Французы на Северном полюсе - Луи Буссенар

Этот номер имел бурный успех. После Гиньяра Артур Форен принял вид Дюма в поварском наряде, с кухонным ножом за поясом и карабином на плече, такого же толстого и так же звучно, по-провансальски, произносившего букву «р». Затем парижанин изображал Ника, Курапье, Угиука, причем так мастерски, что Угиук принял его за настоящего эскимоса и обратился к нему на своем языке.

Итак, Летящее Перо был признан превосходным артистом. Но гвоздем программы стали дрессированные собаки.

Они впервые попали в жилое помещение корабля, и от них клубами валил пар. Ослепленные электрическим светом, псы приняли его за солнечный и, ошалев от тепла, стали жадно принюхиваться к запахам, исходившим от расставленных на столе блюд, и неистово лаять.

— Не кормите их, — попросил «собачий капитан», — не то мне с ними не справиться!

Видя, что им ничего не перепадет, собаки стали жаться к калориферам[90], от которых исходило приятное тепло.

— Черт возьми! — вскричал Летящее Перо. — Ведь я обычно работал с ними на холоде, а сейчас, смотрю, они совсем разомлели и вряд ли станут меня слушаться. Ладно, что-нибудь придумаю. — И дрессировщик обратился к зрителям.

— Дамы и господа! Прошу вас быть благожелательными к моим ученикам! Еще полгода назад они были дикими и необразованными, словно тюлени. Сегодня у них дебют, и бедняжки очень волнуются. Огни рампы — и те им в диковинку… Но я сделаю все, чтобы вы остались довольны!.. Так будьте же снисходительны, дамы и господа! А вы, милые мои собачки, покажите почтеннейшей публике свое искусство!

С большим трудом удалось привести четвероногих на сцену. Они рвались к калориферам и сейчас стояли с понурым видом.

— Сидеть! — скомандовал Летящее Перо. Собаки, позевывая, сели.

— Вы голодны?

— Уапп!.. Уапп!.. Уапп!..

— Отлично! Вот, получите на зубок! — Артист дал каждой собаке кусочек сахара.

— Скажите, месье Помпон, куда мы направляемся? Во Францию?

Помпон молчал.

— Может быть, в Америку?.. В Китай?.. В Константинополь?..

Снова молчание.

— На Северный полюс?

— Уапп! Уапп! Уапп! — пролаял Помпон.

— Прекрасно! Вы — географ сильный, в двенадцать лошадиных сил!

— А вы, месье Кабо, что вы больше всего любите? Горчицу?.. Толченое стекло?.. Палку?..

Никакого ответа.

— Сахар?

— Уапп! Уапп!

— Отлично, в таком случае, получи́те кусочек прямо из моих рук и грызите на здоровье.

— А вы, месье Белизар, скажите, кто у нас самый главный?.. Гиньяр?.. Нет, конечно!.. Может быть, Дюма, который вас так вкусно кормит?.. Тоже нет! Наверное, капитан?

— Уапп! Уапп!

— Браво, месье, вы хорошо разбираетесь в званиях!

— Вас, Рамона, я знаю как патриота. Я не ошибся? Сейчас проверим. Скажите: «Да здравствует Англия!» Англичан, похоже, вы недолюбливаете… Ну, тогда Австрия!.. Опять не угадал!.. Может быть, Германия?

Пес грозно зарычал и ощерился.

— Вы просто молодец! Хвалю! Ну, а как насчет Франции?

Тут Рамона залился таким лаем, что все остальные собаки не выдержали и тоже залаяли.

— Браво! Браво! — зааплодировали зрители.

Дождавшись тишины, Летящее Перо, исполненный гордости, прижал руку к сердцу и стал раскланиваться.

— Дамы и господа! Позвольте поблагодарить вас от имени моих учеников за аплодисменты. И в знак благодарности показать вам еще один номер… Внимание!

Собаки сели на задние лапы, а Помпон положил каждой на нос кусочек сахара и скомандовал:

— Не шевелиться!.. А!.. Б!.. В!.. Г!.. Д!.. Е![91]

Услышав «Е», собаки все разом подбросили кусочки сахара вверх и отправили в рот.

— Дамы и господа! Этим номером артисты имели честь выразить вам свою благодарность! — торжественно произнес Летящее Перо, и слова его потонули в громе аплодисментов.

Во время антракта все бурно выражали свой восторг, наполняли бокал за бокалом, произносили тосты. Веселились вовсю. В такой день не грех хорошенько выпить!

Второе отделение началось с выступления Дюма, исполнившего романс. Голос у него был красивый и сильный, но из-за провансальского акцента, от которого Тартарен никак не мог избавиться, многие слова звучали странно, а то и забавно, снижая любовный пафос песни.

Дюма, однако, не замечал этого и очень удивился, почему все так развеселились.

Второй номер программы назывался «Двое слепых». Зрители ожидали его с любопытством.

На сцену снова вышел Дюма, изображающий нищего слепца, и заунывно запел:

Ужасна жизнь моя,Нет счастья для слепца!

Неожиданно раздался взрыв хохота. Лежавшие у калориферов собаки, услышав жалобный мотив, хором завыли.

Когда же появился Летящее Перо с дощечкой на шее, на которой было написано: «Ослеп от несчастного случая!», и, гнусавя, затянул:

Юстиниан — мерзкое чудовище,Сначала меня прославил,Потом лишил зренья,Пожалейте меня, я ничего не вижу!..—

собаки еще громче завыли.

Все смеялись до колик.

О, прекрасный миг забвения тяжких трудов! Бегство от ужаса зимовки в Заполярье!.. Неистовое веселье, увы, быть может, последнее в жизни этих людей!

Веселитесь же, храбрые матросы, в плену ледяного ада!.. Оставайтесь детьми хоть на короткое время!.. Не думайте о будущем, о тяжких испытаниях, старайтесь не замечать, что лицо вашего капитана часто омрачает забота!.. Забудьте обо всем, отдайтесь краткому мигу радости!

А насладившись весельем, настройте себя на серьезный лад и послушайте полную гнева и боли песню «Старый Эльзас». В ней — горечь незаслуженной обиды, вызов врагу, отнявшему землю, но бессильному поработить сердца людей!

Парижанин смыл грим, снял шутовской наряд, вышел на сцену и негромко запел. Голос его, слегка дрожащий, проникал в душу.

Скажи, где родина твоя?Германия иль Франция?В той стране есть долины и горы,Зреют летом золотые колосья,На ее полях и холмахВьется кудрявый хмельУ подножия ее виноградников,Склоны холмов покрывают виноградные лозы,В ней живет сильный народ,Прямо смотрящий в глаза всем.Это старый честный Эльзас!

Но вот голос Артура зазвучал громко, уверенно, страстно, и сердца матросов забились сильнее.

Скажи, где родина твоя?Германия иль Франция?В той стране есть горы и долины,Ее завоевали галлыЗа две тысячи лет до Карла Великого,А чужеземцы ее захватили!Но это древняя французская земля,Земля Клебера[92] и «Марсельезы»[93],Земля смелых солдат,Умеющих смотреть смерти в глаза.Это старый честный Эльзас!

Все замерли в напряженном молчании, воцарившуюся тишину не нарушали аплодисменты. Полная героизма и в то же время простая песня буквально заворожила матросов. Врагу удалось победить народ, но сломить его он не смог.