Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина

из твоих слов, Василий поддерживает СВО и рассуждает как патриот, – отметил очевидный факт Матвей.

– Да если бы он только рассуждал! – негодуя, пожаловалась Клавдия. – У нас же Василий Максырович полумерами не ограничивается. Ему же долг предписывает участвовать в боевых действиях.

Вася ей так и сказал, когда, не предупреждая, вдруг в середине марта поздно вечером объявился на пороге их квартиры.

Конечно, все обрадовались его приезду, даже Роберт Ромуальдович, довольно попыхивая щеками, все ластился к редкому гостю, требуя от того особенного внимания. Пашка кинулся обниматься, Софья Михайловна заспешила накрывать на стол, а Клавдия сразу почувствовала, поняла: что-то неладное с этим его приездом. Ох неспроста он примчался без всякого предупреждения и намека, ох неспроста! Предчувствие растревожило ее совсем не на шутку. Ну и после посиделок за столом и разговоров про семью-родню, Валюшку и детей, когда уж и Пашка, и бабушка отправились спать, Клавдия спросила Василия прямо:

– Вась, ты чего приехал? Беда какая случилась?

– Почему беда? – переспросил он.

– Да потому что чувствую я какую-то засаду! – вспыхнула Клавдия, сразу же загораясь возмущением. – Нечего мне тут дурака валять, знаю я тебя! Давай признавайся немедленно!

– Да особо-то признаваться и не в чем, Клав, – посмотрел ей прямо в глаза Василий. – Я иду добровольцем на фронт.

– Бли-и-ин… – ругнулась Клавдия, ужасно расстроившись. – Вот чувствовала я, что ты обязательно влезешь в эту историю! – И разволновалась окончательно. – Ну ладно, я понимаю, что ты у нас такой вот товарищ, что не можешь остаться в стороне. Ну так и иди на фронт в медчасть, хирургом-стоматологом, спасай раненых. Наверняка в таких специалистах есть нужда и необходимость, – уже понимая и зная со всей неотвратимой очевидностью полную бесполезность своих уговоров, чуть не плакала Клавдия.

– Клав, – ответил ей ровным, уверенным тоном Василий, – у меня военно-учетная специальность: снайпер. И ты прекрасно знаешь, что я на самом деле классный снайпер, с врожденными уникальными данными для стрелка и талантом.

– Ой-ой-ой… – прикрыв глаза и с силой придавив пальцами веки, протянула устало-безысходно Клавдия. Убрала руки от лица, посмотрела на него и предприняла последнюю, заранее обреченную на провал попытку вразумить: – Ты служил семнадцать лет назад, Вась. Наверняка же все навыки утрачены.

– Такие навыки не утратишь, тем более я, – перебил ее бывший муж и самый близкий человек. – Я прописан здесь и на военном учете состою в местном военкомате, потому и приехал. Я уже позвонил и договорился, что меня примут для прохождения предварительного ускоренного спецкурса в центре «Рус» в Гудермесе, в кадыровском университете спецназа, чтобы восстановить те самые навыки, подобрать опытную команду, пройти совместный курс обучения и слаживания. А для этого мне должны дать направление в военкомате по месту прописки. Меня уже ждут в Чечне.

– У тебя четверо детей, четверо пацанов… – окончательно сдаваясь, выдохнула опустошенная этим известием и его решимостью Клавдия.

– Еще и поэтому, Клав, я обязан туда идти, – покивал, соглашаясь, Василий. – Отец должен объяснить своим сыновьям простые истины, например ту, что долг каждого мужчины – защищать свою Родину. И что это нормально, в этом нет никакого героизма и тем более никакого ложного, показного «ура-патриотизма», это естественно для настоящего мужчины.

– Я понимаю, понимаю, что это твоя убежденность и внутренняя человеческая суть, – уже почти плакала Клава, – но это так… – Она не смогла договорить, все-таки расплакавшись.

– Ну ладно тебе, – притянул ее к себе Вася и обнял. – Ну, что ты, Клавунечка, ну что ты расплакалась, все нормально будет. Ты же знаешь: «Смелого пуля не боится, а труса и в кустах найдет». Так что повоюем, все путем будет.

– Господи, Вася, ну что ты несешь, – жаловалась и слабо возмущалась сквозь слезы Клавдия, прижимаясь к нему. – Пуля никого не боится и никого не щадит: ни труса в кустах, ни героя.

Помолчала, поплакала Василию в плечо, повздыхала, успокаивая себя, всхлипнула и, чуть отстранившись, заглянула ему в лицо.

– Валя знает, что ты воевать отправился, а не в какой-то там вояж неизвестный?

– Знает, – кивнул он и погладил ее по голове.

– И что?

– Ну что ты спрашиваешь? – пожал плечами Вася. – Понимает, отпустила и благословила.

– У шамана была? – спросила с тревогой Клава.

– Была, – коротко ответил Вася.

– Ну что я из тебя все клещами вытаскиваю! – разозлилась и придушенно, чтобы не переполошить домашних, закричала на него Клавдия.

– Ну что ты нервничаешь, Клавуня, – подбодрил Вася, примирительно улыбнувшись. – Шаман пообщался с духами и сказал: воевать хорошо будет, отпусти. – И, увидев, что подруга недовольно нахмурилась, предупредил ответом незаданный ею вопрос: – Заговаривать от ранений не стал и амулет не дал, сказал, что получу все, что должен получить, и пройду все, что предначертано пройти.

– И все?! – возмутилась Клавдия. – А про то, что вернешься живым, ничего не сказал?

– Получу все, что должен, и пройду, что предначертано, – добавив немного металла в тон, повторил Василий.

– Да елки ж его метель того шамана! Какая-нибудь хрень по башке, что ли, предназначена?! – ругалась, разбушевавшись, Клавдия и потребовала ответа на следующий вопрос: – А Валя что ж?

– А что Валя, ты же ее знаешь…

Валю она, понятное дело, знала.

Причем очень даже хорошо знала. Любила и ценила.

Носительница красивого русского имени Валентина была, как и сам Василий, коренной тувинкой, в таком же, теряющемся где-то в веках по линии обоих родителей, поколении. Причем тувинкой, принадлежащей к религиозной конфессии «шаманизм», вдобавок имевшей в предках своего рода несколько сильных шаманов. Сейчас Валюха и ее родные обращались за помощью и советом во всяком непростом деле к шаману, считавшемуся одним из самых сильных из числа действующих в республике. Он приходился к тому же Валентине каким-то там троюродным не то дядей, не то дедом, Клавдия толком не разобралась в их родственных связях. Верить или не верить его предсказаниям и принимать ли всерьез его систему оказания помощи больным соотечественникам – дело каждого, но многое из того, о чем говорил и что пророчил тот шаман, частенько сбывалось. Например, предсказание о рождении всех троих сыновей Василия и Валентины, причем задолго до их зачатия. Как предсказал он Валентине и встречу с ее будущим мужем и подсказал, как того самого мужа узнать и не пройти мимо.

Всякий раз, когда Клавдия приезжала в Тыву, Валюха предлагала ей пройти обряд у шамана, но, честно говоря, Клавдия немного побаивалась этого непонятного действа и отговаривалась, ссылаясь на свою православную веру, запрещающую проходить языческие обряды. Но с шаманом тем встречалась и общалась несколько раз. Дядька он был, без сомнения, весьма интересный и определенно не простой, а наделенный некой необъяснимой мощью и знаниями.