Завтрак с Сенекой. Как улучшить качество жизни с помощью учения стоиков - Дэвид Фиделер

тот постиг мудрость. А мы теперь трепещем, едва приблизится опасность: сразу уходит и мужество, и краска с лица, текут бесполезные слезы. Что может быть позорнее, чем эта тревога на самом пороге безмятежности?[298]

Эпиктет и Марк Аврелий разделяли эту точку зрения. Как отмечал Эпиктет, источник всех зол и трусости людей «не смерть, а скорее страх смерти»[299]. Сенека говорил, что те, кто преодолел страх смерти, могут расстаться с жизнью спокойно и равнодушно, тогда как остальные испытывают ужас. Страшащиеся смерти «цепляются и держатся, словно уносимые потоком – за колючие кусты и острые камни»[300].

По этой причине, продолжает Сенека, смерть – это окончательная проверка качеств души. Как он объясняет Луцилию (хотя говорит о себе), можно говорить что угодно и верить во что угодно, пока жив. Но на пороге смерти выясняется, правдивы ли эти слова. Смерть покажет, «чего я достиг», говорит Сенека другу. Таким образом, смерть вынесет нам приговор и раскроет наш истинный характер. Сенека пишет:

Сколько бы ни вел ты споров и ученых бесед, сколько бы ни собирал назидательные изречения мудрецов, как бы гладко ни говорил, – ничто не докажет силы твоего духа. Ведь на словах и самый робкий храбр. Подоспеет конец – тогда и станет ясно, что ты успел. Что ж, я принимаю это условие и не боюсь суда[301].

Но как же побороть страх смерти? Будучи философами, стоики пытались относиться к смерти разумно. Они выдвинули рациональные аргументы, чтобы разрушить связанные с ней страхи. Часть этих аргументов вкратце изложена ниже. Более подробно познакомиться с ними можно в трудах Сенеки и других римских стоиков.

1. Смерть всего лишь часть жизни. Рождаясь, мы даем согласие, что однажды умрем. Смерть – это просто естественная составляющая жизни. По этой причине, а также потому, что жизнь и природа являются благом, мы должны принимать смерть без страха и жалоб. Когда Сенека писал письма Луцилию, он посетил своего давнего друга и учителя Ауфидия Басса, философа-эпикурейца. Басс был дряхл и готовился к смерти. Он объяснил Сенеке, что в смерти люди боятся только одной вещи – неведомого. Вот что говорил Басс:

Кто не хочет умирать, тот не хотел жить. Ибо жизнь дана нам под условием смерти и сама есть лишь путь к ней… Неизбежность же смерти равна для всех и непобедима. Можно ли пенять на свой удел, если он такой же, как у всех? Равенство есть начало справедливости[302].

Другими словами, смерть не наказание, а просто следствие жизни. А поскольку это закон природы, применимый ко всем живым, бояться его нечего.

2. Какой бы ни была смерть, в любом случае все будет хорошо. Сенека писал: «Смерть или уничтожает нас, или выпускает на волю. У отпущенных, когда снято с них бремя, остается лучшее, у уничтоженных не остается ничего, ни хорошего, ни плохого – все отнято». То есть если душа уничтожена, то страдать уже нечему. А если душа осталась, она начнет новую жизнь в новой форме[303]. При любом варианте результат не принесет страданий.

3. Что страшного в том, чтобы вернуться туда, откуда пришел? Этот так называемый «симметричный аргумент» использовали многие философы Античности. Смерти не существует – умирая, вы просто возвращаетесь в то состояние, в котором пребывали до рождения. Если эта интерпретация верна, то состояние по обе стороны от жизни, до рождения и после смерти, характеризуется глубокой безмятежностью и отсутствием мучений[304].

Когда Эпикур говорил: «Смерть для нас – ничто», – это было не высокомерие и не попытка взглянуть на смерть сверху вниз. Он просто приводил аргумент. По его мнению, смерть ничего не значит, потому что не будет «нас», чтобы страдать от нее[305].

Стоики были убеждены в материальности нашей души, или психической и биологической жизненной силы. Поэтому они оставляли открытой возможность того, что душа может каким-то образом пережить нашу физическую смерть и существовать отдельно. Или она может объединиться с разумом и жизненной силой всей Вселенной. Сенека и Марк Аврелий не имели определенного мнения на этот счет, но оба не исключали такой возможности. В любом случае, независимо от того, какое предположение окажется верным, все стоики верили, что в смерти нет ничего плохого – даже при самом худшем сценарии, когда мы просто перестанем существовать.

Что делает жизнь такой, которая стоит того, чтобы ее прожить?

…Благо не в том, чтобы жизнь была долгой, а в том, как ею распорядиться…

Сенека. Нравственные письма к Луцилию. 49.10 [83]

Стоик стремится совершенствоваться, а совершенствование – это путешествие. Сенека так определяет конечный пункт путешествия: стать добродетельным, или «полноценным», человеческим существом. Философия стоицизма подразумевает под этим развитие души и разума таким образом, чтобы мы могли различать в жизни истинные блага. В конечном пункте нас ждет не только добродетель, но также свобода, безмятежность и счастье (см. главу 14). И тогда жизнь становится по-настоящему полноценной и максимально богатой. Человек достигает состояния, которое Сенека называл «счастливой жизнью» – состояния глубокого и непреходящего удовлетворения. Я не решаюсь проводить параллели между разными традициями, но когда читаешь представления Сенеки об этом состоянии, на ум невольно приходят такие термины, как «просветление» или «освобождение», используемые в восточной философии.

Счастливая жизнь по-настоящему полноценна, независимо от ее продолжительности. Для Сенеки это означает, что при достижении состояния истинного счастья, или безмятежности духа, долгая жизнь не сделает нас счастливее. Дополнительные дни или годы жизни не принесут нам большей добродетели, но их можно рассматривать как украшение на торте и без того счастливой жизни. Он пишет о добродетели, что «будущее ей не нужно, дней она не считает», потому что «в самый ничтожный срок она вкусит вечные блага»[306]. Для Сенеки найти истинное счастье – значит испытать то, что не подвластно времени и не может быть превзойдено; это «вершина», смысл всей жизни.

Сенека в разных произведениях неоднократно повторял, что важна не продолжительность жизни, а ее качество. Мне больше всего нравится его сравнение жизни с пьесой: важна не ее длина, а то, как хорошо она сыграна[307].

Для Сенеки главное – обретение добродетели, а не продолжительность жизни. Счастье предполагает полноценную жизнь, независимо от ее длины. Многие пожилые люди просто «существовали», говорит он, но никогда по-настоящему не жили. К сожалению, многие умирают, так и не начав жить по-настоящему.

Сенека приводит пример такой жизни. Он пишет Луцилию об одном общем знакомом, философе Метронакте, который умер молодым, в самом расцвете лет.