Красная луна - Бенджамин Перси

Магог жив. Тогда она выстрелила в потолок, и великан рухнул на землю. Тела Мириам не нашла, зато обнаружила лужу крови и почему-то решила тогда, что он погиб.

Но Магог не погиб и пришел за Клэр. Это случилось уже давно, но она все еще чует их обоих: едва уловимые запахи словно отпечатались в воздухе. Мириам падает на колени и набирает в ладонь горсть запятнанного кровью снега. Сжимает пальцы и лепит маленький красный снежок.

Неподалеку что-то застряло в ветвях. Трепещет, словно птичье крыло. Клочок бумаги. Мириам вытаскивает его, и он с шелестом разворачивается. Крупными печатными буквами там написано: «Патрик».

Глава 24

В небе сияет полная луна. Взобралась прямо на дымовую трубу. Патрик стоит перед домом, его джип припаркован поблизости, на заснеженной обочине шоссе. Клэр проделала в крыше большую дырку, и, хоть он заклеил ее скотчем, на ходу салон все равно продувает насквозь. Поэтому Патрик успел замерзнуть. Он шагает по изрытой колеями и засыпанной снегом подъездной дорожке. Ветер дует ему в спину. Хорошо бы собаки запомнили его запах.

И точно, запомнили. Псы несколько раз гавкают для порядка, а потом, вывалив слюнявые языки, принимаются радостно скулить и пыхтеть. Гэмбл шепчет им «тсс!», а потом опускается на колени и гладит собак, которые жмурятся от удовольствия. Ага, вот и машина матери. Так он и думал. Белый автомобиль на фоне белого леса.

Снег хрустит под ногами. Патрик обходит дом и заглядывает в окна. Собаки трусят следом и тычутся ему в ладонь мокрыми холодными носами. Но матери нигде нет. Он воображал ее на полу: вот она вся сжалась, прикрывает рукой подбитый глаз. Но ничего подобного. Разумеется, мать имеет полное право встречаться с кем пожелает, ведь они с отцом развелись еще пятнадцать лет назад. Но если этот негодяй ее бьет, Патрик ему устроит.

В доме никого. Просторные прибранные комнаты, современная мебель ярких расцветок — такую обычно показывают в сериалах про богатеньких жителей Лос-Анджелеса или Нью-Йорка. Странно, ну с какой стати этот тип живет с двадцатью собаками в забытой богом глуши, где главная достопримечательность — свалка?!

И вдруг раздается вскрик. Приглушенный, словно сквозь подушку. Патрик взбегает на крыльцо и дергает ручку. Дверь не заперта. В кухне на стойке горят ароматизированные свечи с запахом ванили, из колонок доносится тихая музыка — джаз. Он прочесывает дом, внимательно осматривая каждую комнату. Позвать мать он не решается. И снова крик, почти визг. Из-за двери в кухне.

Патрик распахивает ее. Там уходит в темноту деревянная лестница. Из подвала ужасно воняет, будто из зверинца, в котором давным-давно не убирались. Но Патрик не обращает внимания. Он спускается на несколько ступеней и перегибается через перила.

Внезапно внутри у него все застывает, словно он одним махом выпил стакан ледяной воды.

Полная неразбериха. Кровавое месиво, кости, клочки белой шерсти. Какое-то животное. Вроде бы коза. Трудно сказать наверняка. Над ней в позе стервятников склонились двое. Без одежды. Пируют. Патрику вспоминается та кошка, которую они в прошлый раз привезли сюда, — неужели ее постигла та же участь?

Мальчик окликает мать, но тут же спохватывается и зажимает рот ладонью. Слишком поздно. Ликаны оборачиваются. Маму выдает седая прядь, но ее окровавленное изменившееся лицо невозможно узнать. Мужчина покрыт густой шерстью, только на голове осталась лысина, и выглядит это страшно нелепо. Мать медленно поднимается и делает шаг по направлению к лестнице, за ней на бетонном полу остается темный след. Она то ли щелкает зубами, то ли пытается что-то сказать. Патрик поворачивается и пускается наутек.

Клэр не знает, сколько прошло времени. Может, день, а может, два. Все это время она ничего не пила и не ела, несколько раз засыпала и просыпалась по-прежнему в темноте. Руки девушки крест-накрест прикованы к лодыжкам. При каждом движении цепь гремит. На голове мешок. В конце концов ей все-таки удается его стащить — при помощи языка и каменной стены. Она в тупичке в конце каменного коридора. Пол посыпан черным песком. На стенах висят длинные лампы дневного света; они мерцают голубым, и кажется, что пещера находится глубоко под водой.

Через двадцать ярдов ребристый лавовый тоннель сворачивает влево. Видимо, это подземное убежище, целая система коридоров и пещер. Воздух затхлый, пахнет тиной и серой.

