БУКОЛИКИ. ГЕОРГИКИ. ЭНЕИДА - Публий Марон

С этой последней мольбой я в последний мой час обращаюсь.

Вы же, тирийцы, и род, и потомков его ненавидеть

Вечно должны: моему приношеньем праху да будет

Ненависть. Пусть ни союз, ни любовь не связует народы!584

625 О, приди же, восстань из праха нашего, мститель585,

Чтобы огнем и мечом теснить поселенцев дарданских

Ныне, впредь и всегда, едва появятся силы.

Берег пусть будет, молю, враждебен берегу, море —

Морю и меч – мечу: пусть и внуки мира не знают!"

630 Так говорила она и металась мыслью нестойкой;

Жизни постылые дни ей хотелось прервать поскорее.

Барку Дидона к себе, Сихея кормилицу, кличет

(Ибо свою схоронила еще на родине прежней):

"Милая няня, найди сестру мою Анну, скажи ей,

635 Чтобы тело себе омыла водою проточной,

Чтобы овец привела и все, что жрица велела,

Мне принесла; и сама на висках затяни ты повязки:

Жертвы, что я начала готовить стигийскому богу,586

Нынче хочу завершить, навсегда с заботой покончить,

640 Сжечь на жарком костре дарданца коварного образ".

Так сказала она, – и старуха спешит что есть силы.

Замысел страшный меж тем несчастную гонит Дидону:

Мчится она, не помня себя, с блуждающим взором

Кровью налитых очей; на щеках ее бледные пятна —

645 Близкой гибели знак; в глубине дворца на высокий

Всходит царица костер и клинок обнажает дарданский, —

Не для того этот дар просила она у Энея!

Но, увидав илионскую ткань и знакомое ложе,

Слезы сдержала на миг, на костер опустилась Дидона,

650 Молвив в последний раз: "Вы, одежды и ложе, – отрада

Дней, когда бог и судьба мне отраду узнать разрешили!

Душу примите мою и меня от муки избавьте!

Прожита жизнь, и пройден весь путь, что судьбой мне отмерен,

В царство подземное я нисхожу величавою тенью.

655 Город могучий создав, я свои увидела стены,

Брата могла покарать, отомстить за убитого мужа, —

Счастлива, о, как счастлива я была б, если б только

Наших вовек берегов дарданцев корма не касалась!"

Тут устами она прижалась к ложу – и молвит:

660 "Хоть неотмщенной умру – но умру желанною смертью.

С моря пускай на огонь глядит дарданец жестокий,

Пусть для него моя смерть зловещим знаменьем будет!"

Только лишь молвила так – и вдруг увидали служанки,

Как поникла она от удара смертельного, кровью

665 Руки пятная и меч. Полетел по высоким покоям

Вопль и, беснуясь, Молва понеслась по смятенному граду.

Полнится тотчас дворец причитаньями, стоном и плачем

Женщин, и вторит эфир пронзительным горестным криком.

Кажется, весь Карфаген иль старинный Тир под ударом

670 Вражеским рушится в прах и объемлет буйное пламя

Кровли богов и кровли людей, пожаром бушуя.

Слышит крик и бежит, задыхаясь, с трепещущим сердцем,

В кровь расцарапав лицо, кулаками в грудь ударяя,

Анна и кличет сестру, на смертном простертую ложе:

675 "Вот в чем твой замысел был! Меня обмануть ты стремилась!

Вот что этот костер, и огонь, и алтарь мне сулили!

Плач мой с чего мне начать, покинутой? Ты не хотела

Спутницей взять и меня… О, когда б меня позвала ты, —

В то же мгновенье двоих один клинок погубил бы!

680 Этот костер я сложила сама, и сама я взывала

К отчим богам – лишь затем, чтоб не быть здесь в миг твой последний…

Ты, себя погубив, погубила меня и народ свой,

Город и тирских отцов. Дайте, влагой рану омою

И, коль осталось у ней дыханье в груди, я устами

685 Вздох последний приму". На костер со словами такими

Анна взошла и сестру умиравшую грела в объятьях,

Темную кровь одеждой своей утирала, стеная.

Тяжкие веки поднять попыталась Дидона – но тщетно;

Воздух, свистя, выходил из груди сквозь зиявшую рану.

690 Трижды старалась она, опершись на локоть, подняться,

Трижды падала вновь и блуждающим взором искала

Свет зари в небесах – и стонала, увидев сиянье.

Тут царица богов, над столь долгой сжалившись мукой

Трудной кончины ее, с Олимпа Ириду послала

695 Дать свободу душе, что со смертью боролась упорно,

Ибо судьбе вопреки погибала до срока Дидона,

Гибели не заслужив, лишь внезапным убита безумьем,

И не успела ее золотистую прядь Прозерпина

Прочь унести и Дидону обречь стигийскому Орку.

