Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди - Сергей Борисов

Старший механик в это время делал то, что было не положено ему ни по должности, ни по совести. С несколькими матросами он спускал на воду шлюпку. Оказавшись в ней, беглецы налегли на весла. Из ледяной воды к ним тянулись руки людей, плававших вокруг корабля, но Эббот приказал не останавливаться и, показывая пример, оторвал чьи-то судорожно вцепившиеся в планширь пальцы. Отблески огня вспыхнули на золотых шевронах его офицерского кителя. Через два часа шлюпка, пройдя 8 миль, благополучно достигнет берега…

На «Морро Касл» вышел из строя авторулевой. Уильям Уормс, начавший сознавать масштабы беды, приказал поставить судно с наветренной стороны, чтобы таким образом приостановить распространение огня. Он хотел как лучше, получилось же с точностью до наоборот — пожар только усилился.

В половине четвертого ночи отключились генераторы, остановились судовые машины — «Морро Касл» стал игрушкой волн.

…Когда начался пожар, старший радист Джордж Роджерс спал. Беготня в коридорах разбудила его, и, быстро одевшись, он помчался в радиорубку. Там его встретил испуганный помощник.

— Пожар! Мы горим! — объяснил он.

Подтверждением слов помощника стали вопли пожарной тревоги.

— Что капитан? Надо ли подавать SOS?

— Я… я не знаю.

— Так пойди и спроси.

Вскоре помощник вернулся и сообщил, что до Уормса ему добраться не удалось: на мостике столпотворение и паника.

— Отправляйся снова! — рявкнул Роджерс.

Помощник выскочил из радиорубки, а Роджерс склонился над аппаратурой. На свой страх и риск он послал в эфир сообщение: «Горит „Морро Касл“. Я ожидаю разрешения с мостика подать SOS».

— Дьявол!

Лампочки под потолком замигали и погасли. Рация обесточилась. Роджерс быстро настроил аварийный передатчик, работающий от аккумуляторов. За стеной радиорубки гудело пламя…

Помощник радиста сумел-таки пробиться к Уильяму Уормсу.

— Капитан! Что делать? Передавать SOS?

Уормс повернул к нему бледное лицо.

— Да, если еще не поздно, — с трудом выговорил он.

Прикрыв лицо полами куртки, помощник пробился сквозь стену огня, ворвался в радиорубку и крикнул:

— Приказ — послать сигнал SOS! Наши координаты…

Роджерс быстро застучал ключом: три точки — три тире — три точки… Когда он закончил передавать координаты, взорвался один из кислотных аккумуляторов. Радиорубка наполнилась серными парами. Через мгновение здесь будет газовая камера!

Роджерс вытолкал в коридор помощника и сам последовал за ним. Одежда на них горела. Кашляя, сослепу ударяясь о стены коридоров, они стали пробираться к выходу.

…Люди на палубе толпились вокруг шлюпок. Их было достаточно, чтобы вместить и пассажиров, и членов команды, но матросов не было, и никто не знал, как спустить лодки на воду. Потом выяснится, что благодаря шлюпкам спаслись 103 человека, 92 из которых были членами экипажа…

Огонь загонял пассажиров на нос корабля. Они стояли там, спрессовавшись в одно целое, и прощались с жизнью. Однако им была уготована другая участь: приняв сигналы бедствия, к «Морро Касл» на всех парах шли корабли. Вскоре первый из них был в нескольких кабельтовых от горящего лайнера.

За несколько часов всех уцелевших при пожаре переправили на другие суда. На «Морро Касл» остались только Уильям Уормс и несколько матросов. Чтобы предотвратить дрейф корабля, они бросили якорь.

Под утро к лайнеру подошел спасательный буксир ВМФ США «Тампа». С него завели буксир. Якорную цепь «Морро Касл» перепилили ножовкой, ведь без электричества якорь было не поднять, и «Тампа» потащил изуродованный лайнер в порт Нью-Йорка. Неожиданно испортилась погода, буксирный трос лопнул, намотавшись при этом на винт «Тампы». Все одно к одному…

«Морро Касл» стало сносить к берегу. Час спустя он сел на мель у набережной парка аттракционов «Эшбери», излюбленного места отдыха жителей Нью-Йорка.