Клэр уже звала на помощь, но безрезультатно. Однако на этот раз спустя пятнадцать минут в коридоре раздаются чьи-то шаги. Но сначала доносится свист. Клэр узнает песенку, только когда незнакомец подходит совсем близко: «Вокруг куста мартышка гонялась за хорьком. — Он свистит невыносимо медленно. Из-за причудливого эха кажется, что песенку насвистывают сразу несколько человек. — И веселилась очень, тирлим-бом-бом-бом-бом!» С последней строчкой неизвестный наконец-то появляется из-за угла.

Первое, что бросается в глаза Клэр, — белобрысые сияющие волосы, которые переливаются в мерцании электрического света. Мужчина миниатюрный, но жилистый, словно гимнаст. Черные сапоги, черные джинсы, черная кожаная куртка. Руки незнакомец держит в карманах. Он останавливается в нескольких футах от Клэр и ногой подбрасывает в ее сторону песок.

— Привет, малявка! — Голос у незнакомца высокий. И выговор непривычный: похоже, англичанин.

— Это кто здесь малявка? На себя посмотри.

— Ага, а ты, как я вижу, за словом в карман не лезешь. Прямо как твоя гадина-тетка, — невесело улыбается он.

А потом вынимает из кармана правую руку. На ней не хватает мизинца и безымянного пальца, вместо них — сплошные шрамы. Спустя мгновение его маленький кулак стремительно летит на Клэр, вырастает и заслоняет весь свет.

Девушка слышит приглушенный звук. Да это же ее собственная голова ударилась о каменную стену.

Сознание возвращается. Нос распух и весь в запекшейся крови. Дышать приходится через рот. Она лежит на полу, а когда поднимает голову, с лица осыпается черный песок. Рядом стоят трое.

Во-первых, коротышка, который ее ударил. Похож на сказочного персонажа — злобного эльфа, какие обычно встречаются героям посреди темного леса и всячески пытаются им навредить. Рядом с ним тот самый гигант, ее похититель. Он кажется совершенно квадратным — одинаковым в ширину и в высоту, его голова почти упирается в потолок. Длинные рыжие волосы, борода почти полностью закрывает лицо, маленькие глазки смотрят в пустоту и одновременно внимательно следят за всем происходящим. Просторный черный плащ напоминает крылья летучей мыши. В огромной ладони может целиком уместиться бейсбольный мяч. Просто ужас, до чего сильные у него ручищи: Клэр помнит, как этот тип схватил ее, надел на голову мешок, легко перекинул через плечо и поволок куда-то в лес.

Третий человек кажется девушке смутно знакомым. Где-то она уже видела это круглое лицо, каштановые кудри. На щеках — недельная щетина. Джинсы и фланелевая рубашка, рукава которой закатаны по локоть. На руках красуются татуировки: стая бегущих волков, клыки и тела сливаются в один неразличимый поток. Этот человек расхаживает туда-сюда и то и дело проводит рукой по волосам.

— Да ты, похоже, совсем слетел с катушек, — заявляет он коротышке-блондину.

— Кое-кто говорит то же самое про тебя, — отвечает тот писклявым голосом, скрестив руки на груди.

Мужчина с татуировками принимается что-то оживленно ему объяснять. Но Клэр не улавливает сути. Что-то насчет горячих источников и глупых и опрометчивых поступков, в результате которых коротышка подвергает их всех риску. Потом он оглядывается на Клэр и предупреждает:

— И впредь не смей ее трогать.

— Что, даже пощупать нельзя? Даже одним глазком заглянуть малышке между ног?

Наконец-то Клэр вспоминает, где видела человека с татуировками: на обложке книги под названием «Революция». Да это же Джереми Сейбер, муж Мириам и ее родной дядя.

— Я тебя предупредил, Пак! Лучше не нарывайся! — Джереми с трудом сдерживает гнев.

— А если я все-таки трону девчонку?

— Тогда я трону тебя. — И Сейбер поднимает руку — не для удара, а просто чтобы подкрепить свои слова. Вытатуированные волки подобрались, готовясь к прыжку.

Великан все это время стоял неподвижно, слившись со стенкой пещеры, словно бы превратившись в чудовищный сталагмит, который сотни лет растили из каменного пола бесконечные ядовитые капли. Но тут он мгновенно оживает и, шагнув вперед, оказывается между Паком и Джереми. Дядя (очень странно его так называть, даже мысленно) внезапно кажется рядом с ним очень-очень маленьким.

В тот момент, стоя на ведущей в подвал лестнице, Патрик не знал, что, когда шестнадцать лет назад его мать отправилась на прогулку в заповедник Джона Мьюра, какой-то бездомный бродяга внезапно выскочил на тропинку и укусил ее. Бродяга оказался ликаном, не принимающим люпекс. Такие случаи в наши дни происходят не чаще, чем нападение акулы на человека, но каждый раз из-за них устраивают шумиху в СМИ, пугают зрителей и читателей и два дня кряду разглагольствуют по телевизору и в передовицах газет о необходимости принудительного лечения.