Канал имени Москвы. Лабиринт - Аноним

8

Её главный поклонник в сгустившейся тишине, волоча ноги, подошёл к этой нелепой скульптурной композиции – застывшему строительному рабочему с помощником. Покачиваясь, уставился на них. Поднял свою руку, ткнул в рабочего, с трудом извлёк её обратно, причём теперь рука вытягивалась, как резиновая. Стал разглядывать собственную ладонь, что-то соображая, и все тени смотрели на него. Наконец, отвёл взгляд от руки, поднял подбородок вверх, совершив странное движение, будто его тошнило, вытянул шею и широко раскрыл рот. По горлу пробежала волна судорожно-глотательных движений, и Раз-Два-Сникерс показалось, что она слышит какой-то еле уловимый вибрирующий звук. Словно безумный проповедник решил обратиться к своей пастве. И благодарная паства откликнулась – все, кто заполнил площадь, в ответ вытянули шеи и пораскрывали рты. Теперь присутствие вибрирующей волны внизу сделалось очевидным. Раз-Два-Сникерс впервые увидела эту странную коммуникацию между тенями, прежде её воздыхатели обходились сонными жестами. Но в этот вечер многое случилось впервые.

Хозяин площади вытянул шею до предела, и звук, выходящий из отверстия его рта, стал почти видимым. Так он и повернулся, обратив разверстую дыру рта к ближайшему соседу. Сумрачный свет стекал по его лицу, а в застывших глазах плескалась какая-то дремучая хищная жизнь. Сосед, на которого он указывал, так же вытянул шею, будто собрался объясниться. Но, видимо, хозяин площади его «перекричал»; и пока длился этот «поединок», некоторые тени отворачивали головы и, не закрывая ртов, устремляли взгляды на Раз-Два-Сникерс. Сосед проиграл дуэль и словно растерянно обмяк, зашипел, отпихиваясь. Стоявшие рядом начали подталкивать его к хозяину площади. Паническое шипение проигравшего теперь больше походило на вопль отчаяния жертвы, которой хозяин площади широко распростёр свои объятия. И тот, как на заклание, двинулся вперёд. Из его рта выходили всё более слабые звуки сопротивления, а руки сами раскрылись для встречных объятий, как будто он был застенчивым любовником. Болезненная двусмысленность этой сцены продолжалась недолго и сменилась куда более жуткой картинкой.

(Ну, соображайте! Со-о-бражайте!)

Они обнялись, две тени. И двинулись дальше, плавно, непристойно-интимно проникая друг в друга. А потом тот, проигравший, просто незаметно утонул, исчез, растворился в хозяине площади. И Раз-Два-Сникерс всё поняла. Сон, где были Лия и Юрий Новиков. Она поняла, как это произойдёт.

(Они пока не знают. Но они сообразят.)

Окрепший хозяин площади больше не волочил ноги. Объятия пошли ему на пользу. И он тут же раскрыл их для следующего любовно-смертельного прикосновения. И все тени стали поступать по его примеру. Они, словно матрёшки, входили друг в друга и оживали, становились плотней. Паучок сообразил, как ему извлечь неприступную безобразницу-муху.

9

Обнимающиеся поклонники под её балконом исполняли жуткий танец. Именно в этот момент Раз-Два-Сникерс обронила фразу про «случайный вальс», хотя она уже всё поняла.

(Они сообразят… Что смогут обняться.)

Более сильные поглощали слабых, и это делало их сильнее. Возможно, как и оборотни Икши, они взаимно дополняли друг друга, были единым организмом, лишь имитирующим раздробленность, обособленность отдельных частей, возможно, их кошмарная тайная суть находилась где-то в другом месте, поэтому они и выглядели поначалу как тени.

