Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон

— Я хочу узнать, как работаешь ты, а не Кирклэнд, но никак не ожидал, что детектив Арнет будет такой... настойчивой в своих попытках...

— Пригласить тебя на свидание, — предположила я.

Он кивнул.

— Дело не только в ней, — сказала я. — Ты первый в списке женской половины коллектива «кого можно первого пригласить на свидание, как новичка».

— Я это понял, — сказал он, но смотрел при этом на свои руки. Его пальцы были сжаты вместе, почти в кулаки. Мы почти подобрались к чему-то, что ему совсем не нравилось.

— Смит думал, что был классным новичком, пока не появился ты, — сказал Зебровски.

— Он с кем-то в серьезных отношениях, не так ли? — догадался Брайс.

— Да, — сказала я, — но это не всегда останавливает некоторых женщин.

В своей голове я прибавила «Это не останавливает Арнет от преследования Натаниэля», но я не сказала этого вслух. Вслух это прозвучало бы мелочно; но в моей голове это звучало неплохо.

— Да, не всегда — признал Брайс, снова взглянув на свои руки, зажатые между обтянутыми джинсами ногами.

— Ты женат? — спросил Зебровски.

Он покачал головой, потом поднял взгляд и я увидела на его лице, что-то серьезное и несчастное.

— Что не так, Брайс? — спросила я.

— Ходят слухи, что некоторые твои парни... бисексуалы?

Я одарила его не совсем дружелюбным взглядом.

— Есть парочка, но большинство просто гетерогибкие.

— Гетерогибкие? — переспросил он.

Я пожала плечами.

— Натаниэль объяснил мне этот термин. Он один из моих парней. Он пояснил, что это означает человека, который, в основном гетеросексуал, но у него есть исключения с одним или двумя людьми одного с ним пола, или если он случайно с кем-то пересечется, например, на вечеринке.

— Никогда не слышал о таком термине, — сказал Брайс.

Я снова пожала плечами.

— Как я уже сказала, этот термин мне объяснил мой бой-френд. — Но вслух я не добавила, что этот термин теперь касался и меня тоже: среди моих парней появилась девчонка. Ее звали Джейд. Мы спасли ее от садистского Мастера вампиров, издевающегося над ней на протяжении веков. Джейд была его тигрицей зова, а теперь она была моей: моей черной тигрицей, моей Черной Нефрит, как с китайского переводилось ее имя. Я честно старалась не особо думать обо всем этом. Когда я была с ней, то чувствовала защищенность, и лишь Бог знал, какой она была хрупкой, от того, что по существу была женой вампира, который был ее мастером и мучил ее веками, но сказать, что я не была абсолютно довольна наличием женщины в моей постели — было бы преуменьшением.

— Большинство людей думают, что бисексуалы это полу-геи, — сказал Брайс, — но гетерогибкие… — Он покачал головой, улыбаясь.

— Я не говорю, что некоторые из мужчин в моей жизни не би, просто не столько, как я думала. Скажем так, мне как то указали на то, женщины в нашей постели не появляются из-за того, что я была против.

— То есть они приглашали бы женщин, если бы ты нормально к этому отнеслась? — спросил он.

— Да… — произнесла я, замолчала, а потом добавила, — Знаешь, что-то слишком мы углубились в мою личную жизнь.

— А я совсем не против, — вставил Зебровски. — Это больше, чем обычно ты рассказывала мне.

Я нахмурилась.

Он поднял руки, словно говоря «Сдаюсь».

— Эй, просто высказываюсь.

— Помести девушку в середину, и ты уже не гей, так что ли? — сказал Брайс, но звучал более озлобленно, чем должно быть в таких теоретических дискуссиях.

— У тебя с кем-то недопонимание в этих вопросах? — спросила я.

Он снова посмотрел на свои большие ладони.

— Можно сказать и так.

Зебровски тихо усмехнулся.

Я пристально на него посмотрела.

— Скажи об этом, пока сам себе не навредил.

Он ухмыльнулся.

— Просто представил всех вас гетерогибких.

Если бы он только пронюхал про Джейд, насмешки стали бы беспощаднее, но я покачала головой.

— Не ври. Ты не думал обо мне в этом смысле годами, если вообще когда-либо думал. Ты один из самых счастливых женатиков, каких я только встречала.

— Анита, перестань поганить мой имидж. Я конторский распутник.

Брайс засмеялся. Мы оба развернулись к нему.

— Я подумал, что если ты нормально относишься к личной жизни Аниты, может и с моей у тебя тоже проблем не возникнет, и я полагал, что Аните будет все равно.

— На что похожа твоя жизнь дома? — спросил Зебровски. — Тебя тоже дома ожидает гарем из красавчиков?

Брайс покачал головой.

— Если бы.

— Встречаться со столькими людьми одновременно, намного труднее, чем кажется, — ответила я.

— Неприятности в раю? — спросил Зебровски.

Я нахмурилась и тяжело вздохнула.

— Просто скажем так, что я начинаю подозревать, что хорошего бывает слишком много. — Я ждала, что Зебровски сделает очередное колкое замечание, но он молчал. Я посмотрела на него и его лицо стало серьезным, что было на него не похоже.

— Что? — спросила я, и даже для меня это прозвучало подозрительно.

— Я никогда не видел тебя такой счастливой, как в последние пару лет, Анита. Неважно, что ты делаешь, но это работает. Это делает тебя счастливой.

— И? — спросила я.

— И мне не нравиться слушать, как ты пытаешься все испортить.

— Я не пытаюсь все испортить, Зебровски, просто у меня новый мальчик, который забился в истерике, увидев тела по телику. Видимо, до сих пор он не подозревал, насколько опасна моя работа.

— Я как-то не задумывался о том, что тебе приходиться объясняться о твоей работе со всеми новыми бой-френдами. Меня охватывает уныние об одной только мысли об этом. Мне и с одной Кейти-то нелегко приходиться. — Он снял очки и начал тереть глаза. Оказалось у него были утонченные черты лица, которые я не замечала, когда он был в них.

— Просто я боюсь очередного разговора с новым парнем, — сказала я.

— Понятно, — ответил Брайс.

Мы оба на него так посмотрели, как будто забыли о том, что он до сих пор сидит с нами в машине. На нас это было не похоже.

— Брайс, почему рядом с тобой мы становимся такими мягкими и пушистыми?

— Понятия не имею, — сказал он, — Но спасибо.

—За что?

— Полагаю, за то, что приняли меня.

— Так чего ты все-таки хотел? — спросил Зебровски, опять напяливая свои очки. В конечном счете, становясь копом, становишься циником.

Брайс улыбнулся.

— Я гей, и никто об этом не знает.

Зебровски издал всхлипывающий звук, и, наконец, рассмеялся. Мы оба посмотрели на него, и отнюдь не дружелюбными взглядами.

— Ох, да ну, брось, это же смешно. Арнет пошла бы на все, чтобы забраться в штаны Брайса, и Милли из техобслуживания находит с десяток причин, чтобы оказываться везде, где он может появиться, как и каждая женщина, находящаяся рядом с ним, а он — гомосексуалист. Признай, что это смешно.