Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков

защитники Храма, спасаясь бегством перед Годфруа, отступили с этой стороны под защиту цитадели, Раймунд де Сен-Жиль, в свою очередь, смог войти на площадь.

Египтяне, зажатые между массами франков, спускавшимися от Храма на северо-восток, и теми, кто вместе с Сен-Жилем поднимался с юга, в недоумении развернулись. Сен-Жиль побежал к цитадели, «Башне Давида», как они ее называли, которую губернатор дал ему под обещание отвести гарнизон. Это обещание Сен-Жиль благородно сдержал. Он послал эмиру эскорт, чтобы защитить его до Аскалона. К сожалению, далеко не везде этому примеру последовали.

Конечно, мы можем объяснить кровь, пролитую в уличных боях, даже ужасные сцены в Храме, поскольку мусульмане превратили это здание в цитадель сопротивления.

Но хотя число жертв мусульман было сильно преувеличено, ярость, присущая любому нападению, сохранялась здесь слишком долго. «В городе была такая резня врагов, такое кровопролитие, что сами победители были поражены ужасом и отвращением». Так говорит не кто иной, как великий архиепископ Тирский Вильгельм, неспособный скрыть свое неодобрение как христианин, а также свою вину как государственного деятеля. Ибо, с этой последней точки зрения, эксцессы 15 июля явились серьезной ошибкой. Приморские города, от Бейрута до Арсуфа, накануне были готовы договориться о своем подчинении. Напуганные теперь тяжелым положением мусульман в Иерусалиме, они упорствовали в отчаянном сопротивлении… Однако христиане наконец стали победителями 15 июля. В тот же вечер того дня они поднялись к Гробу Господню. «Они вымыли руки и ноги, сменили окровавленную одежду на новые платья и босиком пошли по святым местам». Ярость боя улеглась. У этих грубых людей после стольких испытаний и опасностей не осталось ничего, кроме огромных религиозных эмоций. Они спешили, обливаясь слезами, по мучительному пути «и нежно целовали то место, куда ступила нога Спасителя мира».

Местные христиане, пришедшие им навстречу процессией, познакомили их с Гробом Господним среди гимнов благодарения. Там они все бросились лицом вниз, раскинув руки. «Каждый еще верил, что видит перед собой распятое тело Иисуса Христа. И им также казалось, что они находятся у ворот небесных.

Мы спустились на землю, чтобы организовать завоевание. Кто станет главой нового франкского государства? Среди высоких баронов, которые участвовали в захвате Иерусалима, граф Фландрии и граф Нормандии хотели вернуться в Европу. Присутствовали только Раймунд де Сен-Жиль и Годфруа де Бульон. Нет сомнений в том, что Раймунд был тем, кого мы бы сейчас назвали самым ярким кандидатом. У него была собственная политика, основанная (в этом отношении он полностью изменился) на византийском союзе. Окончательный успех был во многом его работой, поскольку именно он шесть месяцев назад, до Маарет ан-Номан, возобновил крестовый поход. Похоже, что этот король южной Франции, если бы он получил корону Иерусалима, немедленно образовал бы прочную сирийскую монархию, хотя и был бы вассалом византийцев. Несомненно, это именно то, что напугало других баронов. Возможно, они предложили ему престол, но с такими ограничениями, что он, нервничая, отказался. Мы также знаем, что Роберт Фландрии и Роберт Нормандский поддерживали против него Годфруа де Бульона.

Годфруа хотел власти гораздо меньше, чем он, и его избрание действительно было против его воли. Но все в нем привлекало голоса. Его храбрость при штурме Иерусалима была потрясающей; в то время, когда большинство крестоносцев подумывали о возвращении в Европу, кто лучше этого великого солдата с уменьшенными силами мог обеспечить продолжение завоевания? Он был таким же терпеливым и покладистым, как Раймунд был упрямым, вспыльчивым и мстительным.

Именно здесь Вильгельм Тирский рассказывает упомянутый выше пикантный анекдот. Прежде чем принять решение, бароны провели тайное расследование окружения Годфруа, его характера и вкусов. Допрашиваемые таким образом клирики его часовни жаловались лишь на его чрезмерную набожность, на его бесконечные остановки в церкви, после которых еда находила их холодной или пережаренной.

В устах герцогских капелланов упрек, видимо, был очень серьезным. Напротив, бароны были наставлены этим, и это было, уверяет нас с улыбкой архиепископ Тира, одной из причин, по которым было принято решение об избрании Годфруа. Несомненно, был сделан вывод, что этот коронованный монах будет любезным государь. Фактически новоизбранный даже не принял королевского титула. По преданию, он с величественным смирением отказался надеть золотой венец, так как Христос носил только терновый венец. Он сам удовлетворил достоинство на редкость скромнее, исповедника Гроба Господня. Для этого великого христианина единственным царем Иерусалима был Христос или Наместник Христа, римский понтифик. В Иерусалиме он был только регентом от имени Церкви. Но этот благоговейный сын Церкви оказался на поле битвы львом, и те, кто избрал его как лучшего, способного защитить Иерусалим от наступательных возвращений ислама, увидели истину. Не прошло и двадцати дней с момента взятия города, когда мощная египетская армия во главе с самим визирем ворвалась в Палестину. Положение франков было очень серьезным; их силы были рассеяны; Танкред сражался с Наблусом; Раймунд де Сен-Жиль, разъяренный своим выселением, надулся и устремился в сторону Иордана. Что бы произошло, если бы египтяне напали прямо на Святой город? Но они задержались под Аскалоном, поскольку Годфруа стремительно двигался, вспоминая всех своих товарищей по оружию.

Раймунд де Сен-Жиль сначала сопротивлялся, затем, столкнувшись с неминуемой опасностью, сплотил христианскую армию: общая опасность реформировала франкскиe силы и, вольно или невольно, создала монархию. Однако, у франков было всего одна 1200 кавалерии и около 9 тысяч пехоты, в то время как египетская армия была в пять раз больше. Тем не менее Годфруа де Бульон вышел навстречу врагу. 12 августа, на рассвете, он оказался в пределах видимости египетского лагеря, между Аскалоном и морем, и немедленно приготовился к бою. Сам он командовал левым крылом, направленным к Аскалону. Танкред, Роберт Нормандский и граф Фландрии ехали в центре, а Сен-Жиль – на правом крыле со стороны берега.

Внезапностью нападения египтяне были полностью удивлены. «Они готовились сесть на лошадей и надеть оружие, но франки не дали им на это времени». Роберт Нормандский, увидев знамя визиря, бросился к знаменосцу и застрелил его. Танкред напал на египетский лагерь. Через несколько минут арабская армия была разгромлена. Некоторые из беглецов укрылись в лесу сикомора, где и подожгли их. Остальное было выброшено в море. После такой победы франки могли захватить прибрежные города. Их разлад снова парализовал их. Защитники Аскалона хотели сдаться: вместо того, чтобы увидеть, как победа идет на пользу Годфруа, Раймунд де Сен-Жиль приказал им держаться.

Это место первостепенной важности, ключ к Палестине на египетской стороне, которое франки могли легко аннексировать еще в 1099 году, не будет захвачено ими до 1153 года,