Стормберги - Лиза Марклунд

Как и в прошлый раз, Большой Нильс приехал ровно в 00.45.

Турд ждал, притаившись под полом с потушенным фонарем. Прислушивался к скрипению половиц под тяжелыми шагами – сперва налево, потом направо, потом в кухню.

В 01.30 ночной сторож поехал дальше.

Турд выбрался, подождал пару минут в тени у торца здания. Волнения он не испытывал. В животе было тепло и спокойно. В кармане куртки у него лежали рулетка, резиновый молоток, компас и семидюймовый гвоздь. Медленно пройдя вдоль дома, он проверил все окна. На задней стороне все были закрыты изнутри на крючок, но маленькое окошко туалета на другом торце ему удалось открыть. Испражнения чиновников пахли дерьмом, как и у всех, так что туалет приходилось проветривать. Окошко было узенькое и находилось высоко, однако Турду удалось пробраться внутрь.

Здесь он включил фонарик. Кабинет главного бухгалтера находился по соседству с туалетом. Дверь открылась не сразу, однако она не была заперта. Письменный стол, бумаги ровными стопками, аккуратно задвинутый стул с подлокотниками. Полки, заставленные папками, – а вот и он, сейф, у самой стены. Положив фонарик на пол, Турд направил луч света на замок. Сейф был марки «Русенгрен», шведского производства. Качественный. Тихонько подойдя к сейфу, он отмерил середину, потом отложил десять сантиметров от края дверцы и там забил семидюймовый

гвоздь. Он исходил из того, что конструкция здесь такая же, как у холостяцкого барака: два дюйма сосновых досок, затем стекловата и еще один дюйм чернового пола. Гвоздь должен торчать под основанием на целый дюйм, а то и на два. Глухие удары резинового молотка вряд ли доносились до дороги, но он не был до конца уверен. Еще несколько долгих минут сидел неподвижно в темноте, когда головка гвоздя уже затерялась среди сучков на половых досках. Достал из кармана компас, чтобы точно определить местоположение. Затем выбрался наружу тем же путем, которым пришел.

Выплаты в конце сентября были самыми большими в году. Получали окончательный расчет все экскаваторщики в Мессауре, принятые на сезонную работу, поскольку копать можно было только летом, когда мерзлота ненадолго отпускала землю из своих тисков. Арктические ветра несли эту весть, если мимо кого-то она все же прошла, – в этом году работы больше не будет.

В субботу все Стормберги собрались в квартире у Агнес на Кварндаммсвеген в Стентрэске: сыновья и Ларс-Ивар, Карин с малышом. Агнес напекла сухариков с корицей. Особым успехом они не пользовались.

– В ночь на вторник, – сказал Турд. – Деньги привезут в Стентрэск во второй половине дня в понедельник, к выплате 25 сентября.

Турд повернулся к Густаву.

– Нам нужны размеры ящиков. Очень точные.

Густав кратко кивнул.

– Какие у нас проблемы? – спросил он.

– Пожароопасность, – ответил Эрлинг. – Деревянный пол сухой, как трут. От горелки он тут же вспыхнет.

– И тяжесть, – сказал Турд. – Сейф прикручен к стене, но болты не выдержат тонну. Когда мы подпилим пол, стабильность нарушится. Если пол рухнет, Эрлинга раздавит в лепешку.

– Купюры лежат в деревянных ящиках, – сказал Густав. – Если ящики загорятся, деньги нельзя будет использовать. На них не должно быть коричневых пятен или запаха дыма. Нам известно, когда Большой Нильс появляется в администрации?

– Он приезжает на своем пикапе в 00.45, совершает обход, перекусывает в кухне и в 01.30 покидает здание.

– А сын? – спросил Ларс-Ивар. – Когда мы возьмем его?

– Когда в бараке чиновников станет темно и тихо, – ответил Турд.

– А что мы ему скажем?

Густав поднялся.

– Скажем, что его отец попал в аварию, так что он должен срочно прийти.

– Без этого никак нельзя? – спросила Карин.

Никто не ответил.

– И еще крестины, – сказала она. – Когда мы будем крестить малыша?

Все знали, что она хочет крестить его как можно скорее, поскольку он родился недоношенным. Она опасается за его душу.

– Одновременно с венчанием, – ответил Густав и вышел.

На следующий день, 23 сентября, было пятнадцатое воскресенье после Троицы. Стормберги явились на службу – иногда они туда ходили, но нечасто. Большой Нильс собирал пожертвования в своей обычной манере, пронося сачок особенно медленно мимо бедняков и тех, кто с похмелья. Во время исполнения псалмов его мощный тенор временами заглушал звук органа.

Моя душа, доверься Богу

И внемли вышнему Отцу.

Пастор рассуждал о том, как заботиться о ближнем, как сеять добро – братья мои, если случится, что кто-то будет застигнут за прегрешением, то вы, ибо вы есть люди духовные, должны вернуть его к смирению и покою…

Турду тяжело было сидеть неподвижно на церковной скамье. Он ощущал присутствие Большого Нильса, притаившегося слева под кафедрой, словно оттуда тянуло холодом.

После того, как всем разлили церковного кофе, Густав отвел Большого Нильса в сторону.

– Мы ездили в город и все утрясли, – сказал он. – На неделе бумаги будут готовы. Тэльфаллет официально станет твоим.

Большой Нильс одобрительно похлопал Густава по плечу.

– Отлично, что это удалось устроить, – ответил он. – Тогда остались только мальчуган и девчонка.

– Пока еще рано, – сказал Густав, глядя в пол. – Мальчишка слишком слабенький.

Большой Нильс вздохнул.

– Конца этому не видать, – проговорил он. – Я все время обойден. Сколько мужику ждать справедливости?

Густав повернулся и вышел из помещения общины.

В понедельник, 24 сентября, во второй половине дня в Стентрэск точно по плану доставили деньги. Машина подъехала задним ходом к дверям администрации, Густав был на месте, охраняя груз. То были два ящика с деньгами, тяжелые, будто железом набитые. Один втащил водитель, второй внес в здание сам полицейский. Из-за тяжести ему пришлось на пару минут поставить свою ношу на влажную землю у двери, чтобы перехватить половчее. Рядом с отпечатком он нарисовал носком ботинка крест.

Когда машина уехала, а двери кабинета закрылись, Густав наклонился, чтобы завязать шнурок. Достав рулетку, взятую на время у Турда, измерил отпечаток на земле.

Сорок на сорок сантиметров.

Стояли сумерки, но не полная тьма, когда Эрлинг подъехал на своем «Дуэте» к депо с газовыми баллонами. Двигатель зафырчал, кашлянул и затих, когда он отключил зажигание. Почти все сварщики имели собственный ключ от депо. Вероятно, немного необычно, но ничего сверхъестественного, что он приехал туда в такое время за материалами. Турд остался сидеть в машине, а Эрлинг выкатил тележку с горелкой и двумя полными газовыми баллонами, запер за собой дверь и покатил тележку к багажнику.

Турд огляделся. Впервые с тех пор, как он занялся подготовкой, его охватило чувство, напоминающее волнение. У него были продуманы запасные варианты, но не для всех возможных неудач. Всего не предусмотришь. На мгновение ему захотелось обладать такой же верой в божественную справедливость, как у Густава.

На