Змеи города роз - Юлия Арвер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беркут устало прислонился к стене, когда я развеял тени, и мы показались перед ним, держась за руки. Командир чуть заметно вздрогнул, но уже через мгновение выдохнул с облегчением. Амаль поспешила высвободить руку из моей хватки и сделала неуверенный шаг к Беркуту.
– Что это за рев? – коротко бросил он мне.
– Это Реф и его любовь к театральным представлениям, – пожал плечами я. – Он нам здорово помог отвлечь внимание Айдана.
– Что случилось? – этот вопрос Беркут адресовал уже Амаль. Его внимательный взгляд зацепился за ярко-розовые пятна на шее наместницы, отчего на переносице немедленно залегли две глубокие морщины.
– Мы… повздорили, – уклончиво ответила Амаль, инстинктивно прикрыв шею рукой в тонкой перчатке.
– Айдан напал на Амаль Кахир. Он вынуждал ее применить свой дар, – продолжил за нее я.
Глаза Беркута опасно сузились.
– И ты позволил ему прикоснуться к наместнице?! – голос командира гулом разнесся по небольшому пустынному коридору.
– Я был уверен, что она справится и без меня, – ответил я и не удержался от снисходительного взгляда в сторону наместницы. – Когда понял, что дело – дрянь, сразу же вмешался.
– Будь у меня развязаны руки, я бы испепелила ублюдка в тот же миг, когда он посмел прикоснуться ко мне, – в голосе наместницы я почти что различил змеиное шипение. – Не смей сомневаться во мне, миреец, иначе я устрою тебе новую встречу с моим огнем. Не забыл еще потрясающие ощущения?
Зачатки жалости и понимания, зародившиеся было в моей душе, разом увяли, погребенные под привычной ненавистью к правительнице Вароссы.
– Если вы запамятовали, Амаль Кахир, мои тени с легкостью тушат ваше пламя. В равном поединке я одержу победу. Впрочем, вы всегда можете влить в меня зелье навиров и получить преимущество, – процедил я, не сводя взгляда с наместницы.
Почему-то я знал, что могу позволить себе эту дерзость. Она нуждалась в моей помощи, значит, проглотит оскорбление, даже если подавится при этом собственной желчью.
Глаза Амаль смешно округлились. Она задохнулась от возмущения, Беркут же угрожающе шагнул в мою сторону.
– И уж простите, наместница, но забыть незаслуженную боль от вашего огня у меня не получится ни через неделю, ни через год, – добавил я и замолчал в ожидании бури.
На удивление, злость, будто по щелчку, исчезла с лица Амаль. Она вдруг показалась мне невероятно уставшей.
– Пошел вон отсюда. Сегодня у моей спальни подежурит Беркут. Завтра продолжишь сопровождать меня, но делай это так, чтобы не попадаться мне на глаза. Иначе пеняй на себя, – процедила наместница, глядя куда-то над моим плечом.
Я вдруг совершенно ясно увидел перед собой обиженную девчонку, отчего взбеленился сильнее. Надо же, ей не пришлась по душе моя дерзость! Можно подумать, я наслаждался, ощущая себя жарящимся на вертеле гусем!
Амир, выдохни и успокойся. Вспомни, зачем ты здесь. Вспомни, как нуждается Тир в твоей помощи. Уже послезавтра ты сможешь передать ему письмо. Еще немного, и вернешься домой, забыв о поместье Амаль, как о предрассветном ночном кошмаре.
Отвесив короткий поклон наместнице, я твердым шагом направился прочь. За спиной послышался короткий хлопок двери. Много же Беркут накараулит из ее постели. Смешно! Если Айдан, оправившись от шока, явится в спальню Амаль, командир окажется не в силах помешать ему. Что противопоставит Беркут наследнику воеводы? Разве что погрозит пальчиком и попросит удалиться восвояси. Если он посмеет поднять руку на Айдана, тут же окажется за решеткой, а следом – на рудниках Фадаята.
Я скрипнул зубами и остановился. Не-е-ет, это не мое дело! Мне плевать на судьбу наместницы и на историю их семейной ненависти. Пусть о ней заботится ее любовник… Да кого я обманываю?! Ведьма со своим непобедимым отрядом нужна Тиру живой и здоровой, как и расположение ее отца! Не хватало ей перед самым двадцатилетием поджечь собственного брата и навлечь на себя гнев воеводы!
– Чтоб тебя бесы сожрали, Амаль Кахир! Будь ты неладна! – чуть слышно прорычал я и вернулся обратно, призвав верный морок.
У двери наместницы ожидаемо никого не оказалось. Я задул свечу в ближайшем подсвечнике, отчего половина небольшого коридора погрузилась в полумрак. Идеально для охранника-лазутчика, покрытого тенью.
Я оперся спиной о стену и прикрыл глаза. Теневая пелена тянула из меня силы, которых после бессонной ночи и без того почти не осталось. В доме висела плотная тишина. Я злорадно представлял, как старший брат наместницы доказывал солдатам, что его чуть не загрызла огромная тень, один в один похожая на медведя. Наверняка те втайне посчитали наследника воеводы сумасшедшим.
Реф остался с Айданом, добросовестно выполняя приказ Амаль. Несмотря на глубокую обиду, он был не в силах противиться ее воле. Старик ворчал и плевался, желал наместнице скорейшей гибели, но помогал ей, ведь не мог иначе.
Сон оплетал тело слабостью, и я почти перестал с ним бороться. Звук разбитого стекла, донесшийся из-за двери, заставил меня встрепенуться и прислушаться.
– Порезалась? – раздался приглушенный голос Беркута. По всей видимости, он подошел совсем близко к двери, раз я смог его услышать. – Зачем тебе понадобилось это блюдце? Только вонь от твоих масел.
Ответом Беркуту послужили надрывные рыдания наместницы. Я прислушался, прижавшись ухом к замочной скважине. Она скулила, будто раненое животное. Вот уж не думал, что ведьма умеет плакать.
– Мне казалось, что Айдан убьет меня. Просто свернет шею, как курице. Он уверен, что я отравила Малику. Что мне делать, Михель? Он не остановится…
– Отряд защитит тебя. Я защищу тебя, наине. Ты же знаешь.
– Я боюсь, Михель. Боюсь, как тогда. Рядом с ним я не могу испытывать ничего другого. Мне до сих пор снится тот парень. Я раз за разом сжигаю его, и так с тринадцати лет.
Амаль разрыдалась с новой силой. Я слышал, как Беркут успокаивал ее и баюкал, будто беспокойного ребенка.
– Год назад сны исчезли, – всхлипывая, продолжала наместница. – Их так долго не было, и я решила, что победила. А потом моя ошибка вернула их. Теперь во снах я сжигаю Ингара. Михель, мне даже эфирные масла не помогают!
– Я попрошу у Гаяна снотворную настойку для тебя, – заверил ее Беркут.
– Она не изменит того, кто я есть. Я чудовище, как и говорил когда-то Айдан.
– Разве тебе есть дело до того, что говорит этот ублюдок? – вопрос Беркута заставил Амаль замолчать и сдавленно всхлипнуть.
– Он говорит правду, – она вновь разрыдалась. – Маура родила меня, чтобы
