Изгой - Ульяна Соболева

— Ветер только возле нее. Ты заметил?

Ник кивнул и обнял Марианну за плечи.

— Что это такое? Ты спрашивала у Фэй?

— Пока нет. Но думаю, сегодня спросим.

— Когда это началось?

— Три недели назад. Я нашла ее днем на крыше. В таком же состоянии. Она сказала, что ей снился сон.

— Но ведь она уже почти перестает спать. Как и мы. В прошлый раз Камилла спала несколько лет назад.

— А она говорит, что это сон. Кошмар. Последнее время она стала спать намного чаще.

Вдруг ветер резко стих и в тот же момент девочка громко заплакала, ее маленькое тельце задрожало, словно обессилев. Ник тут же схватил ее в объятия и прижал к себе.

— Моя маленькая. Моя принцесса. Моя девочка. Кто обидел мою малышку?

Камилла крепко обняла его за шею. Так сильно, что крошечные кулачки побелели.

— Они меня зовут, папа. Они зовут меня и мне страшно. Я не хочу к ним.

— Тссс. Моя хорошая. Это сон. Просто плохой сон.

Но малышка отрицательно покачала головой и снова заплакала.

— Нет, это не сон. Они заберут меня. Очень скоро заберут.

Глаза Ника сверкнули красным пламенем.

— Еще чего! Пусть только попробуют! Ты же знаешь, что я никому не позволю тронуть мою девочку. В этот дом никто не войдет без моего разрешения. Это просто кошмары. Иди ко мне. Я кое что привез моей принцессе.

Камилла обхватила отца руками и ногами, прижалась к нему еще сильнее.

— Они все равно заберут меня. Мне так страшно. Даже ОН не сможет меня спасти.

Николас посмотрел на Марианну и увидел, что у жены в глазах блеснули слезы.

— Милая, ты расстраиваешь и меня, и маму. Мы никому не отдадим тебя, поверь. Разве ты мне не веришь? Я самый сильный, ты забыла? Твой папа князь, никто не посмеет! Кто ОН такой? Тот, кто не сможет тебя спасти?

— Белый Палач.

— Хватит моя хорошая. Это просто сон. Посмотри на меня, ты мне веришь?

Девочка взглянула на отца и кивнула.

— Вот и хорошо, а теперь вытрем слезки и пойдем смотреть, что я привез тебе из Европы. Милая, позвони Фэй. Пусть поговорит с Камиллой. Пусть послушает про ее видения или увидит их на расстоянии.

Изгой смотрел, как Диана ловко преодолевает препятствия, которые он соорудил для нее еще днем. Лес превратился в тренировочный полигон с различными ловушками. Диана, как маленькая гибкая кошка. Легкая и невесомая. В черном тренинге и короткой кожаной куртке. Стройная тонкая. Поразительная грация для человека. Она не попалась ни в одну ловушку. Ловко преодолела несколько метров глубоких рвов присыпанных ветвями. Честно говоря он ожидал нытья, сломанных костей и вообще полного непонимая с ее стороны, но она поддавалась дрессировке. Словно пластелин, позволяла лепить из себя то, что он желал видеть. Диана восхищала его все больше. И дело не только во внешности, хотя чем дольше он смотрел на нее, тем больше ему казалось. Что смертная очень красива. Его в ней завораживало все нчиная с ее огромных золотистых глаз и заканчивая длинными каштановыми волосами. А ее тело будоражило похлеще чем запах крови врага. Он уже привык, что рядом с ней его постоянно мучит физический голод, а плоть неумолимо требует развязки, которую он так и не получил. Сейчас Палач следовал за Дианой, готовый подстраховать, подхватить и не дать упасть. Но его помощь не понадобилась. Диана справлялась сама. Хотя Изгой понимал, что эти тренировки лишь могут помочь, но не спасут ее ни от одного вампира. Тем более, от умного и древнего. Даже трюк с запутыванием следов не поможет. Тем более Диана и понятия не имеет, во что он ее впутывает. Скорей всего в живых она не останется. При любом исходе задания. В обоих случаях ее ждет смерть. Если они провалятся — ее растерзают вампиры, а если все удастся, сам Изгой должен будет избавиться от свидетеля. Асмодей не позволит оставить ее в живых если только…Если только Изгой не обратит Диану, но тогда он сам будет вне закона. Такие как он не имеют право обращать. Он не может создать еще одного воина тьмы, а именно в такую превратится Диана, если он ее обратит. Это запрещено темными законами. Но тогда на них объявят охоту сами демоны. Изгой нахмурился. А ведь он ищет способы уберечь ее от смерти. Да, ищет, и лгать самому себе, что это временно или просто жалость, уже бесполезно. Девчонка плотно засела в его жизни и он уже не представлял как раньше обходился без общения.

