Щит Персея. Личная тайна как предмет литературы - Ольга Поволоцкая

Носитель этой тайны – голова человека – а ее содержимое и есть главная и постоянная неутомимая забота властителя.

Попробуем реконструировать скрываемую тайну мастера, чтобы яснее понимать, что же в действительности произошло в кульминационной сцене личной встречи Воланда и автора романа о Пилате.

Провал проекта Мастера

Как всегда, Булгаков тщательно позаботился о том, чтобы все значимые элементы для работы по реконструкции действительности были в распоряжении читателя. В предыдущих главах мы рассуждали о том, что означает безумие мастера как его реакция на обыск, арест, содержание в тюрьме и неизбежные допросы. Вкратце повторим самое главное. Мы сделали вывод, что хотя сознание мастера травмировано его встречей с действительностью, способность к анализу он не утратил и его добровольное обращение за медицинской помощью в психиатрическую лечебницу продиктовано его ясным пониманием необходимости исчезнуть из поля зрения власти, стать невидимкой. Для этого нужно, во-первых, отказаться от проживания на государственной жилплощади, где человек всегда находится в зоне властного взгляда, т. е. потерять прописку, во-вторых, отказаться от всяческих документов и потерять имя. В-третьих, необходимо стать полностью одиноким, разорвать все связи с Маргаритой, которую он не хочет подставить под удар. Все это ему дает статус «сумасшедшего», пациента психиатрической клиники. Решение это ему подсказано его собственным романом о Пилате, в котором описан Пилатов проект спасения Иешуа в Кесарии Стратоновой. Пилат намеревался объявить Иешуа душевнобольным и вывезти его из Ершалаима.

О том, что «безумие» мастера – это стратегия выживания, говорит его ясное понимание своего положения, которое он проявляет в беседе с Иваном. На вопрос Ивана Бездомного о возможности выздоровления мастер спокойно отвечает: «Я неизлечим». Интересно, что название главы «Из-в-лечение мастера» только одной добавленной буковкой «в» отличается от возможного названия этой главы «Излечение мастера», и это не просто словесная игра. Свидание с Воландом возвращает мастеру имя и документ (надо думать, речь идет о паспорте), а история болезни сжигается в камине со словами, произнесенными Коровьевым: «Нет документа, нет и человека». Довольно-таки зловещие слова, предвещающие трагическую развязку. Таким вот образом мастер теряет статус безымянного больного, то есть «излечивается» от поразившей его амнезии. Конечно, в финале романа станет ясна иллюзорная, обманная природа этого «излечения-извлечения». Неизлечимая болезнь заканчивается смертью, это печальный, но естественный процесс. Мастер «вылечен», то есть надежно идентифицирован, чтобы быть убитым, – это тайное убийство является настоящим содержанием пафосной фразы – «рукописи не горят».

Провал проекта Воланда

Еще раз обозначим весь трагизм положения мастера в тот момент, когда на него устремлены два взыскующих взгляда: один – полный надежды и любви – взгляд Маргариты, которая мечтает о будущей счастливой жизни с возлюбленным под покровительством «мессира», другой – взгляд самого «мессира». Слово «мессир» переводится с французского языка как «наш государь» и является обращением к владетельной особе или к кардиналу католической церкви. Ради своего возлюбленного Маргариту уже заставили совершить путь, страшнее которого, пожалуй, нет ничего на свете. Какой бы ни казалась фантастической и далекой от скучной реальности увлекательная история «великого бала сатаны», но Маргарита там «купалась в крови» и «пила кровь» только что расстрелянного барона Майгеля из черепа умерщвленного Берлиоза. Даже если это только символические образы, реальность, которая стоит за ними, чудовищна. Особенно страшно то, что Маргарита не понимает, что ее жертва напрасна, что гибель неизбежна.

Зато мастер, кажется, понимает смысл происходящего гораздо лучше своей подруги. И все происходящее не вызывает у него ни энтузиазма, ни радости, ни надежды. В ответ на страстную просьбу Маргариты, которая живет образом будущего счастья в «подвале»: «Прошу опять вернуть нас в подвал в переулок на Арбате, и чтобы лампа загорелась, и чтобы все стало, как было», – мастер «засмеялся»:

– Ах, не слушайте бедную женщину, мессир… – Он приложил щеку к голове своей подруги, обнял Маргариту и стал бормотать: – Бедная, бедная…(ММ-2. С. 738).

