Притворись влюбленной - Бэт Риклз

простым поздравлением – и теперь, когда она направляется в нашу сторону, меня охватывает волнение. Гарри был прав: все ее любят, и это неудивительно – она такая обаятельная и открытая.

Аннабель здесь действительно королева бала, но, несмотря на роскошество церемонии и свой статус инфлюэнсера, она ведет себя гораздо более скромно и непосредственно, чем Люси на своей свадьбе.

Аннабель приветствует нас, краснеет от комплиментов, которые сыплются с нашей половины стола, где сидят ее друзья по университету и их вторые половинки, говорит нам, как рада, что мы смогли приехать на торжество, как благодарна, что мы решили разделить этот день вместе с ней и Патриком, и как надеется, что мы хорошо проводим время. Она обходит всех гостей, сидящих за столом, каждого обнимает и перекидывается с ним парой слов, а я задумываюсь, нет ли у нее внутри встроенного таймера, поскольку она всякий раз укладывается ровно в шестьдесят секунд (или же, учитывая ее род деятельности, она просто собаку съела на нетворкинге, ставшем ее второй натурой).

Когда приходит моя очередь, она обнимает меня, тепло и крепко, и хочет все обо мне узнать. Она ни словом не упоминает бывшую жену Гарри и ведет себя со мной так, словно мы с ней старые приятельницы. Она явно умеет заставить людей чувствовать себя особенными; Аннабель из тех, с кем приятно находиться рядом, – даже при том, что это она сейчас находится в центре внимания.

Думаю, Фрэнки номер два могла бы взять с нее пример. После ее выходки на вечеринке по случаю новоселья я побаивалась писать Фрэнки номер один. Уверена, Аннабель никогда бы не поступила так с друзьями Патрика. И я рада, что она не поступает так со мной, – ведь, наверное, у нее есть свое мнение по поводу развода Гарри, поскольку Луиза ее приятельница.

Это хорошая свадьба. Потрясающая. Она затмевает для меня все остальные (прости, Джессика) – даже при том, что я здесь знаю только одного человека.

Но, к чести Гарри, он такой человек, которого очень приятно знать.

И я готова признаться: мне нравится делать вид, что он – мой человек. Хотя бы сегодня.

Глава 24

В течение нескольких дней Джейксон пишет мне редко и коротко, но мне удается встретиться с ним после работы в среду, чтобы вместе поужинать.

Учитывая обстоятельства, я не уверена, что мы сможем нормально поужинать. Мне, может, и хотелось бы верить, что сексуальное притяжение между нами после недельной разлуки будет таким сильным, что мы постараемся как можно быстрее убежать вместе из ресторана, – но реальное положение дел говорит об обратном. Возможно, он хочет увидеться только для того, чтобы меня бросить. Когда он наконец-то мне ответил и предложил встретиться, в тоне его сообщения было нечто такое, от чего у меня в голове затренькал тревожный звоночек.

Интересно, можно ли бросить девушку, если ты даже не просил ее стать твоей девушкой?

Весь день перед свиданием меня подташнивает. Я потею, и у меня омерзительно громко колотится сердце, когда я думаю о предстоящей встрече. Моя начальница это замечает, но я ей объясняю, что вечером у меня свидание, где меня, похоже, бросят, и вместо того, чтобы заставить меня забыть о надвигающейся беде и разгрести накопившуюся рабочую почту, она решает побыть моей жилеткой.

Согласно ее совету – и Лена тоже так думает, – я должна приложить максимум усилий, чтобы выглядеть на свидании безупречно. Лена говорит, что если он и правда хочет со мной расстаться, то пусть видит, от чего отказывается. По мнению Дженни, если я подготовлюсь к свиданию как следует, то сама почувствую себя настолько хорошо, что мне будет наплевать, бросит он меня или нет. Талли видит нашу с Леной переписку в групповом чате, но, наверное, она слишком занята, чтобы ответить.

Но проблема не в том, что Джейксон, как я думаю, решил со мной порвать. Проблема в том, что я совершенно не понимаю, почему он хочет это сделать и где я облажалась. Нет, мне кажется, что нам действительно надо со всем этим покончить, и все равно я немного встревожена. Под «немного встревожена» я подразумеваю, что до смерти боюсь потерять единственный выпавший мне шанс на настоящие отношения, – единственный, поскольку Гарри не в счет.

