Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон

— Она запугивала твоего бой-френда? — спросил Брайс.

Я кивнула. И вдруг потеряла всякий аппетит.

— Что точно она сказала? — спросил Зебровски.

— Она сказала, что Жан-Клод просто миленький монстр и что если бы не он, Натаниэль смог бы иметь нормальную жизнь.

— Она вот так прям и сказала? — поинтересовался он.

Я кивнула.

— Когда? — спросил он.

— Три дня назад.

— Почему ты мне не сказала?

— Я пыталась решить стоит ли уладить этот вопрос между мной и Арнет, или же задействовать людей посерьезней.

— И…? — протянул Зебровски.

— И я решила, что она слишком далеко зашла, запугивая моего парня. Она пришла в клуб в одну из ночей, когда выступал Натаниэль. И сказала ему, что спасет его от Жан-Клода и меня. Она что-то подобное говорила и мне, но с тех пор прошел год, а то если не два. Я думала, она отказалась от этой идеи, решив двигаться дальше. — Я посмотрела на Брайса. — Ничего личного, Брайс, но если она сможет переключить свое помешательство с моего возлюбленного на тебя, то я дам ей тебя растерзать.

— Боже, ну спасибо, Блейк, — протянул он.

— Если бы я ей с самого начала сказала, что Натаниэль мой любовник, она бы на него также запала? Мне было стыдно от того, что я жила с двумя мужчинами, и я изо всех сил пыталась не полюбить Натаниэля. Боже, я тогда так сильно пыталась отрицать, что люблю его.

— Ты действительно сопротивляешься всему, что делает тебя счастливой, не правда ли? — спросил Брайс.

— Ты и представить себе не можешь, — хмыкнула я.

Зебровски засмеялся.

— Зато я могу. Никто не проебывает свою личную жизнь круче, чем ты.

Я уставилась на него, но не выдержала выражения сочувствия и живого участия на его лице. Наконец я просто вздохнула и стала ковыряться в своей остывающей картошке.

— Ты не собираешься спорить? — удивился он.

Я покачала головой.

— Это правда, так к чему спор?

Он привстал, облокотился на стол и попытался потрогать мой лоб. Я откинулась назад, хлопая его по рукам.

— Эй?

— Проверяю, нет ли у тебя температуры, — проговорил он, — потому что ты только что сдалась и сказала «К чему спор?» Ты наверняка не здорова. — Я опять кинула на него рассерженный взгляд.

Он ухмыльнулся.

— Вот, узнаю свою сварливую напарницу. Я знал, что ты где-то там.

Меня подмывало кинуть какую-нибудь гадкую реплику в его адрес, но в итоге ухмыльнулась сама.

— Чтоб тебя, дай мне хоть две минуты побыть в дерьмовом настроении.

— Я твой напарник, это моя работа поддерживать тебя в хорошем настроении, чтобы ты продолжала быть крутым бугаем, что врывается в магазин, и расшвыривает товар с полок, позволяя ему разлететься по полу. Ты как плохиш, которого люди постоянно неправильно понимают, а я помогаю им тебя понять.

— По твоим словам я просто задира.

— Нет, вовсе нет, — возразил он.

— Ты настолько же хороша, как и твоя репутация? — спросил Брайс.

Я посмотрела прямо на него своими большими, карими глазами, и ответила.

— Да.

— Я бы обвинил тебя в хвастовстве, но если хотя бы половина из того, что я слышал — правдива...

— Без понятия, что ты слышал, — заметила я.

— Что у тебя самое высокое число убийств среди Маршалов.

— Правда, — подтвердила я.

— Что у тебя какая-то суперликантропия, которая позволяет тебе быть быстрее, сильнее, менее уязвимой, и практически неубиваемой, и при всем этом ты не перекидываешься.

— Все правда, кроме «практически неубиваемой». Я бы не поставила на этот слух свою жизнь, — ответила я.

— Что ты — живой вампир.

Я пожала плечами,

— Не знаю, что сказать насчет этого. Я не пью кровь живых людей, если ты об этом.

— А как насчет крови мертвых? — спросил он.

Мы с Зебровски уставились на него.

— Ты серьезно? — спросила я.

Он кивнул.

— Ходят слухи, что ты кормишься от вампиров так же, как они кормятся от людей.

Я помотала головой.

— Не правда.

— Что ты, в какой-то степени суккуб и питаешься от секса с вампирами.

— Такого слуха я не слышала, — ответила я, и это был честный ответ. Я слышала, что меня обвиняют в том, что я кормлюсь от секса, но не о том, что моими «жертвами» были исключительно вампиры. Я очень старалась не признавать на людях, что мне приходится кормиться от секса, благодаря ardeur-у Жан-Клода. Этот термин переводится примерно как огонь, страсть. Ardeur это особая способность, присущая вампирам определенной линии крови, основательницей которой является Белль Морт, Красивая Смерть.

— Буду считать, что это тоже не правда.

Я смотрела на него с ничего не выражающим лицом копа, потому что знала, что этот слух был почти верным, за исключением того, что я могла кормиться от секса вообще, не обязательно лишь от вампиров.

— Может, перейдем к делу, — предложила я. — Давай подводи итог слухам, а то я уже заскучала.

— Твоя способность поднимать зомби дает тебе определенную власть над всеми неживыми, включая вампиров. Вирус ликантропии, при котором не нужно перекидываться, дает тебе лучшее и от человека и от животного. Причина, по которой ты лучше остальных из нас, это то, что ты лучше вообще, чем может быть человек, и при этом все еще человек.

— Смысл ясен, — сказала я Зебровски.

— Вот только не надо, — ответил он.

— Я лучшая в убийстве монстров, потому что одна из них, да?

— Я никогда такого не говорил.

— Но об этом говорят остальные, не так ли? — спросила я.

Он неопределенно пожал плечами, выглядя вроде как не в своей тарелке.

— Не забудь, что те, кто так говорит либо завидуют моему проценту успешных операций, либо такие же завистники как Арнет.

— Некоторые из них бояться, Блейк, — сказал он.

— Боятся меня, — повторила я и оттолкнула тарелку с едой. С меня достаточно.

— Не тебя боятся, а боятся стать тобой. Они опасаются, что единственный способ работать так же хорошо как и ты, это — стать такой как ты.

— То есть ты хочешь сказать, что для этого нужно стать одним из монстров, — сказала я.

— Ты участвовала в деле, когда Маршал Лайла Карлтон подцепила ликантропию.

— Да.

Для Лайлы это была первая охота на вампиров, и могла стать последней. Она выжила после нападения вервольфа, но стала одной из них.

— Она отвоевала свой жетон, и до сих пор остается Маршалом. Она первая, кому позволили остаться после обращения.

— Я была первой, кому позволили остаться после того как мой тест на ликантропию оказался положительным, — добавила я.

— Но ты после этого не перекидывалась, — заметил он.

— Так и есть.