Ангелы Опустошения - Джек Керуак

–  Слова!

–  Истинно, истинно, но затем после – теперь слушай Джек, жил парень вокруг которого была такая плохая аура предательства, по сути же он был позднейшей сущностью Иуды, точно, люди его чувствовали и оборачивались на улице. «Что это за предатель пошел?» – всю свою жизнь страдал от какого-то заклятья, которое люди на него наложили, а это был Кармический долг который он должен был заплатить за то что продал Иисуса за горсть серебра —

–  Слова

Я продолжаю повторять слова и в самом деле имею это в виду – Пытаюсь заставить Коди заткнуться чтоб я смог сказать «Бог это слова» —

Но это всё слова как ни верти – однако Коди упорствует и бьется доказать что это физическая вселенная, он в самом деле верит что тело это физически независимая форма у тебя перед самым носом – что затем астральный призрак выходит:

–  А когда он добирается до Сатурна определенные тамошние условия могут показаться искомым, жарким, сажным чтобы сбить его с толку, он может стать скалой или продолжать —

–  Скажи мне серьезно, разве сущность не идет к Богу в раю?

–  Так она и делает, после долгой тропы и испытания, видишь ли,  – обходительно закуривая сигарету.

–  Слова

–  Слова если хочешь

–  Птички

Он не обращает внимания на моих «Птичек».

–  Пока все-таки очищенная и такая незапятнанная будто неношеная одежда, сущность не прибывает в рай и обратно к Богу. Видишь почему я говорю: «Мы сейчас не там!»

–  Мы не можем не быть не там, мы не можем избежать своей награды.

Это Коди на минутку вырубает, я обычно кручу словами —

–  Рай так уверен,  – говорю я.

Он по обыкновению качает головой – что-то в Коди по обыкновению соглашается со мной, если это так то мы должно быть призраки сталкивающиеся по одним и тем же вопросам на ином плане где-то снаружи (в безрасстоянных громадностях)  – Но в чем смысл?

–  СЛОВА!!!  – ору я, как Рафаэль когда орет «На хер всё!»

–  Разве ты не видишь,  – говорит Коди сияя подлинной благодарностью и радостью,  – все это в действительности уже разработано для нас заблаговременно и нам остается только набирать обороты… Вот почему я хочу поехать сегодня на ипподром,  – продолжает накручивать обороты Коди,  – Я должен отыграть эти деньги обратно а кроме того мальчик мой я хочу чтобы ты кое-что знал, сколько раз подходил я к этому окошечку букмекера и просил у мужика Номер Пять, потому что как раз в этот миг кто-то рядом говорил «Номер Пять», а на самом деле мне нужен был билетик Номера Два?

–  Так почему ж ты просто не скажешь дайте мне Номер Два вместо Номера Пять, я ошибся. Он вернет его тебе, Номера эти?

(Мы с Рафаэлем также были поражены вчера в хижине постоянным базаром Коди о числах, как видно будет на скачках.)

Вместо того чтобы мне ответить согласится ли букмекер обменять сделку, он вываливает:

–  Потому что это деинкарнированная сущность сказала мне «Номер Пять» —

–  Иногда ты просто слышишь их в голове что ли?

–  Эта сущность может попытаться и заставить меня выиграть или проиграть, определенно с предзнанием исхода забега, старик, неужели ты думаешь что я не знаю почему такое фи у меня мальчик мой выходило и ты знаешь Лентяй Вилли никогда не говорил что он когда-либо что ты когда-либо отклонишься от этого второго выбора —

–  Так значит по крайней мере ты знаешь что бестелесные призрачные сущности пытаются заставить тебя проиграть – потому что знаешь что система второго выбора не может подвести.

–  Не может

–  На что они похожи?  – спрашивает Лазарь из другой комнаты где уже причесывается, на краешке постели, играя по ящику музычку.

–  По-всякому, ауры, ауры скажем того предателя пугали всех на улице, ауры показывающие огров воображения вероятно – все равно оперов.  – Вот где Коди пришпоривает по-кельтски.

–  Здоровенные истасканные призраки валом по всей линии – в это бесконечное небо, ни хрена себе Коди, что за дела?

Ох вы фру-фру и фифи-лапушки он вам продемонстрирует глаз, чтоб показать как, подпрыгивая со стула чтобы только помахать руками и поговорить – Проповедник – Мэл был прав – Заходит Лаз врубиться в Коди эдак танцующего, Коди сгибается до самого низу и впечатывает кулаком по полу, и разгибается и подпрыгивает до точки Нижинского над полом, и разворачивается и подносит мускулистые ручищи 15-с-половиной-летнего брата Малютки Эбнера[65] всплеснуть и взмахнуть у тебя перед самым носом, он хочет чтобы ты ощутил ветер и жар Господни —

–  Все это один сущностный свет за которым не может быть дальнейшего разделения,  – подпускаю я, чтоб и здесь прибавить: – Слова.

