Гость - Игорь Росоховатский

Из дома, словно там ожидали прибытия милиции, вышли несколько человек, поздоровались. Один из них, сгорбленный, с густой проседью в волосах, поздоровался с майором как со старым знакомым.

- Арнольд Владимирович, у меня есть для вас сообщение, - сказал Котлов. Когда тот подошел поближе, майор произнес полушепотом, но так, чтобы слышал Юрий: - Следы у трупа оказались ваши.

- Я ведь говорил вам, что это я обнаружил его утром. Как же я мог не оставить следы? - Арнольд Владимирович неприязненно покосился на Юрия.

- А ночью вы не слышали шума?

- Нет. - Словно боясь уронить лишнее слово, он поджал тонкие, почти бесцветные губы.

Лейтенант хмуро посмотрел на него. На добродушном, с румянцем во все щеки молодом лице так отчетливо проступали все чувства, что Юрию доставляло истинное удовольствие наблюдать за ним. К тому же это отвлекало от невеселых мыслей, от бесконечных вопросов, возникающих в мозгу. Юрий умел думать одновременно о разных вещах или рассматривать одно и то же явление с разных сторон. Мысли бежали, не мешая одна другой по бесчисленным каналам его мозга, где ячейками-клетками служили даже не молекулы, а атомы. Но сейчас это свойство лишь увеличивало его терзания.

Юрий думал:

"Может быть, мне не надо было ехать сюда, интересоваться этим делом, видеть кровь и гнусность, чувствовать подозрительность во всем и во всех: в правых и виноватых, в майоре и лейтенанте, в раздраженном человеке, которого называют Арнольдом Владимировичем, в этих людях, вышедших из дома и готовящих ответы на вопросы, которых им еще не задали. Так много подозрительности вокруг..."

"Знаю ли я, кто убил? Нет, пока не знаю, хотя заметил следы в другой стороне, там, где щебень выложен редко. Они говорят о многом. Заметил ли их майор? В одном он, пожалуй, прав: убили не ради грабежа. Иначе мне было бы совсем невыносимо. Правда, я читал и об убийствах с целью грабежа, но не все понял, вернее, предпочел понимать не до конца. То, о чем я читал, происходило так давно, в совсем иные времена..."

Петр Игнатьевич в сопровождении лейтенанта медленно направился по дорожке к калитке, еще раз осматривая огород и высокий каменный забор за ним. Арнольд Владимирович семенил следом.

Калитка распахнулась, во двор вошел высокий и худой, как жердь, старик. Он направился прямо к майору, поздоровался, представился:

- Я живу в соседнем доме. Вы интересовались, может, кто слышал шум ночью. Вот как дело было. Я лег спать рано, часов в десять. У стариков какой сон? Ветки яблони в окно стучат, а мне кажется, будто пришел кто-то. Лежу, слушаю. Как раз за стеной "Последние известия" по радио читали. И вдруг слышу того...

Он поперхнулся, глаза округлились.

- Что вы услышали? - нетерпеливо спросил лейтенант.

- Крик, - продолжил рассказ старик. - Словно кто-то крикнул: "Стой!" Я выглянул в окно... Ничего не видать. Слышу, человек стонет где-то рядом. Меня аж морозом обдало. Я - сына будить. "Что-то, - говорю, - недоброе творится". А он спросонья головой мотает. "Причудилось тебе, отец!" Но все-таки встал. Постояли мы у окна, послушали - только ветки стучат. На балкон вышел, покричал - ничего. Ну, и дальше спать... Вот так-то, вздохнул старик.

- Значит, крик услышали в начале одиннадцатого? "Известия" еще не закончились? - переспросил майор и резко обернулся. Он нисколько не удивился, что Арнольд Владимирович неотступно идет за ним, и теперь обратился к нему:

- А вы, товарищ Гомозов, в это время уже спали?

- Спал.

Старик, направившийся было со двора, остановился.

- Арнольд Владимирович, зачем говорите неправду? У вас же всегда свет горит до двенадцати, и вчера тоже... Я сам видел, - заволновался старик.

У Гомозова задрожали руки. Он засунул их в карманы и ничего не ответил.

Котлов опять обратился к нему, словно не заметив его замешательства:

- Значит, вы ничего не слышали?

На побагровевших щеках Гомозова проступили синие склеротические жилки. Он пытался говорить спокойно, но раздражение прорывалось в голосе, и он перестал его сдерживать:

- Я уже сказал - не слышал. Вы в чем-то подозреваете меня? Но одних подозрений мало. Существует, как вам известно, презумпция невиновности...

Лейтенант резко шагнул к Арнольду Владимировичу, словно намеревался предотвратить какие-то его действия. Но майор задержал его за локоть и, не меняя тона, сказал:

- Извините, товарищ Гомозов, - он сделал ударение на слове "товарищ", если причинили вам неприятность. Вспомните что-либо ценное для нас, прошу сообщить. До свидания.

Юрий догнал майора, когда он уже входил во двор соседа, слышавшего крик. Во дворе они ничего интересного не обнаружили и вернулись к автомобилю. Лейтенант все время порывался что-то сказать майору.

Автомобиль развернулся и, выпустив облако газа, рванулся в обратный путь. Юрий украдкой взглянул на лейтенанта, на его обиженные яркие губы, улыбнулся про себя и спросил у майора о том, что так хотелось узнать лейтенанту:

- Почему так волновался и злился этот человек? Почему отвечал вам таким неприязненным тоном, будто и на самом деле в чем-то виноват?

Майор отвечал Юрию, но смотрел на лейтенанта:

- Когда-то давно его неправильно уволили с работы, отдали под суд. За чужую вину. Месяца через четыре спохватились, принесли извинения, восстановили на службе.

- И он не может забыть обиду до сих пор? - осуждающе спросил лейтенант с категоричностью, свойственной молодежи.

- За эти четыре месяца любимая женщина вышла замуж за другого.

Горячо вспыхнули щеки лейтенанта. Юрий быстро отвел взгляд. "Человек не в силах забыть обиду и несправедливость. Это я уже знаю из книг, - подумал он. - А обид у людей накопилось много. Если количество перерастет в качество, то каким явится новое качество? Или уже явилось? И то, что я часто замечаю, это я есть его последствия?"

Он незаметно взглянул на майора, увидел его напряженное, худое, почти бесплотное лицо я пристыдил себя: "Я же собирался помочь ему". И он подумал о том же, о чем думал майор: "Гомозов солгал в первом случае, когда говорил, что в половине одиннадцатого уже спал, солгал, возможно, и во втором - что не слышал крика. Но что, если в этом случае он сказал правду? Впрочем, это легко проверить".

Лейтенант принес майору Котлову второй акт судебномедицинской экспертизы и бланк с протоколом осмотра деталей тормозных барабанов, обнаруженных в кулаке убитого. В научнотехническом отделе подтвердили, что детали совершенно новые, не бывшие в употреблении, выпущены на Курском резиновом заводе, поставлены в комплектах запчастей таким-то ведомством... Судебномедицинский эксперт сообщил, что удар по затылку старшего лейтенанта Седых нанесен тупым предметом. Этот удар только оглушил старшего лейтенанта, умер он от ножевой раны, проникающей в печень, и потери крови.