Дело Ильназа Галявиева - Линар Фархутдинов

Они возвращаются в кабинет 206. Галявиев смотрит на разбитое окно и соглашается, что стрелял в детей на улице из этого кабинета. "Теперь я приобрел уверенность", — говорит он.

Далее был зачитан протокол еще одного допроса. Галявиеву показали видеозаписи из гимназии, на которых он опознает себя. Ему показали те же самые файлы, которые затем показывали в суде, с теми же названиями.

Галявиев объясняет, зачем взял с собой более пятисот патронов: хотел их все расстрелять, но не ожидал, что полиция приедет так быстро.

Вопрос следователя: "Что помешало вам продолжить стрельбу по детям, находившимся в гимназии? Или вы остановились, потому что таков был ваш изначальный замысел и вы полностью реализовали свой план?"

Ответ Галявиева: "Приехали сотрудники полиции, я услышал сирены и увидел в окна машины с проблесковыми маячками. Это помешало мне продолжить расстрел. К тому моменту взрыв уже произошел, я много стрелял и видел убитых, поэтому посчитал, что дальше продолжать нет смысла. Решил сдаться. Если бы они не приехали, то я продолжил бы расстреливать людей".

Вопрос следователя: "По какой причине вы перестали расстреливать людей?"

Ответ: "Я перестал расстреливать людей в школе из-за того, что приехали сотрудники. Я был вынужден сдаться, я выбросил ружье. Оно было исправно, я просто его выбросил после того, как понял, что приехали сотрудники полиции".

Это ложь, потому что Галявиев бросил ружье в 9:30 (или 9:31), за три минуты до приезда полиции. Никто не мешал ему стрелять дальше, искать открытые кабинеты или простреливать замки. Поэтому нет никакой связи между прекращением стрельбы и приездом полиции. Согласно камерам, он спустился на первый этаж без оружия, еще 3 минуты оставался там в ожидании приезда полиции, и вышел только тогда, когда увидел полицейского на крыльце.

Далее Галявиев снова повторяет, что не смог взорвать бомбу внутри кабинета 107, как планировал, так как она была закрыта. "Я точно знал, что в кабинете были люди, так как там должен был проводиться урок и должны были находиться ученики, в том числе малолетние. При этом, когда я ставил бомбу и зажигал детонатор, я слышал, что в кабинете находились люди. Если бы дверь кабинета была открыта, я бы установил взрывное устройство внутри кабинета. В этом и был мой изначальный план. Когда я понял, что дверь закрыта, решил поставить ее снаружи", — говорит Галявиев. Ложность этого показания уже была объяснена.

Вопрос следователя: "С какой целью вы совершили нападение на гимназию № 175?"

Ответ Галявиева: "Я совершил нападение на гимназию № 175 из хулиганских побуждений. Мне хотелось самоутвердиться, хотел бросить вызов обществу. Модель действия "колумбайнеров"35 идеально для этого подходила. Именно идеология "колумбайнеров" послужила основанием моего планирования нападения на школу. В школе я ни на кого обиду не затаил. Во время обучения в данной школе у меня все было нормально, никаких серьезных конфликтных ситуаций не возникало. Я просто решил совершить убийство в гимназии 175, так она мне наилучшим образом для этого подходила: я знал прекрасно расположение школы, хорошо в ней ориентировался. Также она располагается рядом с моим домом, я мог спокойно до нее дойти с оружием и приготовленным мной взрывным устройством, не привлекая особого внимания".

Данное показание противоречит показаниям полицейского Ильнара Зайнанова, который 11 мая ехал с Галявиевым в отсеке для задержанных от гимназии до отделения полиции.

"Я сидел сзади в отсеке задержанного, держал ему руки, голову, и так доехали до отдела. Спросил: "Зачем, за что?". Говорит: "Ненавижу". Я говорю: "В смысле, "ненавижу"?". Он говорит: "Они меня унижали, избивали", — рассказал Зайнанов.

Далее в допросе Галявиев добавляет: "Все, с кем я когда-то учился в школе, к тому моменту гимназию закончили. Остались ли там учителя, которых я помнил, я не знал, мне было все равно". И повторяет, что выбрал гимназию исключительно потому, что хорошо в ней ориентировался.

Когда оглашение показаний было окончено, судья Миннуллин спросил у Галявиева, подтверждает ли он достоверность всех оглашенных за время процесса показаний.

Ильназ молчал.

— Вы слышали вопрос, да? — уточнил Миннуллин.

— Да, подтверждаю, — ответил подсудимый.

— Добровольно давали показания?

— Да.

— В начале судебного разбирательства на вопрос о признании вины вы сказали, что вину признаете. По результатам исследования доказательств, по результатам судебного разбирательства, досудебного следствия, ваша позиция изменилась?

— Нет.

— Вину признаете?

— Да.

— По всем инкриминируемым преступлениям?

— Да.

— Ваша позиция согласована с защитником?

— Да.

Затем Миннуллин спросил, узнал ли Галявиев себя на показанных ему записях из гимназии.

— Да, — ответил Ильназ.

Далее судья уточнил, откуда у Галявиева взялись телесные повреждения, зафиксированные после задержания: ссадины на запястье, укушенная рана на руке, ссадины на лице.

Но Галявиеву этот вопрос показался уже чрезмерным.

— Но я же отказался от дачи показаний, — напомнил он.

Миннуллин признал за ним такое право, но добавил, что к нему все же могут обращаться с вопросами.

— Я уже свою позицию высказал по этому поводу, — ответил Галявиев.

— Ясно. Спасибо, присаживайтесь.

Адвокат Нуриахметов попросил предоставить ему дополнительное время для обсуждения позиции с подзащитным.

— Возможно, новые доказательства будут представлены позже, — сказал он.

Показания друга Ильназа

Но никаких доказательств не представил. Вместо этого на следующем заседании 28 марта прокуратура зачитала показания друга Ильназа, Искандера Яковлева. Он был допрошен следователем 15 мая 2021 года.

Яковлев учился вместе с Галявиевым до 9 класса, в некоторые годы сидел с ним за одной партой.

По словам Яковлева, над Ильназом в классе никто не издевался и не смеялся над ним.

С 4–5 класса Ильназ также дружил с Русланом Набиуллиным и сидел за партой с ним.

Когда у Яковлева появился компьютер, они стали играть с Ильназом "по сетке" в разные игры.

"Когда мы учились в школе, я всегда ленился записывать домашнее задание в дневник и часто звонил на домашний телефон Ильназу, спрашивать домашнее задание. Трубку брал отец и приглашал Ильназа к телефону. Ильназ диктовал домашнее задание.

Что касается его семьи, могу пояснить, что отец его спокойный, вежливый, ответственный, всегда ходил на родительские собрания. Мать его я не знаю, никогда не видел. Инсаф — полная противоположность Ильназа: общительный, веселый, у него много друзей. На семью Ильназ никогда не жаловался. Он был скрытным человеком в этих вопросах, ничего не рассказывал".

В младших классах друзья ходили на карате и дзюдо, в 7–8 классе начали заниматься паркуром.

По словам Яковлева, у Ильназа было два друга: он сам и Руслан Набиуллин.

"Поведение у него в школе было идеально, был послушным, не курил и не употреблял алкоголь. По крайней мере, я такого никогда