина с безопасного расстояния, Меггс быстро нашла узкий проход между двумя зданиями и затащила капитана туда, так что он мог прислониться к стене и дать ноге отдохнуть. Должно быть, для такого большого и сильного человека хромота невыносима.

Проход был узким, и им пришлось стоять очень близко друг к другу, чтобы их не было видно. Капитан прислонился плечом к стене и встал вполоборота к улице, чтобы заслонить Меггс от ветра. Ей сразу стало тепло и уютно.

Он был таким большим и стоял очень близко. Потрясающий мужчина. Меггс пришлось сделать над собой усилие, чтобы настроиться на рабочий лад.

— Думаю, нужно сделать вид, что ты стараешься уболтать меня. Ну, будто мы говорим друг другу разные милые глупости.

— О да, это сработает. — На его губах мелькнула улыбка. — Самая естественная вещь в мире — мужчина и его девушка ищут тихий уголок.

Его девушка. Вместе с грубой одеждой у него появилось грубое шотландское грассирование. Господи, он произнес эти простые слова так, что Меггс отчаянно захотелось стать этой самой девушкой. Когда он вел себя так, как сейчас, был самим собой, она желала не быть собой, не быть Меггс — классной воровкой. Она хотела быть чистой и свободной от всех тяжких нош прошлого. Она стремилась стать лучше.

Она почувствовала необходимость что-то делать.

— Да, но ты не можешь следить за тем малым, стоя к нему спиной, а я ничего не вижу — ты мне загораживаешь обзор. Поэтому будет лучше, если я стану перед тобой — вот так. — Она обошла кэпа и повернулась спиной к улице. — Теперь люди будут думать, что ты смотришь на меня, а не на его светлость.

Так получилось еще хуже. Ее глаза упирались ему в грудь, и когда он выпрямился, чтобы она могла пройти, его грудь, казалось, расширилась и начала излучать тепло, как разогретая плита. Вот бы положить ему на грудь голову. Как, наверное, хорошо девушке, которая имеет право это сделать. Меггс придвинулась чуть ближе — пусть со стороны кажется, что он ее обнимает, и его руки действительно легли ей на плечи и начали растирать их.