История призрака - Джим Батчер

Она наклонила голову в другую сторону.

— Да?

— Они захватили... маленькую девочку, — тихо сказал я. Мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что я произношу эти слова вслух, а не просто слышу у себя в голове. — Они собирались причинить ей боль. И я всё остановил. Чтобы вернуть её. Я...

Мне вдруг снова стало плохо. Мой разум метнулся обратно к сцене смерти Сьюзен, когда её тело боролось с монструозной трансформацией, отдаляющей её навсегда, как вечного узника жажды крови. Я чувствовал горячечный жар её кожи под своими губами, когда целовал её в лоб. И я чувствовал брызги её крови, когда перерезал ей горло, запуская заклинание, которое стёрло с лица земли каждого сукиного сына из Красной Коллегии, бывшего на одной планете с моей маленькой девочкой.

Это был единственный выход. У меня не было выбора.

Ведь, не было же?

Возможно, в тот момент и не было. Но это был выбор, который я сделал, чтобы повлиять на ход событий. Я мог бы сделать это по-другому. Возможно, это бы изменило всё. Возможно, это спасло бы жизнь Сьюзан.

Я вздрогнул, когда другое воспоминание поразило меня. Совершенно безжизненное онемение в ногах. Боль, пожирающая тело. Бессильная ярость, когда я понял, что при падении с лестницы сломал себе позвоночник — что я парализован и совершенно бессилен помочь моей дочери. Я вспомнил осознание того, что мне придётся сделать что-то, к чему я не собирался прибегать до этого момента.

— Я перешёл границу, — сказал я тихо. — Множество границ. Я делал вещи, которые не должен был делать. Я знаю. Но... я лишь хотел помочь маленькой девочке. И я...

— Согрешил? — подсказала она, её большие глаза выглядели зловеще спокойными. — Выбрал неправедный путь? Лишился божьей благодати? Поверг мир в безумие?

— Всё сразу, — сказал я.

— И ты считаешь, что ты не монстр. 

 Она спокойно снова сложила зонтик и принялась тыкать им в снег, тихонько напевая песенку.

Холод и дурнота внутри меня стали более отчётливыми и начали нарастать. Я понял, что дрожу. Боже мой, она была права. Она была совершенно права. Я не намеревался никому причинить боль, но разве это действительно имело значение? Я принял решение сделать кое-что, хотя это заведомо было неверным. Я продал свою жизнь за бесценок Королеве Мэб, обещая ей службу и верность, хотя знал, что чернота мантии Зимнего Рыцаря поглотит меня, что мои таланты и силы могут в конечном итоге попасть в распоряжение злобной Королевы Воздуха и Тьмы.

Жизнь моей маленькой девочки висела на волоске, когда я делал этот выбор, когда обретал власть, безусловно, недостижимую для большинства смертных.

Я думал об отчаянии в глазах Фитца и его банды. Я думал о мелкой злобе Лысого и таких, как он. Из-за насилия на улицах.

Сколько дочерей других мужчин погибло из-за моего выбора?

Эта мысль, эта правда, врезались в меня как лавина. Вспышка ясности и понимание этого стёрли все прочие мысли, яростную и застилающую разум активность  моих недавних усилий.

Нравится мне это или нет, я принял Тьму. Тот факт, что я умер до того, как смог найти применение своим разрушительным способностям, ничего не значил. Я поднял красный световой меч. Я присоединился к братству Злых Мутантов.

Я стал тем, с кем всегда сражался.

Это невозможно было отрицать. Ни одного шанса, чтобы исправить мою ошибку. Я вдруг отчаянно захотел просто вернуться в свою могилу и обрести в ней мир и покой, которые почувствовал там. Чёрт, я хотел отдохнуть.

Я сложил руки и уставился на Инес. Мой голос прозвучал резко и жёстко.

— Ты не призрак маленькой девочки.

Её маленькое личико озарила ещё одна улыбка.

— Если я не призрак, почему ты выглядишь таким испуганным?

А потом она ушла. Ни звука, ни вспышки, ничего. Просто ушла.

Если бы я был живым, головная боль, которую я почувствовал потом, была бы типичной для подобной ситуации. Загадочные сверхъестественные существа сопровождали меня повсюду, на протяжении всей моей деятельности.

Но, чувак, я ненавижу, когда они оставляют за собой последнее слово.

— Несносное существо, — пробурчал медленным, низким, приятным басом голос за моей спиной.

— Её душа сделана из кривых линий.

Я напрягся. Я не чувствовал ничьего дополнительного присутствия всё время, пока был с Инес, а я хорошо знал, что может произойти, если позволить кому-то подкрасться сзади. Хотя правило номер один для работы со сверхъестественными существами — никогда не показывать страха — очень простое правило, это всякий раз чертовски нелегко. Я знаю, что там может оказаться такое страшное дело, скажу я вам.

Я повернулся, очень спокойно и медленно, напоминая себе, что у меня нет сердца, чтобы бешено стучать, и нет никакого пота на ладонях. Мне больше не нужно дрожать от страха — не больше, чем мне нужно дрожать от холода.

моё естество, видимо, нашло свои собственные гарантии ненадёжными. Глупое естество.

Там была высокая и угрожающая фигура, плавающая в воздухе позади меня, приблизительно в трёх футах над землёй. Она была полностью закутана в плащ черноты, капюшон поднят, создавая внутри себя область абсолютно тёмной тени. В этой черноте можно было увидеть тусклый намёк на лицо. Всё это походило на старые изображения Тени, который туманил людям головы. Плащ  колыхался  от ветра с вязкой медлительностью, напоминая лавововую лампу.

— Гм, — сказал я. — Привет.

Фигура переместилась вниз так, чтобы казалось, будто она стоит ногами на снегу.

— Так более предпочтительно?

— Разве нам не положено?.. — сказал я. — Э-э, да. Это замечательно.

Я посмотрел на него.

— Вы... «Вечное Безмолвие». Статуя на монументе Декстера Грейвза.

Вечное Безмолвие осталось безмолвным.

— Я воспринимаю это как да, — сказал я. — Я догадываюсь, вы не только местная статуя. Ведь так?

— Твоё предположение верно, — ответило Вечное Безмолвие.

Я кивнул.

— Что Вам нужно?

Оно медленно подплыло ближе. Глубокий голос — рядом с этим парнем и Джеймс Эрл Джонс[14] прозвучал бы Микки Маусом — прогрохотал:

— Ты должен понять свой путь.

— Мой путь.

— Тот, что впереди. Тот, что позади.

Я вздохнул:

— Не очень-то полезно.

— Это больше, чем необходимо, — протрубило Вечное Безмолвие. — Это существенно для выживания.

— Выживания? — спросил я, и ничего не смог с собой поделать. Я усмехнулся. После того, как вы померились силами с достаточным числом подражателей Мрачного Жнеца, выживание становится какой-то рутиной. — Да я же уже мёртв.

Оно промолчало.