Раз-Два-Сникерс ничего об этом не знала. И не хотела знать. Они оживали, тени. И причиною была она. И только это сейчас имело значение. Она видела, как её главный поклонник попытался дотронуться до строительного рабочего, но тот успел «обняться» со своим незатейливым помощником и оттолкнул агрессора, явно не признавая его лидерства. Однако хозяина площади и это не смутило, его всё вполне устраивало, жертв-новичков вокруг и так было предостаточно. Строительный рабочий поспешил «обняться» с ещё одной тенью, и физкультурник исчез в нём. Рабочий чуть поводил шеей и с основательностью потрогал ногой свою тачку, потом попытался её сдвинуть и остался удовлетворён – тачка оказалась почти неподъёмной. Рабочий победно повёл головой, остановив взгляд на звоннице, и со злобной мстительностью ухмыльнулся Раз-Два-Сникерс. Да и «танцующих» пар на площади почти не осталось: они все соединялись, больше не были разделены. И если ещё несколько минут назад от чудовищной догадки, как всё произойдёт, по спине Раз-Два-Сникерс крался холодок, сейчас и он прошёл. Лишь накатило какое-то рыхлое, словно ватное одеяло, оцепенение. Её ночной кошмар сделался жуткой реальностью прямо там, внизу.

Хозяин площади поднял увесистый булыжник, и по хищному выражению его лица, которое ещё можно было различить в сумраке, Раз-Два-Сникерс поняла, что, скорее всего, это был первый предмет, который ему удалось осязать за очень долгое время.

«Это случилось благодаря мне. Благодаря моему здесь присутствию. Глупая муха слишком сильно била крылышками».

Камень, запущенный рукой её славного поклонника, врезался в ворота с чудовищной силой. Больше ждать не имело смысла. Раз-Два-Сникерс задержала дыхание и плавно нажала на спусковой крючок. Пуля ответным любовным посланием прошила грудь её главного поклонника как раз в области, где могло бы быть сердце. Тот удивлённо посмотрел на отверстие, что появилось в его груди, поднял взгляд со всё ещё застывшим в нём ликованием и ухмыльнулся. Это ватное одеяло ухнуло куда-то в пустоту. Обычные пули их не брали. Её шансы выжить катастрофически таяли.

«Где ты, моя глупая добрая птичка?»

– Смеёшься, ублюдок, – процедила Раз-Два-Сникерс. – А как тебе это?!

Следующей в магазине шла серебряная пуля. Раз-Два-Сникерс заставила себя не нервничать и уж ни в коем случае не прицеливаться с большей осторожностью и тщанием, дабы великая драгоценность – серебряная пуля – не ушла мимо цели. Просто ещё раз нажала спусковой крючок. И пуля легла рядом с первой. А потом лицо Раз-Два-Сникерс застыло – результат превзошёл все ожидания. Он всё ещё ухмылялся, когда стал рассыпаться, словно трухлявый гриб, взорвался, испустив сероватое облачко. Хозяин площади перестал существовать. И никакой агонии, как это случалось с поверженными серебряными пулями оборотнями. Лопнул, подобно надутому пузырю, лишь облачко развеивалось над тем местом, где он стоял.

Но с неприятным ощущением бессмысленности её пирровой победы она поняла, что было и роковое отличие от оборотней. Гибель хозяина площади не остановила остальных. Но придала дополнительной злобной решимости. Глаза строительного рабочего гневно блеснули, он ухватился за ручки неимоверно тяжёлой тачки и, почти согнувшись в три погибели, всё же сдвинул её с места. Идеальное сейчас, убийственное орудие тарана набирало скорость. Раз-Два-Сникерс взяла рабочего в прицел. Через одну – сначала идёт нормальная пуля со стальным сердечником. Следующая будет серебряной. А потом она вдруг отклонила голову от прицела. Тачка оказалась слишком тяжела, и чтобы придать ей ускорение, на неё навалились трое. Раз-Два-Сникерс подняла ствол. Покусала губу. Снова прицелилась. И отвела оружие в сторону.