700 С неба Ирида летит на шафранных крыльях росистых,587

В утренних солнца лучах стоцветный след оставляя;

Встав над несчастной, она произносит: "Прядь эту в жертву

Диту я приношу,588 и от тела тебя отрешаю!"

Вымолвив, прядь срезает она – и тотчас хладеет

705 Тело, и жизнь покидает его, развеяна ветром.

КНИГА ПЯТАЯ

В это же время Эней продолжал свой путь неуклонно,

Мчался по ветру флот, рассекая темные волны.

Вспять поглядел Дарданид: костер несчастной Элиссы

Город весь озарял. Кто зажег столь яркое пламя,

5 Он не знает, но боль и терзанья попранной страсти,

Мысль, что способна на все в исступленье женщина, полнят

Мрачным предчувствием грудь Энея и спутников верных.

Только лишь вышли суда в открытое море и берег

Скрылся из глаз, – куда ни взгляни, лишь небо и волны, —

10 Над головой беглецов собралась дожденосная туча,

Бурей и тьмою грозя, и волна поднялась в полумраке.

Тут с кормы прозвучал Палинура-кормчего голос:

"Горе! Зачем небосвод застилают тяжелые тучи?

Что ты нам, отче Нептун, готовишь?" И тотчас велит он

15 Снасти скорей подобрать и налечь на могучие весла,

Сам же, парус тугой поставив наискось к ветру,

Молвит Энею: "Пусть мне хоть Юпитер клянется, – не верю

Я, что в Италию мы доплывем при такой непогоде.

Ветер, свой путь изменив, от заката темного с воем

20 Нам навстречу подул, и сгустились в воздухе тучи.

Ни против ветра идти, ни бури выдержать натиск

Нам не под силу. Но есть исход – уклониться с дороги,

Следуя зову судьбы. Сиканийский, я думаю, берег,

Братский Эрикса край и надежные гавани близко, —

25 Если мне память верна, когда путь ищу я по звездам".

Тевкров вождь отвечал: "Да, я вижу, стараешься тщетно

Ты против ветра идти, что велит нам с пути уклониться.

Что ж, поверни паруса! Для меня же места желанней

Нет, и охотней нигде не поставлю я флот утомленный,

30 Чем в земле, что для нас сберегла дарданца Акеста,

Ныне же в лоне своем покоит Анхиза останки".

Так он сказал, и кормчий к земле повернул, и попутный

Ветер надул паруса, корабли средь зыбей полетели,

Тевкров радостных мча к берегам песчаным знакомым.

35 Издали видит Акест с высокой горной вершины,

Как подплывают суда, и к друзьям навстречу выходит, —

Копья в руке, на плечах ливийской медведицы шкура.

Кримисом589, богом речным, и троянкой смертной рожденный,

Помнил Акест о давнем родстве – и радостно встретил

40 Тевкров вернувшихся он и дарами простыми почтил их,

Помощью щедрой своей утомленных друзей утешая.

Утром, едва занялся на востоке, звезды прогнавши,

День светозарный, – Эней со всего побережья на сходку

Тевкров созвал и к ним обратился с вершины кургана:

45 "Вы, что от крови богов рождены, Дардана потомки!

Лун исполнился счет и года круг завершился

С той поры, как почил богоравный родитель и в землю

Прах опустили его и печальный алтарь освятили.

День настает (если я не ошибся), который вовеки

50 Горек будет и свят для меня, – так боги хотели!

Где б он меня ни застиг – иль в изгнанье у Сирт Гетулийских,

Иль посреди арголидских морей, иль даже в Микенах, —

Все же свершу я обряд ежегодный и шествием пышным

Старца почту алтари, отягчив их, как должно, дарами.

55 Ныне же мы оказались опять у могилы Анхиза, —

Нас не без воли богов, я верю, ветры примчали

В гавань друзей, в тот край, где лежат родителя кости.

Справим же все сообща по нем священную тризну,

Будем о ветрах молить, о том, чтоб обряд ежегодный

60 В собственном храме его совершали мы, город воздвигнув.

По два быка на каждый корабль дарит вам сегодня

Троей рожденный Акест; призовите же к трапезе нашей

Отчих пенатов и тех, что радушным чтимы Акестом.

После, когда взойдет в девятый раз над землею

65 День благодатный и мир озарит лучами Аврора,590

Я состязанье судов быстроходных устрою для тевкров.

Всякий из вас, кто силою рук иль проворством гордится,

Всякий, кто мечет копье иль тонкие стрелы искусно,

Кто, обвив кулаки ремнями, бьется отважно,

70 Пусть приходит и ждет по заслугам пальмы победной.