Сладкий грех. Искупление - Лина Мур

удивительное, что всё это время он работает в Дублине, заключает сделки и ни разу не прибег к наркотикам или желанию приковать себя цепями, — задумчиво сообщает Каван.

— Вроде бы это нормальное человеческое поведение. Разве нет? — удивляюсь я.

— Не для Слэйна. Он не обычный человек. Он злодей или животное. Третьего не дано. Но в данный момент Слэйн спокоен. На самом деле я ждал, что после того вечера, он разорвёт тебя, или случится очередной приступ, но нет. Слэйн и сам был удивлён тому, что ему не нужно было прилагать усилий, чтобы взять себя в руки, пойти за тобой и попытаться успокоить. Наверное, сейчас мне следует убеждать тебя в том, что ты должна быть с ним, потому что мой друг чувствует себя прекрасно. — Каван концентрирует на мне взгляд, а потом скользит им по папкам на столе.

— Но. У тебя есть какое-то «но», — подсказываю я.

— Да, у меня много «но», Энрика.

— Потому что ты меня терпеть не можешь, и я сломала нос твоей сестре, — криво усмехаюсь.

— Нет, это не те причины, почему я не хочу, чтобы ты оставалась здесь. Причина в другом, ты разверзла войну или сделаешь это, а пострадает только Слэйн.

— Так он же злодей, а добро побеждает зло, — хмыкаю я.

— Искусственное и лживое добро. Да, слышал о таком. Люди живут долго и счастливо, якобы победив злодея. Только вот в каждой истории злодей на вторых ролях, а в твоей истории на первых. Злодеями не становятся, их делают люди. И если можно научить быть злодеем, то можно научить этого же человека и другому.

— И ты предлагаешь мне это сделать? Серьёзно? — спрашивая, скептически выгибаю бровь.

— Нет, ни в коем случае. Ты, наверное, хороший человек, Энрика. Да, ты совершила ошибку и ввязалась в это дерьмо, но остановилась и знаешь точное время и место, когда это случилось. А вот я не знаю, когда Слэйн поставил себе другую цель, ведь он меня отстранил от возможности наблюдать за всем. Я тоже был прикован цепями внизу, пока он думал, что справится один против тебя.

— То есть тебя никуда не отправляли? Ты всё время был здесь? Вот здесь? В этом поместье? Внизу? — шокировано шепчу.

— Да. Когда Слэйн узнал, что я написал тебе и предостерёг от последствий, он сразу же понял, кто за этим стоял. Сначала избил, а потом меня привезли сюда. Меня наказали и поставили в угол, потому что Слэйн был слеп, а когда очнулся, то понял, что в полном дерьме. Я не знаю, что происходит. Всё слишком запуталось, и в этой истории нет хороших или плохих. Есть люди, которые меняются, пытаются выжить и страдают. Не важно, — Каван хмурится и подходит к папкам. Он забирает их, а потом словно о чём-то вспоминает и снова забывает.

— В общем, мне нужно передать твой ответ Слэйну. Ты едешь с ним на приём или нет? — спрашивает Каван.

— Я не знаю, стоит ли. Не знаю. Ты прав, всё слишком запутано, и я тоже запуталась. Я не могу простить его. Не могу. Как ты простил его после того, что он с тобой сделал? После заточений и побоев? Как? — открываюсь ему. Да, может быть, я поступаю опрометчиво, но мне больше некого спросить о том, что делать дальше. Некого! Никто не даст мне совет, а в моей голове каша. Там слишком много информации и жестокости, боли и жалости.

— Я просто знал Слэйна до того, как его превратили в монстра. Я знал того мальчишку, который играл с едой, сидя один за столом, улыбался всем и был добрым. Я помнил его, и всё же в нём до сих пор остался этот мальчишка. Одинокий и брошенный всеми, но не сдавшийся. Ведь никто в школе не мог предположить, что семья ненавидит его, и он постоянно один. Никто. Он смеялся, пытался дружить со всеми, делал милые подарки всем. Слэйн был другим. Он был невинным и чистым мальчиком, пока его не сломали. Я начал это первым. Я виноват перед ним. Вместо того чтобы всё проверить и подумать, я совершил ошибку, которая тоже толкнула его в спину прямо в руки чудовища. Поэтому я его простил. Прощу его и в следующий раз. Я принял факт того, что всегда буду ценить Слэйна и то, что он спас меня от смерти, хотя собирался убить.

