Высокое погружение - Марина Даркевич

отвоевали «Октябрь» обратно? – спросил Меликян.

– Это само собой – обида на все времена. Но дело не только в здании, – заметила Пронина.

– А что Москву не устраивает в нашем репертуаре? Сегодня же представить немыслимо, чтобы согласовывать афишу, – сказала Маша. – Да и с кем? Парткомов же больше нет.

– Мы заявили пьесу братьев Стругацких «Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах». Все знают, да? – риторически спросила Атаманова. – Название вызывает у чиновников Минкульта какой-то нездоровый интерес. Несмотря на то, что оно придумано не мной, а самими авторами, знаменитыми писателями.

– Цензура у нас запрещена, – напомнил Меликян. – Сверху больше никто не курирует ни театры, ни кино, ни концерты. Вообще ничего, связанного с культурой. Хватит уже!

– Верно. И мы обязательно поставим эту пьесу, именно под оригинальным названием. И станем держать её в репертуаре так долго, пока она будет вызывать интерес у людей. А она будет.

– Конечно, – сказала Молотова. – Ядовитая вообще-то вещь. И страшненькая.

– Там один парафраз чего только стоит, – добавил Меликян и процитировал:

Товарищ, знай, пройдет она,

Эпоха безудержной гласности,

И Комитет госбезопасности

Припомнит наши имена!

– Данил тоже будет там задействован, – обратилась Глущенко к Кулагиной. – У него роль студента-мулата. Нашего соотечественника, у которого мама местная, а папа приезжал в командировку.

Маша сказала это без малейшего намёка на улыбку.

– Я поняла, – произнесла Настя. – Амплуа у него действительно интереснее, чем это могло показаться на первый взгляд.

– Но дело-то не только в амплуа, – заговорила Евгения Эдуардовна. – Человек может быть кем захочет. Это право любого. И не только на сцене.

– О, я видела по нашему каналу ваше выступление перед субботним спектаклем, – воскликнула Настя. – Честно скажу, была под впечатлением. Но мама точно не пришла в восторг, даже выключила телевизор на этом месте, внезапно сильно расстроившись…

– В таком случае, я закончу, – сказала Атаманова. – Это недолго. Осталось совсем мало времени.

Сняв очки и встав во весь рост, женщина произнесла:

– Мы все актёры в этой жизни, и мы вправе самостоятельно принимать какую угодно роль. Мы можем быть кем угодно, но если нас вдруг перестанет что-либо устраивать, то имеем полное право заново переписать эту роль для себя лично. В отличие от сценических рамок, в реальной жизни у нас нет сценариста или режиссёра, которые направляли бы наши действия и поступки. У нас есть другое. Более важное, чем наличие художественного или любого другого руководителя.

Наша свобода.

Примечания

1

Andante (итал.) – умеренно медленный темп в музыке.

2

Будь ласков со мной, прошу.

Коснись меня мягко, словно вечерний летний бриз.

Тише, не торопись.

Анданте, анданте.

Дай проснуться чувствам.

Пусть пальцы будут нежны и легки,

Пусть тело станет бархатом ночи.

Тронь мою душу – ты знаешь, как.

Анданте, анданте.

Не спеши, когда ты со мной.

Я твоя музыка

(Я твоя музыка, и я твоя песня),

Я твоя песня

(Я твоя музыка, и я твоя песня).

Играй меня снова и снова и сделай меня сильной

(Играй меня снова, ведь ты делаешь меня сильной).

Заставь меня петь, извлеки из меня звуки

(Ты создаёшь из меня песню, и не только…).

Анданте, анданте.

Касайся меня легко.

Анданте, анданте.

О, прошу, не подведи меня.

В твоих глазах блеск.

Это похоже на тысячу бабочек.

Прошу, ни слова, продолжай играть

Анданте, анданте,

И сделай так, чтобы я поплыла.

(Песня группы ABBA «Andante, andante». Источник перевода: Лингво-лаборатория «Амальгама»).

3

Allegretto, presto (итал.) – соответственно довольно оживлённый и очень быстрый темп в музыке.

4

До свидания, сестрёнка! (тюркский диалект).

5

Слова из песни «Шар цвета хаки» группы «Наутилус Помпилиус». Автор музыки и текста – Вячеслав Бутусов.

6

Франсуа Вийон, Баллада поэтического состязания в Блуа. (Перевод Ильи Эренбурга.)

7

Имеется в виду Статья УК РСФСР 121 «Мужеложство» (окончательно отменена в 1993 г.)