Дочь огня - Витория Эйр

охотой. Они – ищейки. Кстати, именно так они нас и выследили.

– Хочешь сказать, он помог нам бежать? Из-за истории, произошедшей много лет назад, он предал свой союз? – недоуменно уточнила Джейрис.

– Я же говорю, они очень серьезно относятся к долгам, – терпеливо объяснял Анхель. – Ты никогда не была в Дагане, а я был. Страна с жестокими нравами, но с высокими понятиями о чести. К тому же у них есть поверье: если человек войдет в загробный мир с неоплаченным долгом, то будет вынужден проживать этот момент снова и снова. Вечность. Это неоконченное дело, которое не даст ему успокоения.

– Все равно как-то… странно. Как же он все организовал?

– Подсыпал всем в еду и воду снотворное, освободил меня, отдал ключи от твоих кандалов, приготовил лошадь.

– Они же всё поймут… Что с ним будет?

Подул свежий ветер, какой бывает только после ливня, и Джейрис поежилась. Но не от холода. С недавних пор на открытой местности она чувствовала себя некомфортно. Они сейчас как два ярких пятна на мишени. Ничего не стоит выпустить стрелу и завершить их «восстание».

– Тебя что, действительно это волнует? – удивился Анхель. – Ничего ему не будет. Он наследный принц, будущий король. Эмилю придется постараться, чтобы доказать это. К тому же Хар уже, скорее всего, приготовил, на кого свалить вину.

Джейрис замолчала. Имя Эмиля неприятно отозвалось внутри, поднимая волну гнева. Мысли вихрем пронеслись в голове. Еще один удар.

Почему, почему им всем доставляет такое удовольствие подавлять ее? Грубо давить своей силой. Король Долмар, Рэм, Эмиль, Нелида, да даже Анхель. Она ничего никому из них не сделала. Кроме того, что родилась драконом. Но это не ее выбор. Почему ее наказывали за это?

– Знаешь, твоя семья… У тебя самая ужасная семья на свете! Куда ни плюнь, одни заговоры и предательства.

И все они еще пожалеют об этом.

Анхель фыркнул.

– Думаешь, в драконьих семьях было по-другому? У вас убивали и за меньшие прегрешения, – Джейрис молчала. – Добро пожаловать в мой мир, – тихо добавил Анхель.

27

– Зачем ты убила меня?

Айлан блуждала по коридорам памяти. Она случайно забрела сюда. Какую бы дверь ведьма ни открывала, то сразу же слышала:

– Зачем ты убила меня? – молодой мужчина пристально смотрел на нее мертвыми глазами.

Ведьма остановилась.

– Зачем ты убила меня?

– Я не знаю, – прошептала она.

Он улыбнулся, обнажая окровавленные зубы.

– Ты знаешь.

Айлан с трудом разлепила веки, которые плохо слушались, как и все остальное тело. Она несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд в полумраке. То, что она видела, было странным. Может, очередная уловка короля?

Король Джос сидел на полу ее камеры. Айлан безошибочно узнавала его по белеющим во мраке светлым волосам. Он был окружен четырьмя небольшими чашами, расположенными строго перед ним, позади и по бокам. Джос что-то тихо бормотал и кидал поочередно в чаши. Айлан не могла разобрать, что видела. Она вообще сомневалась, что это не игра затуманенного рассудка.

Джос внезапно резко поднялся, решительно подошел к ней и, прежде чем Айлан успела издать хоть звук, с силой вонзил кинжал ей в бок. Ведьма даже не почувствовала боли. Не самое худшее, что с ней сделали за последние дни. Король тем временем вынул нож, обильно испачканный ее кровью. Он снова встал в центре от чаш и капнул в каждую по капле крови, которая стекала с кинжала. Он продолжал что-то шептать, до ведьмы донеслось:

– …Шаясу, Катару, Рани, – Джос повторил это более отчетливо еще два раза.

Пронизывающий ветер и замогильный холод потустороннего мира окутали Айлан, а дальше ей стало больно. Не просто больно. Чудовищно больно. Каждая клеточка вопила от боли. Она потеряла сознание.

Ведьма вздрогнула, очнувшись от забытья. Боль, воспользовавшись моментом, тут же хлынула в измученное тело. Но невероятным усилием Айлан загнала ее в дальний угол, прикрыв тенью. Что бы с ней ни происходило, все теперь казалось сном. Она попыталась пошевелить руками и ногами, но они не послушались. Ведьма продолжала висеть на цепях, кажется, ее вообще перестали снимать.

Айлан подумалось, она слишком долго была одна. Значит, скоро придут. Они приходили каждый день. Либо Джос, либо те, кто пытал. Иногда вместе. Король пытался сломить ее волю, но он не понимал: никакой воли у нее давно нет. Ведьма держалась только потому, что едва соображала, где находилась, и уже не помнила, что и зачем она скрыла. В голове блуждало слишком много теней, и она не имела ни малейшего представления, что под ними и как их разогнать. Чем больше боли Джос причинял, тем больше Айлан забывала.

За дверью ее камеры раздались голоса.

– Что-то я тебя не помню.

– Я из новобранцев. Но король меня заметил. И лично отправил сюда.

– Нравится пытать людей? – в голосе стражника не слышалось ни осуждения, ни удовлетворения.

– А тебе нет? Такая власть над человеческим телом, наслаждаешься их криками и болью. Раньше приходилось довольствоваться котятами и щенками, но наконец-то подвернулась работенка мне по душе, – в отличие от другого, этот голос был полон жестокости.

Айлан сжалась. К ней отправили очередного монстра, для которого она всего лишь кусок мяса. Ведьма неожиданно всхлипнула. Сколько еще она будет в состоянии это выдерживать? Лучше смерть.

– Понятно, почему ты здесь. Уж не знаю, что король хочет от нее услышать, но девчонка уже плоха. Не убей ее.

– Не переживай. Я умею чувствовать, когда человек находится на грани жизни и смерти. Это самая сладкая часть.

Ведьма подняла взгляд на свои затекшие руки, которые она давно перестала чувствовать. От слез изображение расплывалось. Хоть бы одна зазубрина на этих кандалах. Одна зазубрина, и она сможет попробовать вспороть себе вены.

– Ладно, ладно. Давай иди уже.

Айлан в панике задергалась. Ничего. Ничего.

Тогда ведьма полностью повисла на руках, оторвав ноги от пола. Она соберет последние силы и ударит его. И будет надеяться, мужчина придет в такую ярость, что убьет ее.

Дверь камеры открылась, пропуская тусклый свет из коридора, но длинная мужская тень тут же перекрыла его. Дверь захлопнулась, снова погружая камеру в полумрак. Лишь небольшой факел в углу давал слабое освещение. Ее палач медленно приближался.

Айлан, пребывая в каком-то трансе, резко вскинула ноги и направила их в неясный силуэт. Но мужчина с легкостью перехватил удар. Вот и все. Она даже это не смогла сделать.