— Но он уже не тот мальчик. Он другой. Ты оправдываешь его жестокость из-за чувства вины, — замечаю я.

— Да, наверное, это так, но мне всё равно. Мне плевать. Я прощаю его. Прощаю, потому что он моя семья. Роднее Слэйна у меня никого нет.

— А как же твои родители и сестра? Разве не они твоя семья?

— Моя сестра сука. Была сукой, такой же и осталась. Я не общаюсь с родителями восемь лет. Так что семьи у меня нет, только Слэйн. Поэтому я буду его защищать и оправдывать, потому что однажды он защитил меня неосознанно. Он и тебя защищает, Энрика, тоже не желая этого. Думаешь, если бы Слэйн мог остановиться, он бы так не сделал? Сделал бы, ведь ему в разы хуже, чем тебе. Ты испытываешь только внутреннюю боль, а он и ту, и другую. Но тебе решать, что ты будешь делать дальше. Никто не сможет решить за тебя и не должен. Ты обязана взять ответственность за свои поступки, Энрика, а не перекладывать эту ответственность на чужие плечи, чтобы было потом кого винить.

— Но это сложно. Я и хочу простить, и не могу. Переступить через себя не могу, — шепчу я.

— Тебе просто нужно принять решение, Энрика. Набраться храбрости, чтобы это сделать. Нельзя усидеть на стуле с двумя ножками. Нельзя то прощать, то не прощать. Нельзя так поступать с людьми, какими бы они ни были. Ты можешь ненавидеть всех вокруг, мстить им, не прощать их, но Слэйна простить. Никто не обвинит тебя, потому что это твоё решение и твоё право. А играть с прощением запрещено. Ты или принимаешь факт того, что прощаешь его и больше никогда не вспоминаешь об этом, чтобы сделать ему больно. Или ты не прощаешь его и начинаешь воевать с ним и спасать свою жизнь. Вокруг тебя одни лишь бесхребетные существа, которые зависят от Слэйна. Это его марионетки. Но ты другая для него. Не знаю, что он в тебе нашёл, но только тебе он дал право выбора. И я уверен, что если ты откажешь ему, то он будет бороться с собой всеми силами и не допустит твоей смерти.

— То есть ты думаешь, что он… хм, влюблён в меня? — взволнованно спрашиваю Кавана.

— Я не знаю, Энрика. Я не хочу давать никакой оценки поступкам Слэйна, потому что он не знает, что это такое, а я… не испытывал. Но даже если это и так, то тебе придётся попотеть, чтобы он сам признался в своих чувствах к тебе. Ты сейчас злишься и не можешь найти верное решение, потому что не уверена именно в его любви к тебе. Лишь это тебя останавливает и тормозит, а не то, что он сделал. Ты хочешь чёткого ответа. Но как мужчина может сказать и понять свои чувства, если он никогда их не испытывал и даже не видел? Для него это так же невозможно, как и для тебя то, что Слэйн делает. И если ты выберешь его, то тебе придётся учить его любить и доказывать сотню раз, что любовь всё же существует. Ты ввяжешься в жестокую войну с программой, которая живёт в его голове. Так что, решать тебе. Риск велик в обеих ситуациях. Так ты поедешь на приём, Энрика? Ты сможешь там выжить?

Вопросы Кавана ставят меня в тупик. Я не знаю. Не знаю, вот и всё. Он говорит, что нужно или простить, или мстить. Я не хочу ни того, ни другого. Хочу просто исчезнуть, но вряд ли я смогу жить дальше так же, как и раньше.

— Поеду, но это не означает,