Я готовлюсь к свиданию и надеюсь, что на нас снизойдет просветление. И в каком-то смысле надеюсь, что Джейксон действительно меня бросит, – ну, чтобы мне не пришлось самой принимать решение.

Мы собираемся в простой сетевой ресторанчик, и я выбрала самый повседневный наряд – джинсы и красивый топ, но все же завиваю локоны, крашу губы любимой яркой помадой и надеваю милые украшения, чтобы образ немного заискрился.

Уже на подходе к ресторану я смотрюсь в витрину магазина.

Оно не вызывает у меня тех чувств, на которые я рассчитывала: «О да! Он совершает огромную ошибку, ведь я такая потрясающая!» Нет, манжеты на резинках натирают мне запястья, из-за чего я все время их нервно поддергиваю, а ремешок на босоножке, кажется, вот-вот оторвется. Мое отражение и предчувствие, что меня бросят, с каждым шагом снижают мою уверенность в себе.

– Соф! Привет! – вдруг слышу я.

Я поднимаю глаза и вижу Джейксона: он приближается к входу в заведение с другой стороны улицы. Он хорошо выглядит – джинсы и элегантная белая рубашка с короткими рукавами, которую он как-то умудряется выдать за смарт-кэжуал. Волосы у него слегка растрепаны, а на висках и носу поблескивают бусинки пота, но это неудивительно – при такой-то жаре. Он поправляет круглые очки, широко мне улыбается и машет рукой. Я жду, когда же у меня в животе вспорхнут бабочки, но они даже крылышками не шевелят.

Разве так выглядел бы парень, который больше не хочет видеть свою девушку?

Разве так выглядела бы девушка, которая больше не желает встречаться со своим парнем?

И хочу ли я быть такой девушкой?

Я неловко машу ему в ответ, стараясь придать лицу более нейтральное выражение, чтобы Джейксон не догадался, о чем я думаю.

– Привет.

Он без колебаний обнимает меня за талию, притягивает к себе и быстро, но нежно целует.

Я хочу, чтобы у меня голова закружилась от восторга, но все, о чем я думаю, – «О нет, моя помада!». И о том, что целуется Джейксон не так хорошо, как Гарри.

Джейксон отрывает свои губы от моих, но не отстраняется. Какой-то прохожий ворчит, что мы загораживаем дорогу, но если Джейксон и слышит замечание, то ему все равно.

– Привет, – улыбается он.

– Привет, – повторяю я.

Я слишком обескуражена, чтобы сказать еще что-нибудь.

– Я скучал по тебе.

Вот это расщедрился!

– Я тоже по тебе скучала, – эхом откликаюсь я.

– Пойдем?

– Э… ага.

Он меня обгоняет, чтобы открыть дверь и придержать ее для меня. Я стараюсь встряхнуться и делаю все возможное, чтобы проветрить мозг и собраться с мыслями.

Разве не я всего лишь полминуты назад была уверена, что между нами все кончено? Разве не я бесилась, паниковала и расстраивалась из-за мыслей «о нас» всю предыдущую неделю? Разве не я на него злилась и хотела высказать ему все, что думаю по поводу его обращения со мной в последнее время?

Но он придерживает для меня дверь, а потом, когда нас ведут к нашему столику, берет меня за руку. И, похоже, я намеренно снижаю планку, потому что все же хочу дать ему шанс: пусть сомнение будет в его пользу. Искренне хочу, а не просто пытаюсь убедить в этом себя и своих друзей, – и к тому же совершенно не стремлюсь искать ему альтернативу.

Джейксон заказывает пиво, я беру колу.

Все это какой-то сюр и бред. Мне кажется, что я парю над нашим столиком и смотрю на нас обоих сверху: вот девушка, она сидит тут с парнем, который от сообщений в стиле «Спокойной ночи, красавица, чмок» перешел едва ли не к полному игнору и с которым она встречается только потому, что… А почему, собственно? Потому, что формально он удовлетворяет всем моим требованиям? Или потому, что я теперь могу предъявить окружающим бойфренда и со мной наконец перестанут обращаться так, будто я хуже других?

И тут с ослепительной ясностью я вижу себя через двадцать, тридцать, пятьдесят лет: у меня семья, дом и собака, и я всю жизнь прожила с Джейксоном лишь для того, чтобы мои родственники и друзья наконец заткнулись. Эта