Герцог-обольститель - Адель Эшуорт

Он просто был не в состоянии выкинуть из головы мысли о ней с той самой минуты, как они познакомились в Англии. Ему казалось, что это было так давно! Она завораживала и удивляла его – своим умом и необычайной деловой хваткой, своим заразительным смехом, решительностью и даже своей наивностью. И чтобы ему было еще труднее ей противостоять, она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел или с которой был знаком.

В ночь бала он так ее хотел! И в ответ на его необъяснимое и такое сильное желание прикоснуться к ней ее тоже отчаянно потянуло к нему, хотя она это и отрицала. Он слишком хорошо знал женщин, и он еще не был с женщиной, которая бы так страстно реагировала на простые ласки. Он чуть было не потерял над собой контроль.

Но была ли она девственницей? Он все еще не мог этого понять. То, как она ощущала его прикосновения, необязательно значило, что у нее был опыт. Только то, что у нее ничего не было с Эдмундом, не означало, что она ни с кем не спала до него. В конце концов, она была француженкой, и ей было почти двадцать пять лет. Но, возможно, его просто преследует прошлое. Время от времени оно накатывает на него. Например, как сейчас, когда Клодетт опять появилась в его жизни после всех этих лет.

Они уже почти доехали до Грасса. До места их назначения оставался короткий отрезок пути через Прованс. Они были одни в наемном экипаже, за который Оливии пришлось выложить немалую сумму. Они ехали не слишком быстро из-за непрерывных дождей, начавшихся еще в Париже. Но накануне наконец выглянуло солнце, и теперь они ехали мимо бесконечных полей ароматной лаванды.

Уже с утра, после того как они позавтракали чаем с бриошами, они оба почувствовали, как с приближением к Грассу увеличивается их волнение. Правда, Оливия почти с ним не разговаривала, обращалась к нему лишь по необходимости. Когда они останавливались на ночь, он разрешал ей занять отдельную комнату, но при условии, что он будет за ней следить, чтобы она не вздумала уехать посреди ночи без его разрешения. Вообще-то он был уверен в ее послушании, потому что они ехали в один и тот же город и с одинаковой целью, и он был ей нужен, что, по всей вероятности, больше всего ее и злило.

Она сидела напротив него, положив на колени руки, в которых сжимала веер. Глаза ее были закрыты. Сегодня она заколола на затылке заплетенные в косы волосы и в первый раз надела шелковое платье цвета морской волны вместо темно-синего дорожного, в котором, как она уверяла, ей очень удобно, даже если оно было наглухо застегнуто до самого подбородка.

Это был особый день. Очень скоро они встретятся с человеком, разорившим ее, с человеком, похожим на него внешне, но совершенно другим во всем остальном, и ей хотелось хорошо выглядеть и держаться уверенно.

Сегодня она и двух слов ему не сказала, не говоря уж о том, чтобы обсуждать то, что случилось в тот вечер на кухне. Да и обсуждать было нечего, хотя он надеялся, что она вспоминает это так же часто, как он. Однако теперь, когда они уже приближались к Грассу, им надо было обменяться мнениями о дальнейших действиях, прийти к согласию и начать ладить друг с другом. Поэтому Сэмсон решил, что настало время сломать лед и перейти к делу.

– Что вы собираетесь сказать моему брату, когда вы его увидите?

– Не знаю, – почти не колеблясь, ответила она, открыв глаза. – Я еще не знаю, как я с ним встречусь.

Ее нерешительность удивила его.

– Хотите, чтобы я встретился с ним первым?

– Нет.

Не спуская с нее глаз, он откинулся на спинку сиденья.

– Вы не можете сердиться на меня вечно, Оливия. – Этого замечания она явно не ожидала.

– Я не сержусь. Я просто устала.

– Понимаю. Раз вы на меня не сердитесь, не хотите обсудить то, что произошло между нами у вас на кухне?

Она долго молчала, потом снова закрыла глаза.

– Я уже обо всем забыла.

Забыла? Сэмсону пришлось сжать губы, чтобы не рассмеяться.

– Знаете, а я не забыл. Я переживаю все снова и снова, каждую минуту каждого дня. – Он понимал, что ловит ее на крючок, но ему странным образом хотелось знать точно, как она действует на него в сексуальном плане.

Ее ноздри раздулись от негодования. Она открыла глаза и посмотрела на него в упор.

– Если бы мне пришлось переживать это снова и снова, я каждый раз предавала бы своего мужа. И как бы он ни был мне противен за то, что он со мной сделал, я дала клятву, которую намерена выполнять. Единственное, что у меня осталось, – это мое слово.

Ее ответ удивил его. Он не привык к верности в браке или в любых других отношениях, поэтому ему не пришло в голову, что слабость плоти, которую она себе позволила, воспринимается ею как предательство. В некотором смысле его даже восхитила ее преданность долгу, хотя он и был немного уязвлен тем, с какой легкостью она отмела то, что было между ними.

Он долго молчал в нерешительности, но в конце концов отбросил сомнения: она должна узнать правду до того, как они встретятся с братом.

– Оливия, мне надо вам сказать кое-что, что вам не понравится.

– Не знаю, ваша светлость, смогу ли я выдержать еще один сюрприз.

– Перестаньте так меня называть, – сказал он, сдерживая раздражение. – Вам не кажется, что мы уже покончили с формальностями?

Она посмотрела в окно на покрытые лавандой склоны холмов, потом обернулась к нему.

– Мне и вправду больше не хочется играть в эти игры, Сэмсон.

– Мне тоже. – Он вытянул ноги, так что его ступни оказались под подолом ее платья. – Больше никаких игр. И никакой лжи.

– Вы хотите сказать, что лгали мне?

Сэмсон с удовлетворением отметил, что в ее тоне сквозила боль. Он улыбнулся:

– Нет, я никогда вам не лгал, Ливи, но я скрыл от вас кое-какую информацию.

– Какую информацию? – Она слегка сдвинула брови и посмотрела на него с недоверием.

– Важную. Даже, я бы сказал, основную. И она вас расстроит.

Она сглотнула и выпрямилась в ожидании чего-то плохого.

А он не мог придумать какого-либо безболезненного способа рассказать ей правду о ее замужестве. Единственный выход – быть искренним.

– Я вам все расскажу, Оливия, и что бы вы ни почувствовали, я хочу, чтобы вы знали правду.

Он подождал, что она ему ответит, но она только молча на него смотрела.

– Вы помните Колина Рамзи, человека, с которым вы познакомились на балу в Лондоне?

– Конечно, помню. Его трудно забыть.

Сэмсон не знал, хорошо это или плохо, но почувствовал легкий укол ревности. Колин был дамским угодником – общительным, обаятельным, любителем пофлиртовать. Всем, чем он на самом деле не был.

– Так он вам понравился? – В ту же минуту, как этот вопрос слетел с его губ, Сэмсон понял, насколько он глуп и неуместен.