Прости, но я скучаю - Сьюзи Кроуз

взглянул на девушку, которую, казалось, удивил вопрос Маккензи. – Да я уже и забыл. Про группу. Она распалась давным-давно. Коди обручился, а его невеста нас ненавидела.

Девушка одарила его улыбкой, как будто говоря:

«У меня возникли некоторые вопросы». Маккензи была поражена, что Джаред, который и минуты не мог прожить, не упоминая свою группу, по-видимому, вообще перестал ее упоминать.

– Не-ет, – продолжал он. – Лорен еще несколько лет здесь учиться, а потом ей придется поехать туда, куда пошлют в ординатуру. Она – будущий врач… – Произнеся ее имя, он приподнял ее руку, которую все еще сжимал в своей, и бросил на девушку восхищенный взгляд. Он как будто на мгновение забыл, с кем разговаривает, но потом внезапно вспомнил. И окинул взглядом стоящую у него над душой не короткую, не аккуратную, не собирающуюся стать врачом неподружку. – О-о, э-э… Ты случайно не знакома с Лорен?

Маккензи покачала головой. Ей хотелось сказать: «Сам подумай, Джаред, когда, и как, и где, и зачем мне было случайно знакомиться с Лорен?» Но она промолчала. Просто покачала головой. И улыбнулась, не разжимая губ.

– О, тогда знакомьтесь. Лорен, это Маккензи. Мы дружили… Когда? В школе? Мы дружили когда-то в старших классах школы. Давным-давно. – Вскинув голову, Джаред начал жевать губу. Выглядел он полным кретином. Маккензи представила, что из-за плеча Джареда выглядывает Мод и говорит: «Тебе всего двадцать два, глупый мальчишка. Нет у тебя никакого давным-давно». – Маккензи, а это Лорен. Моя невеста. Мы собираемся пожениться.

Воображаемая выглядывающая Мод произнесла: «Как и положено жениху и невесте», но Маккензи была поражена. Она бросила взгляд на левую руку Лорен. Да, есть. Огромное и блестящее. На секунду Маккензи ощутила жгучее желание выцарапать ему глаза этим самым кольцом.

– Ух ты! – сказала она. – Здорово. Поздравляю. Как это волнительно. – «Притормози. Слова тебе еще понадобятся».

– Спасибо, – сказала Лорен. – Приятно было познакомиться. Я часто встречаю школьных знакомых Джареда – наверное, многие в конце концов приехали учиться в здешнем университете?

Маккензи кивнула.

– Да, здесь наших много, – улыбаясь, сказала она.

– Наших тоже, – сказала Лорен. – В смысле, из моего города. Наверное, народ из всех окрестных городков так и стекается сюда. Дома уже не осталось никого из моих друзей.

Лорен была симпатичной. Джаред вел себя до смешного неловко, но что тут удивительного? Он попал в неловкое положение. Он знал, что натворил, прекрасно это понимал, но не мог же он извиниться перед Маккензи сейчас, в присутствии невесты с медицинского, которую можно было принять за его младшую сестру.

Значит, так и есть: это случайная встреча, и письмо тут ни при чем. Маккензи так ничего и не добьется; не узнает, почему он исчез. С другой стороны, что ей даст объяснение? Если бы Джаред не исчез сразу, он исчезал бы постепенно. Сразу видно: эта парочка создана друг для друга. Чего нельзя было сказать о Джареде и Маккензи. Их ноги и плечи были повернуты друг к другу. Они были в восторге уже от того, что находятся рядом. Она попыталась вспомнить, был ли когда-либо Джаред в восторге от того, что она рядом. Может быть, в самом начале? Но все равно не так. С ней он никогда не смеялся, запрокинув голову. И знакомя ее с кем-то, не расхваливал ее, и глаза у него при этом не горели, как прожектора.