Маргарита не понимает, что их тихое счастье в «подвале» было возможно ровно до тех пор, пока они не стали объектом пристального внимания власти. Маргарита умрет, так и не поняв, какую «темную» роль она сыграла в судьбе своего возлюбленного.

Многие исследователи пытались объяснить удивляющие всех читателей слова мастера о любви, связавшей его со своей подругой. Он, рассказывая Ивану свою историю взаимной счастливой любви, прибегает к образу «убийцы»:

«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» (ММ-2. С. 637).

Напомним, что любовь Иуды к Низе использует начальник тайной римской «полиции» Афраний как инструмент, позволивший ему выманить Иуду из города туда, где он и будет зарезан точным, профессиональным, смертельным ударом ножа.

Именно любовь Маргариты использует Воланд, как «финский нож», для того, чтобы «расколоть» мастера, выяснить его главную тайну. Именно любовь стала тем «финским ножом», которым был нанесен последний сокрушительный удар по роману мастера, когда мастер сжигает его, чтобы спасти свою подругу, чтобы не «сделать ее несчастной». Не получилось у Воланда только одно: ему не удалось заставить мастера стать его придворным писателем, даже Маргарита здесь ничем не смогла помочь. Воланд должен был выслушать правду о том, какими оказались последствия встречи с репрессивной машиной для талантливого художника: «У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже нет. Ничто меня вокруг не интересует, кроме нее….меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал» (ММ-2. С. 741).

Обращает на себя внимание реакция Воланда на реплику мастера о том, что он охотно готов нищенствовать и что Маргарита «образумится и уйдет» от него.

«– Не думаю, – сквозь зубы сказал Воланд». Фразеологизм «сквозь зубы» употребляют, чтобы обозначить скрываемую говорящим эмоцию. Как драматург, Булгаков превосходно знал язык жестов и ремарок. Какое недоброе чувство еле удается спрятать «мессиру»? Чем он так явно недоволен? Какой замысел ему не удался? Или он ощутил предел своей власти над жизнью? По логике этого персонажа, только ощущение того, что есть граница его безграничной власти, может вызвать в нем столь сильное волнение, что становится видно, как он сдерживает себя, сохраняя самообладание. Или здесь проявилось тайное соперничество Воланда с мастером за «королеву бала» и в этом «любовном треугольнике» «мессир» потерпел поражение? Ясного ответа, конечно же, нет, но, как нам кажется, есть некоторая подсказка.

Чуть раньше мы уже видели, как реагировал Воланд на ситуацию, когда она выходила за рамки его плана и из-под его контроля. Мы имеем в виду эпизод, когда Маргарита своею просьбой за Фриду чуть было не разрушила весь хитроумный сценарий, разработанный Воландом. Дело в том, что по этому сценарию у Маргариты есть право только на одну просьбу. Маргарита должна сама попросить о возвращении мастера. И тогда «всесильный» владыка отблагодарит ее за роль королевы бала поистине королевским подарком. Ибо Маргарита, по замыслу Воланда, должна испытывать к Воланду только чувство абсолютного доверия и благодарности, чтобы его план осуществился.

Этот план, по нашему мнению, состоял в том, чтобы мастер получил жизнь и все ее блага из рук самого Воланда, а затем, будучи благодарен ему и восхищен объемом его власти, вдохновленный им, стал бы «пророком сатаны», то есть «воспел» бы совершаемые им «фокусы» как чудотворство.

Когда Маргарита вместо того, чтобы единственный данный ей шанс использовать по назначению, вдруг просит за Фриду, она, сама того не ведая, держит в своих руках всемогущего владыку. Она ведет себя непредсказуемо, как свободный человек, являя собой зрелище непереносимое для диктатора. Ведь он все рассчитал, роли расписаны, она загнана в угол, она должна, по его расчету, попросить вернуть ей мастера, а он, выполняя ее просьбу, должен совершить чудо. Этот спектакль, конечно, имеет тайную подоплеку очной ставки, но одновременно он должен потешить неимоверное тщеславие властителя, с наслаждением играющего роль всемогущего божества. Воланду нечеловеческое самолюбие и имидж сверхъестественного существа не позволяют изменять правила игры под давлением неожиданных обстоятельств, подстраиваясь к капризам подруги мастера и нарушая свое собственное царственное слово, чтобы не обнаружить вовне свой умысел и расчет. Он в этот момент зависит от Маргариты и выдает это. Бесстрастный Воланд почти теряет самообладание: