Неделя в Патриархии - Елевферий Богоявленский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там совершается воистину дело Божие. Русская Православная Церковь, Невеста Христова, разоблаченная разнообразными ударами во внешнем своем прежнем величии, оставаясь верной Православию, одевается во внутреннюю благодатно-каноническую красоту и силу, чувствуемые теми, кто живет в ней, любит ее, кому Она и открывается во внутреннем своем великолепии. Деятели ее могли бы о себе сказать с ап. Павлом: Мы во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в Духе Святом, в нелицемерной любви в слове Истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах; нас почитают обманщиками, но мы верны; нас почитают умершими, но, вот, мы живы; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, а многих обогащаем, мы ничего не имеем, но всем обладаем (2 Кор. 6, 3-10). В дальнейших словах обращения св. ап. к коринфянам не грешно будет видеть аналогичное обращение нашего Патриаршего заместителя с Синодом к зарубежным нашим братьям, отвернувшимся от Патриаршей Церкви: Уста наша отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено. Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно. В равное возмездие, – говорю, – как детям – распространитесь и вы… Вместите нас: мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти. Не в осуждение говорю; ибо я прежде сказал, что вы – в сердцах наших, так – чтобы умереть и жить (2 Кор. 6, 11–13; 7, 2–3).
Но что же наше православное зарубежье, два церковных самочинных отделения от Матери, Патриаршей Церкви?
Когда я писал «Неделя в Патриархии», Карловацкий отрыв уже разделился; митрополит Евлогий, выйдя из него, возвратился в лоно Матери-Церкви, под юрисдикцию Патриаршего заместителя, митрополита Сергия получившего с признанием за Церковью законного существования возможность официального сношения с заграничными иерархами.
Мне казалось, что исходной причиной появления заграничной церковной смуты было совершенное разобщение заграничных иерархов с Центральной Церковной властью; я не допускал мысли, чтобы при существовании такого канонического взаимообщения, наши виднейшие заграничные иерархи, всегда говорившие о церковных канонах, как единственных благодатных началах для устроения церковной жизни, могли пойти даже на что-либо похожее на противление Высшей власти, тем менее на раскол; во всяком случае я верил, что если бы и наметилось что-либо в заграничной жизни, как начало обособления, под действием различных местных условий и обстоятельств, то Высшая Церковная Власть своевременно могла бы принять нужные канонические меры и, таким образом, остановить нарождающийся церковный грех, при господстве в иерархах канонического сознания. Поэтому, когда митрополит Евлогий возвратился в Патриаршую Церковь и вступил в лице митрополита Сергия в официальное взаимообщение с Высшей Церковной Властью, то мне и думалось, что за ним вот-вот пойдет к Матери-Церкви и Карловацкое обособление, ибо ведь канонических оснований такому печальному существованию я не видел никаких, да их и нет; а самостности, так сказать «физической возможности настоять на своем» не хотел допускать в них. Все это подсказывалось единственным желанием, чтобы русская церковная эмиграция, во главе иерархии, в каноническом сознании оберегала единство Русской Церкви, а чрез то и Вселенской, что имело бы особую церковно-историческую цену, когда первая в центре своего существования поставлена в неимоверно трудные условия, отягчаемые тем, что свои же, прикрываясь ложной свободой, бросились растаскивать ее внешнее величие и раскалывать ее каноническое единство.
С тех пор прошло четыре года. И что же? Не долго пробыл в благодатном общении с Матерью митрополит Евлогий. Как только потребовалось послушание Высшей Власти для блага самой Церкви, то его и не нашлось у него. Незаконно не только сам он ушел от нее, но и увлек с собой принадлежащую не ему, а Русской Церкви, паству в юрисдикцию Константинопольской Патриархии и тем осложнил условия к взаимному некоторому охлаждению братских отношений двух Церквей.
Не сделали и Карловцы движения вперед на призывы Высшей власти и Патриаршей Церкви к возвращению к ней. Неизменное стремление печатно подорвать авторитет и достоинство ее, к сожалению, говорит об обратном.
Патриаршая Церковь продолжает звать отпадшие к воссоединению с собой, изыскивает все меры к тому.
Митрополит Евлогий, отдавшись воле Константинопольского Патриарха, теперь уже как будто сам возвратиться в дом Матери не может, как об этом заявил на июльском Парижском церковном съезде один из светских руководителей церковной жизни (хотя исправить покаянием свою, неоправданную принятием его другой юрисдикцией, ошибку разве грешно?) Патриарший заместитель митрополит Сергий уже три года обращался к Константинопольскому Патриарху с просьбой восстановить каноническое положение Евлогианского отделения. Не слышно, чтобы был оттуда какой-либо ответ возглавителю Великой Русской Церкви. В той же цели облегчения возвращения в лоно Патриаршей Церкви Карловацкого течения он же, Патриарший заместитель, обратился с письменной просьбой к Святейшему Сербскому Патриарху Варнаве о посредничестве в этом не малом печальном церковном деле. Я не знаю, сделано ли что-либо Его Святейшеством в этом направлении. Но сами-то руководители церковных отпадений, судя по газетной и журнальной их печати, стараются с достойной всякого сожаления энергией закреплять поддержанный в своем появлении церковный раскол. В разных странах и государствах русского рассеяния, хотя и не в большом количестве, издаются русские газеты и журналы. Я ни разу не читал (кроме журналов Патриаршей Церкви, которых эмиграция боится взять в руки, тем более прочесть), и не слышал, чтобы в них было хоть краткое упоминание о благодатном росте нашей Матери Патриаршей Церкви. Враги ее, гонители, об этом свидетельствуют в печати, значит, всему миру; а наши русские православные эмигранты, считающие себя руководителями простой народной массы, пользуясь созданными ими печатными органами, этим великим орудием для проведения в народную толщу своих воззрений, намеренно закрывают свои глаза, с негодованием отворачиваются от благодатного лика своей Церкви, тщательно ищут в деятельности ее иерархических представителей чего-либо такого, чем возможно бы укорить их, дать им такое название, которое привело бы в страх в простодушии доверяющую печати народную толпу и отпугнуло бы ее от Истины.
Вероятно, сознавая полную беспочвенность с канонической стороны своих самочинных церковных отщеплений, если только добросовестно отнестись к разбору оснований, высказанных представителями последних, данному митрополитом Сергием в своих посланиях, и желая всемерно удержать в греховном расколе простой, все же хочется верить, искренно ищущий правды народ, сотрудники печати вынимают уже было сложенные в церковно-исторический архив слова с
