Герцог-обольститель - Адель Эшуорт

Сейчас она могла думать лишь об одном: надо увидеть Эдмунда и удостовериться, что он самовольно решил переспать с дорогой крошкой Оливией. А сделать это можно, только застав их врасплох в квартире племянницы.

Приняв это решение, Клодетт схватила зонтик с вешалки у дверей и направилась в Дом Ниван.

Магазин выглядел пустым. Норман стоял на своем обычном месте возле витрины и был занят то ли регистрацией счетов, то ли еще чем-то. Когда дверь открылась, он поднял голову и посмотрел на нее с таким же изумлением, как и ее прислуга, очевидно, потому, что она встала так рано и уже была в городе.

– Я здесь, чтобы нанести визит счастливой парочке, – сказала она с самодовольной улыбкой.

Норман захлопнул лежавшую передним книгу заказов, огляделся, чтобы убедиться, что они одни, и вышел из-за витрины ей навстречу.

– Мадам, вы сегодня выглядите просто прелестно, – сказал он, слегка поклонившись.

Она фыркнула, зная, что выглядит ужасно после бессонной ночи, но у нее не было времени спорить. Открыв и закрыв зонтик, она сказала:

– Я знаю, как пройти в квартиру, Норман. Можешь меня не провожать.

– Разумеется, мадам, – пробормотал он, поднявшись на носки и заложив руки за спину. – Но боюсь, вы ее не застанете.

– Прости?

Норман пожал плечами:

– Ее нет дома. Когда я приехал, мадам Карлайл уже собиралась выйти.

– Выйти? – Глаза Клодетт злобно сузились. – Зачем? И куда?

Норман нахмурился.

– Понятия не имею, но она очень торопилась. Сверху принесли ее багаж, а у нее в руках был чемодан.

– Багаж? И в котором часу это было, дорогой Норман? – слишком заискивающе спросила она.

– Часов в девять... или около этого.

– Девять. – Поскольку Норман молчал, она нетерпеливо спросила: – Значит, ее муж наверху один?

Он покачал головой:

– Нет. Он уехал вскоре после нее.

Она его упустила! Уже не скрывая своего раздражения, она воскликнула:

– Не заставляй меня ждать! Куда они поехали?

В притворном шоке Норман приложил ладонь к груди.

– Мадам, вы же понимаете, что я не имею права спрашивать.

Лицо Клодетт стало красным от гнева. С каким бы удовольствием она придушила этого муравья! Но прежде чем она успела выплеснуть свою злобу на Нормана, дверь за ее спиной открылась, и в бутик вошли две леди, по-видимому, мать и дочь, и прервали ее допрос.

Лицо Нормана тут же приняло любезное выражение.

– Мадам и мадемуазель Танке. Как я рад видеть вас в такое замечательное утро. Я сейчас же вами займусь.

Но у Клодетт на это не было времени.

– Норман...

– Мадам, – прервал он ее, – могу я поговорить с вами в салоне? Всего минуту.

Клодетт хотела было сказать что-то резкое, но опомнилась и улыбнулась – возможно, у него все же была какая-то полезная информация.

– Разумеется. – Подняв подбородок и расправив плечи, она направилась в салон.

Он шел за ней по пятам, и как только они вошли в гостиную, она обернулась и, сохраняя спокойствие, потребовала:

– Что у вас есть для меня, Норман?

Он, однако, не торопился. Почесал подбородок, обернулся, чтобы глянуть в щель между красными драпировками на покупательниц, которые рассматривали и нюхали выставленные на полках позади витрины маленькие саше.

Клодетт ждала, стараясь подавить раздражение, отлично понимая, что он нарочно медлит, чтобы заставить ее оценить информацию, за которую он, несомненно, захочет получить вознаграждение. Боже, как она его презирала!

– Мне кое-что известно, – понизив голос, наконец сказал он.

– Не сомневаюсь. Не думали же вы, что я приду в этот безобразный салон, чтобы пить шампанское и нюхать с вами образцы парфюмерии.

Это язвительное замечание нисколько его не обескуражило. Он улыбнулся:

– Я надеюсь на компенсацию.

Этот муравьишка Норман такой предсказуемый.

– Какую?

Он подошел к ней ближе.

– Мне особенно нравится браслет с бриллиантами, который у вас на руке.

Она посмотрела на свою левую руку, где сверкал великолепными камушками в двадцать каратов браслет, подаренный ей ее первым мужем лет пятнадцать назад. Это было ее лучшее украшение, которое она надевала только в особых случаях, каким должен был стать вчерашний бал. Его предложение, его явная вера в то, что она отдаст браслет, ужаснули ее.

– Вы, наверное, шутите, – прошипела она. – Вы сошли с ума, Норман, если думаете, что я отдам вам бриллианты – эти бриллианты – за какие-нибудь крохи старых сплетен.

Он преувеличенно вздохнул, покачал головой и посмотрел на носки своих начищенных ботинок.

– На вашем месте, мадам, я бы подумал. Информация, которой владею я один, стоит того. – Он посмотрел ей в глаза. – Для вас по крайней мере.

Впервые с тех пор, как она узнала этого человека, он тянул время, заставляя ее подумать. Она еще никогда не видела его таким высокомерным, таким уверенным в том, что держит ее в руках, по крайней мере в этот момент.

– Так что тебе известно? – спросила она, и в ее голосе прозвучали угрожающие нотки.

Он опять бросил взгляд через плечо на драпировки. Потом наклонился к ней и пробормотал:

– Мне бы хотелось сначала получить браслет. – Она не могла поверить его дерзости.

– Скажи мне, где они и куда поехали, и я подумаю. – Он хмыкнул и почесал щеку.

– Ах, графиня, я знаю гораздо больше этого.

Она оглядела его с головы до ног, и лицо ее исказилось от отвращения.

– Браслет! – снова произнес он, протягивая руку ладонью кверху.

Ей хотелось убить его – но только после того, как она узнает, что ему действительно известно; его самодовольная улыбка свидетельствовала о том, что его информация важна. Он никогда не потребовал бы вещь, которая была для нее дорога, если бы на то у него не было веской причины. Норман хотя и был мерзавцем, но глупым он явно не был.

Бросив зонтик на диван, она практически содрала браслет с руки.

– Ты знаешь, что я верну его, – предупредила она, кипя от злости. – Тебя арестуют за кражу.

– О нет, не думаю. Я велю разобрать его и продам по частям еще до полудня. У меня есть... знакомые, скажем так, которые это сделают. Конечно, за небольшую плату.

Как она его ненавидела! Она швырнула ему браслет, и он ловко поймал его одной рукой.

– А теперь говори, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Он заставил ее ждать, рассматривая браслет со всех сторон.

– Норман, клянусь, я...

Он зажал браслет в кулаке и ухмыльнулся.

– Пожалуй, вам лучше сесть.

– Сейчас же говори, мерзкая жаба, или я проткну тебе горло своим зонтиком и оставлю истекать кровью на этом отвратительном красном ковре.

Норман даже глазом не моргнул. Он продолжал улыбаться, а потом заявил деловым тоном: