Высокое погружение - Марина Даркевич

даже отступали на полшага назад, словно бы думая – то ли они делают, чёрт возьми?..

Но от второго раза удержаться было невозможно – ибо «падение» в гримёрной уже состоялось. К тому же Света принесла бутылочку молодого красного вина и включила приглушённый розовато-оранжевый свет в комнате.

– Был бы у меня рояль, – произнесла она, – я бы поставила бокалы на него. Но, как видишь, у меня только вот такая «самоиграйка» есть…

Рядом с окном стояло небольшое электропиано «ситизен». В момент недоброй памяти визита бывшего мужа инструмент располагался на кухне, да и вряд ли Олег позарился бы на подобную вещь. Пусть она и стоит не две копейки, но продать видеомагнитофон не в пример легче.

– Тогда за нас, – улыбнулся Денис.

После того как вино было выпито, он подошёл к Светлане, поцеловал её сладкие от божоле губы и, не давая ни ей, ни себе возможности пойти на попятный (а вероятность этого незримо витала вокруг), расстегнул на женщине юбку. Света позволила ей упасть на пол, переступила ногами, обтянутыми чёрного цвета нейлоном. Сама взялась за пуговицы рубашки Дениса, с нескрываемым наслаждением помогая ему снять её. Неловко скинув одежду назад, Тилляев едва не опрокинул бокал на клавиатуру. Но успел подхватить его, случайно коснувшись рычажка включения. «Ситизен» негромко промурлыкал сигнал готовности.

– А я ведь умею нажимать на эти клавиши, – вдруг сказал Денис. – И даже иногда попадаю в доли.

– Споёшь мне? – тихо спросила Света, присев у ног юноши. Глядя снизу вверх прямо в глаза, принялась расстёгивать его брюки.

– Спою, – ответил Денис.

Освободившись от верхней одежды, он подтащил мягкий табурет, коснулся клавиш инструмента. Понизил уровень громкости до минимального, включил нужные регистры. И довольно скоро наиграл знакомую спокойную мелодию, известную, наверное, всему миру.

– Andante1, Света, – произнёс он низким бархатным голосом, совсем не похожим ни на его обычный, ни на сценический, когда он выступал в роли Парфёновой. Затем несколько раз кашлянул и начал выводить по-английски:

Take it easy with me, please

Touch me gently like a summer evening breeze

Take your time, make it slow

Andante, andante

Just let the feeling grow.

Make your fingers soft and light

Let your body be the velvet of the night

Touch my soul, you know how

Andante, andante

Go slowly with me now.

Светлана не верила своим ушам. Голос юноши снова звучал совершенно по-женски, но уже совсем иначе, нежели на сцене. Это было настоящее «бархатное» меццо-сопрано, которое мужчина, независимо от возраста, не мог бы воспроизвести. А Денис, намеренно понижая голос, умело копировал тембр Анни-Фрид Лингстад, нежно произнося «Go slowly with me now»…

I'm your music

(I am your music and I am your song)

I'm your song

(I am your music and I am your song)

Play me time and time again and make me strong

(Play me again 'cause you're making me strong)

Make me sing, make me sound

(You make me sing and you make me…)

Andante, andante

Tread lightly on my ground

Andante, andante

Oh please don't let me down.

Света закрыла глаза от наслаждения и чтобы не спугнуть волшебный, чарующий миг. Ей показалось, что не Денис сейчас сидит рядом с ней и исполняет этот гимн любви и секса, а настоящая девушка, точнее – некий женственный дух, фантастическая наяда или сирена. Та, что поймала однажды на сцене театра юношу в свои чары и превратила его в идеальное существо – то, о котором часто грезила в своих нескромных снах Севостьянова. В том числе и давних – когда ещё только начинала осознавать свою сущность, впервые знакомясь с собственным телом, которому всегда было радостно откликаться на нежные прикосновения сладкой симфонией тонко настроенных чувств.

There's a shimmer in your eyes

Like the feeling of a thousand butterflies

Please don't talk, go on, play

Andante, andante

And let me float away2.

Мешая играть Денису, Света обхватила бёдрами его колено, сама же расстегнула и сбросила блузку, следом на пол слетел лифчик… И да, это уже было далеко не «andante»… Следующие часы прошли в темпе от «allegretto» до «presto»3.

– …Никогда бы не поверила, – томно произнесла Света, – что после такого трудного спектакля я ещё часа два способна безостановочно двигаться.

Её голова лежала на груди Дениса, который расслабленно перебирал волосы женщины и нежно гладил её лицо, чуть касаясь его кончиками пальцев. Оба были обнажены; на их телах играли оттенки розового цвета, пропущенного и отражённого от неяркой лампы в абажуре, отражаясь от занавесок и портьер, которые так ненавидел Олег. Одеяло валялось на полу, в той же куче, куда как попало было сброшено нижнее бельё любовников.

– Я тоже нечасто останавливался, – сказал Денис. – Но ты была настоящей страстью в чистом виде, ничем незамутнённой. Боже, до чего ты раскалённая. Как лава. И яркая. Света-Светлячок.

– Со мной такое впервые, – сказала Света.

– Правда? – спросил Денис, веря и не веря этим словам. – Потому что я ещё довольно зелен?

– Нет, ты не зелен… И опыт у тебя не мальчишеский. Тут другое. Не знаю, может быть, ты рассердишься на мои слова…

– Я не в состоянии на тебя сердиться, Светлячок.

– Ты занимаешься любовью, как девушка.

Денис засмеялся.

– Я сказала что-то неприятное?

– Да что ты… Просто я слышу подобные слова не впервые. И мне это вовсе не неприятно. Напротив… Даже пикантно как-то.

– Больше скажу: не просто как девушка. А как лесбиянка. Вот эта тяга к позе «ножницы». Твоя нежность удивительно уживается с циничностью – притом какой-то не мужской… Не обижайся только, пожалуйста. Господи, а какие чудеса творит твой язык! Как будто ты уже на себе изучил, где находятся самые потаённые и сладкие местечки.

– По-моему, у тебя был опыт с девушкой, – догадался Денис. – И он оказался довольно волнующим, верно?.. Но чего-то тебе не хватило.

– В общем-то ты прав… Я никому о нём не рассказывала. А тебе расскажу.

Немного запинаясь от странного возбуждающего стыда и не всегда находя нужные слова, Светлана поведала юному любовнику о своих неудачных попытках расширить горизонты собственной сексуальности.

– Знаешь, я ведь совсем не искушён в таких тонких материях, – сказал Денис. – Могу ошибиться, но тебе просто неинтересна телесная близость без чувства, которое ты хочешь испытывать к другому человеку. Поэтесса была тебе безразлична, и вторая девушка, видимо, тоже. Будь у вас любовь, ты бы с ума сошла от страсти и кончила не хуже,