–  Иисус Христос нисходит и Его Карма знать что Он Сын Божий назначенный умереть ради вечной невредимости человечества —

–  Изо всех ощущающих существ.

–  Нет – не муравьев. Зная это, Он это делает, умирает на Кресте. Такова была Его Карма как Иисуса.  – Врубитесь что это значит.

Les onges qui mange     dans la terre… [66]

86

А всего-то надо было Коди чтоб выкарабкаться из этого – просто сказать «Но Бог превыше слов» однако какое ему дело до слов он на бега ехать хочет.

–  Вот что мы сейчас сделаем залезем в эту машинку и поедем посмотрим одну славненькую пизденку-малютку на которую я хочу чтобы вы посмотрели а потом еще заедем за вашим мальчонкой Рафаэлем Шмафаэлем, и впеРЁД!  – Как комментатор на скачках. Он перевязывает все свои бумаги и перекладывает ключи с сигаретами в карманах, мы снимаемся, Пенни которая причесывалась перед выходом на улицу и не спешила теперь вынуждена выскочить вместе с нами и прямиком в машину. Коди ждать не станет, мы бросаем Лазаря на мели в дверях свободного придуряться весь день в квартире в одиночестве – мчимся по-деловому вниз с крутого холма, и сворачиваем направо, снова сворачиваем, и сворачиваем налево и прямо на Третью улицу и ждем у светофора потом дальше не успевает тот пропустить нас в город. Коди не желает терять времени ни на волосок —

–  Это всё ВРЕМЯ, мальчик мой!  – вопит он – пускается в свою теорию времени и в то как мы все должны действовать быстро.  – Нет конца тому что надо сделать!  – вопит он (мотор громок)  – Если б только у нас было ВРЕМЯ!  – вскрикивает он чуть ли не со стоном.

–  Что к чертям собачьим ты хочешь сказать про время?  – вопит девушка.  – За ради бога, я только и слышу что этот треп про Время и Бога и прочую мутотень!

–  Ах заткнись,  – говорим мы оба (в своих презрительно-усмешливых мыслях) отчего Коди свирепеет и вымахивает машину как из преисподней на Третью улицу алкаши шатаются от бутылок что виднеются пустые в переулках, и поток машин вокруг, он матерится и виляет —

–  Эй полегче!  – вопит Пенни когда его безумные локти лупят ее. На вид он безумен до того что ограбит банк или пришьет фараона. Глядя на него можно было бы подумать что на него в Оклахомском Отростке в 1892-м был объявлен розыск. От его вида сам Дик Трейси[67] задрожал бы прежде чем Коди продырявил бы ему башку.

Но затем на Маркете начинают наличествовать хорошенькие девчонки и вот катит Кодино описание.

–  Во какая. Недурна. Видишь вон втюхивает в магазинчик. Миленькая жопка.

–  Ох ты!

–  Не такая миленькая как вон та – хмм – славный перед, славные бока – не хиппи – флиппи-диппи.

Флиппи-диппи, тут он забывается и когда вокруг дети то все они с ума сходят от хохота и врубаются. Однако со взрослыми никогда он валить дурака не станет. У падающей звезды милосердия должно быть постное лицо.

–  Вон еще одна. Ну не уматнейшая ли милашка, а?

–  Где где?

–  Ох мужчины.

–  Давайте пожрем!  – мы едем есть в Чайнатаун, завтрак, возьму себе кисло-сладких ребрышек и утку в миндале запью апельсиновым соком, уф.

–  А теперь детки я хочу чтоб вы поняли что сегодня день всех дней,  – объявляет Коди в кабинке ресторана, перетасовывая свои беговые формуляры из одного кармана в другой,  – и ей-богу,  – грохнув по столу,  – Я точно возмещу свои поте-ри,  – как У. К. Филдз, и тупо смотрит на официанта который проходит но не останавливается (кошак-китаец с подносами),  – Нас здесь остракируют,  – вопит Коди – Затем когда приносят заказы он получает свою обычную яичницу с ветчиной на завтрак или обед, как в тот раз когда мы привели Г. Дж. в «Устричный Дом Старого Союза» в Бостоне и он заказал свиные отбивные. Мне приносят целую утку в миндале и я еле могу ее доесть.