Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

'Ясно'. На миг мальчик замолчал. 'Это было глупо, ты же понимаешь. Подобные вещи должны совершаться. Правда, мало удовольствия в их созерцании'.

Он произнес это так значительно, что Френсис нахмурился, не уверенный, какую реакцию ожидал увидеть мальчик, но, тем не менее, отчасти разочарованный.

'Ты когда-нибудь видел человеческую голову, отсеченную от тела?' - спросил он с вызовом.

'Нет', сжато ответил мальчик, но потом взглянул на Френсиса с косой улыбкой: 'Я не вполне доверяю своему желудку!'

Френсис после такой фразы почувствовал зарождающуюся симпатию и улыбнулся в ответ: 'Это было отвратительно', признался он. 'Повсюду кровь'. Мальчик стал первым, проявившем, пусть даже и походя, дружелюбность по отношению к Френсису в течение двух минувших недель, и тот сейчас нащупывал темы для разговора.

'Я здесь с семнадцатого мая, но тебя раньше не видел. Тоже состоишь на службе у графа?'

Кивок. 'Я находился в Понтефракте. Мы вернулись только сегодня в полдень. Признаю, тоже тебя до нынешнего момента не видел.'

Последнее было произнесено с улыбкой, и Френсис приободрился, готовый к развитию беседы.

'Ты уже долго в Миддлхэме? Тебе здесь нравится?'

'В ноябре исполнится три года. Да, мне здесь очень нравится'. Снова улыбка. 'Для меня - Миддлхэм - дом'.

Френсис почувствовал острую боль, волну тоски по Минстер Ловеллу и своему собственному миру. Единственное, что он ясно знал, состояло в том, что для него Миддлхэм домом никогда не станет.

'Я - графский воспитанник', сказал он. 'В прошлом месяце женился на его племяннице'.

Другой мальчик легонько склонился вперед, раскладывая соломинки в соответствии с их длиной. Обнаружив самую выдающуюся из них, он ловко щелкнул ей в воздухе, наблюдая далее, как она погружается на дно ведра.

'Значит, в один прекрасный день мы породнимся', заметил небрежно мальчик. 'Граф намеревается сочетать меня браком со своей дочерью, когда мы с ней достигнем подходящего возраста'. Френсис не ответил, борясь с острым чувством разочарования в новом знакомом. Он хорошо знал, что дочь Уорвика являлась самой богатой наследницей в Англии. Другой мальчик, должно быть, посчитал его крайне доверчивым, чтобы оглушить подобным хвастовством. Гордость Френсиса оказалась оскорблена, скептический вызов обретал в душе конкретную форму. Другой мальчик больше не хвастался, видимо, не сознавая, что произнес что-то, из ряда вон выбивающееся. Френсис поколебался, а потом решил не обращать внимания. Он нашел слишком много приятного в первом дружественном взаимодействии со дня прибытия в Миддлхэм, чтобы саботировать его по собственной же воле.

'Если ты воспитанник графа, то, получается, твой родной отец должен быть мертв?' - внезапно уточнил другой мальчик, и Френсис кивнул. 'Да. Он умер девятого января'. 'Мой отец тоже умер. В прошлом декабре исполнилось три года'. Они взглянули друг на друга, объединенные родством в потере. Френсис захотел произвести впечатление на нового друга, но не знал, как лучше всего это сделать. 'Я однажды видел герцога Сомерсета', сказал он, основательно подумав. 'Он был другом моего отца'. Честность взывала к исправлению на: 'Ну, они знали друг друга'.

Другой мальчик впечатленным не выглядел, тем не менее, просто пожал плечами, и Френсис совершил еще одну попытку.

'Я также видел его брата... Эдмунда Бофорта. Он стал сейчас герцогом Сомерсетом?' Ответив на собственный вопрос, Френсис решил: 'Стал, думаю, так как Сомерсет умер, не оставив сына'.

'Я один раз встречал Эдмунда Бофорта'. Безразлично. 'Или об этом рассказывала моя госпожа матушка. Это произошло годы назад, и я честно не помню его. Итак, твоя семья принадлежит к лагерю ланкастерцев?'

Вопрос был задан спокойно, без неподходящего акцента. Френсис вспомнил, где находится. Это Миддлхэм. Он приобрел маловато друзей, хвастаясь ланкастрианскими узами. 'Отец сражался на стороне Ланкастеров при Таутоне. Но признал короля Эдварда своим монархом', аккуратно объяснил Френсис.

Он сразу увидел, что выбрал правильный вариант ответа. Другой мальчик какое-то время изучающе смотрел на него, потом спросил: 'Как тебя зовут?'

Сомнений быть не могло, намерения проявлялись самые дружественные, поэтому Френсис тоже улыбнулся. 'Френсис Ловелл...' , начал он и резко замолк, потому что в дверном проеме конюшни появился человек. Самый роскошно одетый, из всех, кого Френсису доводилось видеть в жизни, в высоких, доходящих до бедра сапогах из блестящей испанской кожи, в ярко окрашенных штанах и в коротком камзоле с широкими плечами, усеянном драгоценными камнями, с рукояткой кинжала, обрамленной золотом.

'Вот ты где, Дикон', произнес он в тот самый момент, когда голос где-то рядом с ним прокричал: 'Господин Уорвик на конюшнях. Вы переговорили с ним по поводу произведенных обезглавливаний.....'

Конец фразы ускользнул от Френсиса. В ушах раздавались лишь слова 'господин Уорвик'. Он вскарабкался на ноги, остановив взгляд человека со связанным языком сначала на графе Уорвике, а затем на своем новом друге, который тоже поднялся, направившись к графу без малейшего признака неловкости, зато с очевидным удовольствием.

'Мои девочки хотят поздравить тебя с возвращением домой, Дикон. Нэн отправила меня на поиски'. Последнее было сказано легко, с игривым потворством жене, доставляющим радость ее супругу.

'Я также очень хочу с ними увидеться, кузен'. Он обернулся, указывая в сторону Френсиса.

'Вот твой воспитанник. Френсис Ловелл, прибывший во время нашего отсутствия'.

О том, что последовало дальше, Френсис помнил мало. Оцепенев, он что-то пробормотал, выражая радость от возвращения Уорвика, но конкретной фразы потом так и не смог вспомнить. Френсис видел руку графа, дружески покоящуюся на плечах другого мальчика, слышал их обмен подтруниваниями близких друг другу людей.

В конце концов, Уорвик ушел, и они снова остались одни. Другой мальчик наклонился, поднял свою позабытую узду и прикрепил ее к