Стормберги - Лиза Марклунд

строительстве плотины ревели и завывали машины, но здесь, в устье тоннеля, ведущего к электростанции, было безлюдно. Он быстро вышел из машины, опустил заднее сиденье и помог Эрлингу затолкать баллоны в багажник.

Тележку они забросили туда же, прикрыв ее парой старых одеял. Вернулись в свой барак и ждали у себя в комнате, пока не наступила полная темнота. Начался небольшой дождь – он капал, словно сомневаясь, продолжать или перестать. Дождь был очень кстати, все будут сидеть по домам.

Они сидели с двух сторон от стола, не говоря ни слова. Густав и Ларс-Ивар тоже были наготове у себя в квартале для служащих.

– Если все полетит к чертям… – начал Эрлинг, но так и не закончил фразу.

Турд не проронил ни звука.

Карин вышла в кухню, тщательно закрыв за собой дверь. Вентиляторы гудели, из крана текла вода, на сковороде шипели котлеты. Сделав спокойное лицо, Карин поискала глазами Свею. Повариха стояла у плиты в целом облаке чада, не видя и не слыша ее. Карин подошла к ней, постучала по плечу.

– Мне нужно сбегать по важному делу, – сказала она. – Малыш спит.

Свеа стряхнула с себя ее руку, не поднимая глаз от сковороды.

Она злилась, и ничего удивительного. Поварихе не дали другой помощницы, когда Карин выпала из процесса. Нагулялась с мужиками, а теперь другим приходится делать за нее ее работу! Повариха не произносила этого вслух, не облекала в слова, но Карин все равно слышала ее упреки.

Она поспешила прочь, пока Свеа не начала возражать.

Капал дождь. Казалось, капли повисли в воздухе, не долетая до земли. Спрятавшись за сосной у выхода из Народного дома, Карин стала ждать. Из окон лился свет, доносился смех, капли дождя блестели. Она стояла, запахнувшись в шаль. Времени у нее много. Малыш хорошо накормлен, если повезет, он может проспать целый час.

Дождь усилился, холодные ручейки стали затекать за воротник блузки. Нужно было надеть кофту потеплее. Подняв лицо к темному небу, она закрыла глаза.

Испытанья нам даны,

Осознать не можем мы,

Что чрез них Господь возносит

Нас до райской вышины.

Чего хотел Господь? Зачем Он подстроил ей такое, какой у него план?

«Бог помогает тем, кто помогает себе сам», – сказал Карл-Оскар в книге «Эмигранты». А что, если он прав? Может быть, и нет никакого плана, только свободная воля человека?

От этой мысли у нее застучали зубы. Ах, если бы не только Турду и Густаву дано было решать, что и как делать!

Группы мужчин входили и выходили. Где же он?

Она пожалела, что у нее нет часов. Как давно она уже тут стоит? Полчаса, сорок минут? Грудь стала наливаться молоком. А вдруг малыш проснулся? Услышит ли Свеа его крик? И если да – то что?

На улицу вышли четверо молодых мужчин, Карин вытянула шею, прищурилась – нет, Карла среди них не было.

Она начала всерьез мерзнуть, волосы промокли. Что он там делает? Шутит и смеется, сидя с друзьями или же с девушкой? Она смахнула капли с лица – нет, это не слезы.

Но вот и он, вышел на дождь с двумя товарищами – поднятый воротник, быстрые шаги. Карин спряталась за ель, дала им пройти мимо, пошла следом на расстоянии, стараясь ступать как можно тише. Друзей она знала, это были Ивар и Бертиль, оба тоже сварщики, она слышала, как они разговаривают и смеются. На углу Калтисвеген Карл свернул в сторону домов, где жили служащие, остальные пошли дальше к холостяцким баракам.

Карин прибавила шагу, не заботясь о том, что сапоги громко шлепают по лужам. Под конец ей пришлось бежать.

На Баквеген она догнала его – неподалеку от того места, где они договорились жить вместе. Схватила его за рукав. Он резко обернулся, глаза его округлились.

– Боже мой, Карин, это ты? Ты вся мокрая!

Голос удивленный, испуганный.

– Ты должен уехать, – выпалила Карин, задыхаясь после пробежки. – Ты должен скрыться, сегодня же ночью.

– Что? – переспросил Карл. – Что ты говоришь?

– Конец. Этой ночью всему конец. Они хотят отделаться от Большого Нильса и от тебя тоже. Они придут и заберут тебя. Густав и Ларс-Ивар.

Он стоял, уставившись на нее, дождь хлестал его по лицу. Она с усилием сглотнула.

– Я знаю, ты не поверил мне, когда я сказала про… про изнасилование. Но оно было не первым, а теперь он хочет забрать себе меня и малыша. Так что они уберут его.

– Это безумие, – проговорил Карл. – Я пойду в…

– Полицию? – тихо спросила Карин.

Тут до него дошло.

– Ты это серьезно?

Она кивнула.

Карл сделал два шага назад, посмотрел на нее с недоверием, возможно, даже с отвращением. Ей так хотелось, чтобы он прижал ее к себе, поцеловал ее щеки и волосы, но он спрятал руки за спиной.

Она проглотила слезы.

– Тебя никто не должен видеть, – сказала она. – Возьми с собой самое необходимое.

Его лицо побелело.

– Но отец…

– Ты не должен его предупреждать. И ни в коем случае не возвращайся сюда больше.

Он шагнул ближе, посмотрел на нее.

– Они в курсе, что ты предупредила меня?

Она покачала головой. Положила ладонь ему на щеку, но он оттолкнул ее руку.

– Я тебе не верю, – сказал он. – Они же не сумасшедшие.

– Ты их не знаешь и отца своего тоже. Ты себе даже представить не можешь, на что они способны.

– А если я останусь?

Она снова сглотнула.

– Тогда к утру ты будешь лежать в болоте. Машина у тебя есть?

Он нащупал в кармане куртки ключи.

– Поезжай хотя бы в дом у Тэльфаллет, – сказала она. – Переночуй там сегодня, потом сам поймешь.

Он изумленно посмотрел на нее.

– Ты знаешь о доме?

Она расплакалась.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Уезжай.

Ей показалось, что он – огонек, источник света и тепла, пылающий посреди дождливой ночи, переливаясь разными цветами, или просто из-за слез она не видела грязи вокруг, а видела лишь того единственного, кого намеревалась любить всю жизнь, и тут она повернулась и бросилась бежать прочь от этого огонька, назад в темноту за кухней, к неумолимой реальности, где ее ждали картофельная шелуха и кукурузные початки, кастрюли и противни, тряпки и хозяйственное мыло, окрики и косые взгляды, и еще малыш.

Ад начался с первой минуты. Газовые баллоны весили по пятьдесят килограммов и были неповоротливы, как слоны. Турд, лежа на спине, тащил баллон за собой на ремне, а Эрлинг подталкивал сзади. Несмотря на толстые рабочие комбинезоны и подстеленные одеяла, они