Внезапно у него потемнело в глазах от резкой боли, и он упал на колени. Изгой со всех сил старался не закричать. Кожа на ладонях вздулась, задымилась, и огненное кольцо сожгло кожу до мяса. Изгой смотрел на дрожащие руки и ждал. На лбу вздулись вены от неимоверного усилия сдержать дикий вопль. Скоро появятся координаты встречи с Асмодеем. Это что то срочное, раз он вызывает его таким способом. Буквы запылали и погасли, оставляя черные следы, по ладоням стекала кровь и капала на снег. Асмодей любит таким образом ставить его на колени. Наверняка смакует каждую секунду, когда может причинить ему боль. Он не заметил, как Диана подошла ближе. Настолько сильно пекло горящие ладони, что запах собственного горелого мяса заглушил запах ее тела. Он скорее угадывал, чем видел, что она стоит рядом. Она уже видела это несколько месяцев назад, когда они только познакомились и сейчас, молча, смотрела на него. Изгой перестал дрожать. Боль медленно отступала. Девушка присела рядом, как и в прошлый раз, а потом вдруг взяла его руки в свои. Это было неожиданно. Реакция была мгновенной — Изгой захотел отшвырнуть ее от себя. Слишком невыносимой стала боль, но ее прохладные пальчики были настолько нежными, что он не смог, даже наоборот. Когда девушка касалась его воспаленной, горячей кожи это приносило облегчение. Диана взяла горсть снега и осторожно вытерла кровь с его ладоней, а потом приложила к ранам. Обжигающий, резкий холод притупил боль, и Изгой посмотрел на девушку. От ее взгляда сердце пропустило пару ударов. На него еще никогда и никто так не смотрел. Нет, это была не жалость. Его поразило то, что он увидел в ее взгляде. Ей, словно, тоже было больно. Вместе с ним. Изгой судорожно глотнул воздух, а сердце начало биться все быстрее и быстрее. В золотистых глазах смертной блеснули слезы и она тихо прошептала:

— Тебе очень больно да?

Он промолчал. Постепенно утихал невыносимый зуд, пробиравший плоть до костей. Еще немного и все пройдет. Но, черт подери, эти считанные адские минуты оказалось намного легче перенести, когда она рядом и так смотрит на него и нежно держит его большие ладони в своих прохладных руках. Его никогда и никто не жалел с самого детства. Вот так, как эта девчонка. Никто и никогда. Вдруг Диана поднесла его руку к лицу и прижалась к ней щекой, к тыльной стороне его ладони и он вздрогнул. Холодная кожа оказалась такой гладкой, нежной, восхитительной. Они смотрели друг на друга, и Изгой чувствовал, как внутри разливается тепло. Странное, обволакивающее тепло. Оно словно размораживает его изнутри, как окоченевшего путника согревает горячий напиток. Боль стихла, а отнимать руку не хотелось. Диана прикрыла глаза, не отпуская его запястье, сжимая осторожно, но ощутимо. К нему слишком давно никто не прикасался. Вот так, лаская. Очень давно.