Разбирательство по делу о гибели «Морро Касл» длилось не один месяц. Специальная Федеральная комиссия заслушала сотни свидетелей. Особенно яркой и обличающей была речь экс-пожарного Джона Кемпфа. Вообще же, кому бы ни давали слово, все говорили об одном: команда лайнера бросила на произвол судьбы людей, вверивших им свои жизни…

Итогом следствия стало постановление суда: компанию «Уорлд Лайн» обязали оплатить иски пострадавших и семей погибших; Уильяма Уормса приговорили к двум годам тюрьмы, старшего механика Эббота — к четырем. Что касается причин возникновения пожара, тут была полная неясность. Как и с обстоятельствами смерти капитана Уилмотта. Впрочем, тут следствие не особенно и старалось: на фоне 162 погибших в огне смерть одного человека — то ли отравленного, то ли покончившего с собой — не дорого стоит…

Старшего радиста Джорджа Роджерса, фактически спасшего пассажиров «Морро Касл», Конгресс США наградил золотой медалью «За храбрость». Его повсюду встречали как героя. Скорые на перо журналисты прочили ему успешную карьеру в политике, пожелай он только заняться этим грязным делом. Однако, к удивлению многих, Джордж Роджерс отклонил несколько выгодных предложений от политиканов и дельцов от рекламы и, заявив, что устал от моря, уехал в свой родной городок Байонн. Там он и зажил тихо-мирно, окруженный восхищением земляков, принимая в своем доме суетливых посланцев из Голливуда, которые с его помощью в спешном порядке создавали сценарий будущего фильма «Я спасу вас, люди!».

Но с фильмом неожиданно застопорилось. Да и писать о Джордже Роджерсе вдруг стали меньше. Знающие люди говорили что-то о телефонных звонках из штаб-квартиры ФБР, но толком, если по правде, никто ничего не знал.

Истина открылась только в 1952 году.

…Жарким июльским днем молочник, объезжавший со своей тележкой дома на окраине Байонна, обнаружил, что оставленные им вчера бутылки так и стоят на крыльце типографского наборщика Уильяма Хэммела. Молочник сообщил об этом полицейским. Те вошли в дом, благо что дверь оказалась открыта.

— О, Господи!

Посередине кухни лежал труп Уильяма Хэммела. Его, 83-летнего, буквально искромсали ножом. В комнате полицейские нашли еще одно изрезанное тело — приемной дочери старика Эдит.

— Я видела, как Джордж Роджерс выходил из дома Хэммелов, — показала соседка. — У него в руках был нож. Я удивилась, ведь они постоянно ссорились, спросила, не случилось ли какой беды, и Джордж объяснил, что помогал старому Уильяму разделывать поросенка.

Роджерса задержали. Улик хватало, и дело об убийстве можно было передавать в суд, но тут арестованного прорвало… Сбиваясь и глотая слова, он стал рассказывать о «несчастном случае» с лейтенантом Винсентом Дойлом и той роли, которую сыграло в этой истории ФБР. Дальше — больше. Полицейские слушали и не верили, когда Роджерс выкладывал им, что на самом деле случилось с «Морро Касл».

…Перед отплытием из Гаваны капитан Роберт Уилмотт остановил его у трапа и поинтересовался содержимым целой батареи бутылок из коричневого стекла. В такие, каждый знает, спиртное не разливают, в таких хранят химикаты! Кое-как отговорившись, Роджерс спустился в свою каюту. Вопрос капитана напугал его: химикаты были нужны ему для опытов со взрывчатыми веществами. Он не знал, известно ли что-нибудь Уилмотту о его прошлом, в котором было немало пожаров и взрывов, но решил не полагаться на случай. Проникнув в каюту капитана, он подмешал отраву в склянку с зубным эликсиром, стоявшую на полочке в ванной. После этого он заложил в разных местах три бомбы замедленного действия, перекрыл пожарную магистраль и за минуту до взрыва открыл цистерну с бензином аварийного генератора. Потому-то пламя и распространялось так странно — сверху вниз…

— Ему не отвертеться от электрического стула, — говорили полицейские.

Они ошиблись. Вновь вмешались сотрудники ФБР. Замять дело, как в случае с Дойлом, они на этот раз не могли, поскольку убийство Уильяма Хэммела и его падчерицы не входило в их юрисдикцию, но затянуть следствие на годы — это было им по силам. Так они и поступили. И вздохнули с облегчением, когда 10 января 1958 года пироманьяк Джордж Роджерс скончался в тюремной камере от инфаркта миокарда.

Дело закончено — забудьте?

Американцы пытаются сделать это без малого пятьдесят лет.

Убийственное озеро

Улица была усеяна трупами. Мужчины, женщины, дети, старики, старухи. Многие перед смертью пытались избавиться от одежды, перепачканной кровавой рвотой. Тут же валялись свиньи, кошки, собаки, птицы. За изгородями лежали коровы — серые ребристые туши. Листья на деревьях пожелтели и свернулись. Тишину не нарушало даже жужжание насекомых… Группа людей в противогазах и прорезиненных накидках миновала одну улицу, другую и вышла на площадь с набережной, омываемой водами озера. Еще недавно голубое, сейчас оно было коричневого цвета. Кое-где по неподвижной глади, будто язвы, расползались белесые пятна. И тут раздался крик — резкий, пронзительный, отчаянный. Так кричат младенцы.