Притворись влюбленной - Бэт Риклз

хитрым планом, шитым белыми нитками), но осознание того, что я чувствую к нему на самом деле, медленно разливается по телу, словно я сажусь в ванну, наполненную теплой водой.

К Джейксону я ничего такого не испытываю.

И я не хочу просить Гарри стать моим парнем, потому что а) ему это не надо и б) разговор с моей мамой лишний раз показал, что глубинная несовместимость – плохой прогноз для отношений. Но я знаю точно: мои чувства к Джейксону меркнут по сравнению с тем, что я испытываю к Гарри, – как бы это ни называлось. Вынужденная привязанность?

С Гарри все просто.

И разве противоположности не притягиваются?

Остальную часть пути я стараюсь особенно не думать ни об этом, ни о Джейксоне с его очередным игнором. Вместо этого я замечаю, как от смеха Гарри у меня в груди становится тепло, как у него появляются морщинки в уголках глаз, когда он ухмыляется собственной шутке, и как по моему телу бежит ток, когда он время от времени кладет руку мне на бедро.

– У них подписаны кресла, куда гости будут садиться во время церемонии! – шепчу я Гарри с благоговейным ужасом. – У них что – свадьба или Неделя моды в Нью-Йорке?

– Сложно сказать, – задумчиво тянет он, совершенно не обеспокоенный этим фактом. – Пару месяцев назад Аннабель упоминали на страницах Vogue как стилиста.

Я роняю челюсть, а Гарри лишь смеется, целует меня в уголок губ и берет за талию, чтобы проводить к креслу, отмеченному табличкой с моим именем. Я не зря задавалась вопросом, что за друзья у Гарри и насколько шикарной будет их свадьба. Гости выглядят так, будто их ждет показ на пресловутой Неделе моды в Нью-Йорке: во всей церемонии есть нечто пленительное, утонченное и изысканное. Это касается даже цветочных композиций и струнного дуэта, играющего классическую музыку.

Жених, уже почти что муж, – какой-то компьютерщик, разбогатевший на криптовалюте. Аннабель занимается чем-то загадочным и гламурным в фешен-студии, а в свободное время она инфлюэнсер. Нет, настоящий инфлюэнсер – не как блогер с десятью подписчиками, а как Джиджи Хадид. Ну, или как лайт-версия Джиджи Хадид но все же это потрясающе. В любом случае ее читают больше трехсот тысяч человек. Честное слово, я специально проверяла по пути сюда, когда Гарри упомянул об этом как о чем-то само собой разумеющемся.

Я слишком поражена размахом происходящего, чтобы завидовать. Это совершенно иной мир, непостижимый для меня. Как и моя мама, Аннабель живет на какой-то другой планете, на которую мы, смертные, можем лишь смотреть издалека.

К чести Аннабель, хочу заметить, что на церемонии присутствуют не только ее гламурные друзья, но и члены семьи. Гарри, в свою очередь, узнает нескольких университетских приятелей. Анны Винтур пока что не видно. Мероприятие такое же многолюдное и оживленное, как и свадьба Люси, но, судя по тому, что сказал Гарри, Аннабель действительно хотела видеть всех этих людей, чтобы разделить с ними свой самый важный день. По крайней мере, она не поскупилась на приглашения для их вторых половинок.

Аннабель и ее будущий муж Патрик просят гостей не пользоваться телефонами. Не только на церемонии, но и за праздничным ужином, и на вечеринке. Будь Аннабель хоть трижды инфлюэнсером, сегодня она здесь для себя, а не для постов в соцсетях, и все внимание присутствующих должно быть сосредоточено на ней.

Скажу по секрету, мне больше нравится эта идея, чем попытки Лены и Джонни добиться, чтобы гости сопровождали все посты об их свадьбе одинаковым красивым хештегом. Я знаю, что сейчас так принято (Джессика тоже придумала свой: #MrCandMrsJ1906), но я не обязана этим восхищаться. Даже ради Лены.

Аннабель и Патрик совершенно незнакомые мне люди, но я не могу не признать, что они и правда красивая пара. Патрик плачет, когда смотрит, как она идет к алтарю в простом приталенном белом платье с замысловатым кружевным лифом и маленькими бриллиантовыми сережками-гвоздиками. А Аннабель хихикает, когда он произносит клятву, – но неудачно, потому что это больше похоже на всхлип: смехом она просто хочет сдержать подступающие слезы.