– Ладно, может быть, еще увидимся, – сказала Маккензи, чувствуя, что внутри у нее все трясется. – Я постоянно здесь. В буквальном смысле. Прихожу сюда каждый день. – Она как будто предупреждала Джареда: «Учти, я здесь каждый день. Так что можешь поискать другое кафе, чтобы водить туда невесту».

Джаред вздохнул с облегчением.

– Круто, – сказал он. – Наверняка увидимся. Когда-нибудь. Рад был тебя видеть, Кенз.

Маккензи не удержалась от ухмылки при этой неудачной попытке выказать непринужденную фамильярность. Он никогда не называл ее этим прозвищем. Как будто этим он хотел сказать: «Теперь мы просто друзья. И оставь меня в покое». Несколько высокомерно, зато понятно.

– И я тебе рада, Джар. – В этом тоже был особый смысл. Маккензи повернулась к парочке спиной и направилась к столу, за которым сидела Сунна и делала вид, будто погружена в книгу. Но, едва Маккензи села, Сунна наклонилась к ней.

– Ну, что? Это он написал?

– Нет, – сказала Маккензи. – Оказывается, он счастливо помолвлен. Это хорошо. Я рада за него. – Ее голос звучал неестественно, и она надеялась, что Сунна ничего не заметит.

– Ты такой странный, добрый человек, Маккензи.

Маккензи чуть не рассмеялась. Ее руки все еще дрожали, может быть, даже сильнее, чем раньше. В глазах щипало все сильнее, и она была уверена, что лицо у нее либо белое, как бумага, либо красное, как помидор, неужели Сунна настолько поглощена собой, что ничего не замечает? Маккензи сделала глубокий вдох и медленно выдохнула через нос.

– Ух ты. Ну-ка, глянь туда. – Сунна указала за спину Маккензи.

В дверях стояла Мод и оглядывала зал. Что-то стряслось: ее рот был приоткрыт, глаза вытаращены, лоб блестел от пота. Вид у нее был полубезумный. Но вот она заметила Маккензи и Сунну и начала пробираться к ним через зал, как будто с мачете прорубалась сквозь джунгли.

Сунна приготовилась к шквалу визга и воплей, но Мод подошла к столику и теперь молчала: просто стояла над ними, потея и задыхаясь.

– Мод, все в порядке? – спросила Маккензи. – Что случилось? Видок у вас…

– Я, кажется, видела привидение, – сказала Мод.

Маккензи помолчала.

– Уверены?

– Точно. У себя на кухне.

Маккензи посмотрела на Сунну, ожидая, что та расхохочется. Но Сунна не смеялась.

Мод теряла терпение.

– Я видела привидение у себя на кухне, – повторила она.

– Привиде…лся человек на кухне? – спросила Маккензи.

– Не человек! И не привиделся! Привидение! – выкрикнула Мод. – Дух! Призрак! – Вопила она оглушительно, и на нее уставился весь зал. Маккензи с ужасом поняла, что чужие взгляды больше не смущают Мод.

Она села и уронила голову на вытянутые руки.

– Не человек, – пробормотала Мод сквозь пальцы.

– Откуда вы знаете, что это было… откуда вы знаете, что это не было… – У Маккензи было двойственное отношение к этому вопросу, и она сама знала об этом: она верила в призраков всегда, за исключением моментов, когда в них не верила. Ее вера основывалась исключительно на ощущениях. – А в дом никто не мог вломиться? Это объяснило бы шум на чердаке. Или, может быть, что-то… ну, знаете то, что живет на чердаках? Какое-нибудь животное? Еноты? Живут ли еноты на чердаках? Или… кролики?

– Кролики? – удивилась Сунна.

– Ну, не знаю, – сказала Маккензи. – А вдруг? Кто-нибудь, кто громко скачет… или просто кажется, что громко, потому что ночь… или в старом доме такая акустика… в общем… не знаю. – Она чувствовала себя глупо.

– Да не кролики это! И не человек. Я не выжила