Они смотрят друг на друга так, как в фильмах: будто, кроме них, на свете больше никого нет. И то, как они смотрят друг на друга, заставляет всех присутствующих прослезиться. А для меня это словно удар под дых, потому что я хочу… я отчаянно хочу того же самого.

Мой «вроде как парень» даже не отвечает на мои сообщения, и я уже не думаю, что было бы неплохо и дальше с ним встречаться.

А вдруг в моей жизни никогда не появится человек, который будет смотреть на меня как Патрик на Аннабель?

Иногда Гарри смотрит на меня почти так же. Но, возможно, для него это просто часть игры в подставного бойфренда – он хорошо вживается в роль, с самоотдачей. Едва ли это что-то большее.

Церемония получилась в общем простая и незамысловатая. Когда Аннабель идет к алтарю, виолончелист и скрипач наигрывают что-то милое и традиционное. Сестра жениха читает стихотвореньице, а бабушка невесты произносит короткую молитву – и все заканчивается. За то же время Люси, помнится, успела только зачитать свою клятву. Гости разражаются аплодисментами и одобрительно кричат, когда жених и невеста наконец целуются, а потом мы все выходим на улицу и забрасываем новобрачных экологически безвредными биоразлагаемыми конфетти, которыми нас снабдили перед входом в здание.

Наступает время фотосессии, и гостям предлагают напитки. На улице расставлены стулья (настоящие, с мягкой обивкой, а не обычные пластиковые), чтобы все могли поболтать перед торжественным ужином. Здесь же – переносной бар, а несколько официантов разносят изысканные канапе, которыми гости закусывают дорогое шампанское. Ассистент фотографа по очереди вызывает приглашенных – поодиночке и группами.

Все оставшееся время я держу Гарри под руку, нежась под предзакатным августовским солнцем и наслаждаясь своим новым статусом. Незнакомые люди крайне любезны со мной, а одна особенно восхитительная леди в костюме от Chanel делает мне комплимент по поводу платья, и я на седьмом небе от счастья.

Я не знаю никого из этих людей, так что, когда они спрашивают меня, чем занимаюсь, я не стесняюсь признаться, что веду популярную онлайн-колонку о свиданиях и отношениях. Я не вдаюсь в подробности, но вот интересно: чем более туманно я изъясняюсь, тем больше их впечатляют мои слова, что только укрепляет мою уверенность в себе. Я их очаровываю, я заставляю их смеяться, а женщины слегка приобнимают меня и твердят Гарри: «Боже, какая она милая. Не упусти такую девушку!»

И все-таки это случается. Старые друзья Гарри несколько раз шутят по поводу его развода: желают ему удачи в новых отношениях, весело грозят пальцем и предупреждают, чтобы на этот раз он держал ухо востро, – и всякий раз Гарри смеется чуть громче и чуть резче, чем положено. Я чувствую, как он весь застывает, – а потом нервно тянет коктейль, словно хочет проглотить комок, застрявший в горле.

И вот над ним шутят уже в пятый раз, а я поглаживаю его по руке, стискиваю его плечо и целую, когда он оборачивается ко мне.

– Держись, – говорю я ему.

– Если кто-то еще раз скажет, чтобы я держал тебя подальше от своего брата, я ему просто врежу.

– Ты же знаешь, что я смотрю на тебя одного, милый, – шучу я (хотя это отчасти правда) и снова его целую. Я чуть отстраняюсь, беру его за руку, наши пальцы крепко переплетаются. В этот раз я стала для него якорем. – Хочешь, я вылью на кого-нибудь шампанское или устрою сцену, чтобы тебе полегчало?

Он смеется, и лицо его становится мягче.

– Спасибо за предложение, но все в порядке.

– Ладно. Если что-то изменится, дай мне знать, и я размажу кусок торта по платью невесты.

Слава богу, Гарри не просит меня об этом. И потому, что над ним больше никто не шутит, и потому, что я вряд ли смогла бы испортить платье Аннабель. Она такая милая, что у меня не поднялась бы рука.

Ужин проходит за длинными столами: они покрыты дорогими белыми скатертями и уставлены изысканными цветочными композициями. Мы с Гарри садимся возле их с Аннабель общих друзей, с которыми недавно болтали.

Подают основное блюдо, и Аннабель порхает вдоль столов, чтобы пообщаться с теми, с кем не успела во время фотосессии. Ее постоянно перехватывают: сегодня все хотят урвать немного ее внимания, и я их не виню. Я не успела поговорить с ней до ужина и ограничилась