Господин следователь. Книга 3 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Та, оглянувшись, на всякий случай, кивнула. Потом, прошептала:

— Ругать-то ругали, но так, для порядка.

Меня провели в гостиную, там и оставили. Уже и не гость, можно сказать, сам отыщет, куда присесть.

Хотел, было, по привычке устроиться на диван, где мы с Леночкой усаживаемся рядком. Но что-то сегодня потянуло в кресло, стоявшее у печки. Оно такое мягкое, уютное. И от печки тепло.

И глаза сами-собой слипаются. Но спать не буду… Ладно, чуть-чуть подремлю.

В общем, заснул. И приснилось мне… Приснился мне гроб, в котором лежит не то собака, не то вообще волк. Но он отчего-то в чепце, словно в сказке про Красную шапочку. А вокруг гроба стоят… не то волки, не то собаки, тоже в чепцах и в белых нарядах.

Сквозь дрему услышал голос Леночки:

— Маменька, да не буди ты Ваню, пусть спит.

Правильная у меня жена будет. Сон дурацкий, но интересно же — чем все закончится?

— Как это спит? — удивленно спросил женский голос. — Я уже образ принесла. Поднимай своего жениха. И на колени оба становитесь.

— Я коврик кину, чтобы Ване коленки не пачкать.

Похоже, нас благословлять собираются? Нет, уже не сплю! Надеюсь, я не храпел?

А сон-то что-то значит? Или так, от балды?

[1] Например: Чехов А. П. Остров Сахалин. Антон Павлович побывал на Сахалине позже событий, описываемых в книге, но не думаю, что в 1884 году жизнь каторжан была лучше.

Глава девятнадцатая

Предсвадебный переполох

Свадьбу назначили на осень. Разумно. Летом Леночка получит аттестат, а моя задача — сдать экзамены и получить диплом юриста. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.

Осень — понятие растяжимое, длится три месяца, но точные сроки венчания, а самое главное — места свадьбы, придется согласовывать. И здесь, увы, я ничего не могу поделать. В своем мире подали бы заявление в ЗАГС, заказали ресторан, вот и все. В этом все немножко сложнее.

Жених после свадьбы должен вести невесту в свой дом, но дома-то у меня пока нет. Отстроим, разумеется. Такой, что нам нужен. А нужен, как я прикинул, двухэтажный — первый этаж из кирпича, второй деревянный. Влетит он мне в тысячу рублей, если не в полторы. Своего кирпичного завода в Череповце до сих пор нет, стройматериалы приходится возить откуда-то издалека. Соответственно — это изрядно влияет на цены. Спрашивал как-то сведущих людей, говорят — мол, смысла нет строить кирпичный завод. Спрос на кирпич маленький, средний класс предпочитает дерево, а те, у кого есть возможность отстроить каменный — они и так купят.

Но собственный дом — не самое главное. На первых порах можно пожить и на съемной квартире, а то и у тетушки.

Пришлось «расколоться» и сообщить, что родителя моего переводят в Санкт-Петербург, (то, что на повышение, говорить не стал, обе дамы — жены чиновников, понимают и так) а мне отец предложил перебраться в Новгород. Я, вроде бы, отказался, но ежели будущая супруга пожелает жить в губернском центре, не поздно и передумать. Так что, свадьбу можно назначить в Новгороде. И с домом вопрос решается сам собой.

Когда Ксения Глебовна услышала о Новгороде, ее лицо омрачилось. Понимаю. Дочка и так живет далеко от Белозерска, но губернский центр еще дальше.

Но это, что называется, один момент.

Момент второй.

Батюшка при моем отъезде намекнул, что, если сын товарища министра станет играть свадьбу в каком-то Череповце, получится несолидно. Не для меня — для него. Новгород — это куда ни шло, а еще лучше — Санкт-Петербург. Расходы, разумеется, будут больше, но и профит повыше. Если он займет должность товарища министра в марте, то месяца два станет входить в курс дел, а уже потом примется за работу. А свадьба — прекрасный повод пригласить важных (и нужных!) людей, поближе с ними познакомиться, завязать связи. В общем, я его понял.

Услышав пожелания батюшки, Ксения Глебовна помрачнела еще больше. И это тоже понятно.

Расходы на свадьбу берет на себя семья жениха. Не пополам с семьей невесты, как в моем мире, а полностью. Свадьба в Санкт-Петербурге выльется Чернавскому-старшему в изрядную копеечку.

Но и для семьи невесты свадьба — удар по кошельку. Приданое — это само-собой, оно отложены, списано из семейного бюджета в расходы, но будут и иные траты. Платье невесты, фата, туфли. Еще что-нибудь понадобится.

Свадебное платье девушка надевает всего один раз, а стоит оно изрядно. Ленка, которая из моей прошлой жизни, говорила, что если-таки надумает выходить замуж, то платье возьмет напрокат. Мне, кстати, такая идея казалась нормальной. Но здесь предложить такое и в голову не придет. И не уверен, что в девятнадцатом веке существует прокат свадебных платьев. Читал, что фраки с цилиндрами брали в аренду, а вот платья? Наверняка, Ксения Глебовна с Анной Николаевной обновят и собственный гардероб, а будущему тестю придется «строить» новый мундир.

Но тесть-то ладно, мундир он потом износит, но вряд ли Ксения Глебовна и Анна Николаевна станут еще раз надевать платья, что шили на свадьбу Леночки.

Да, а мне-то на свадьбу в мундире идти или в партикулярном платье? Нет, наверняка в мундире. Матушка о новом озаботилась, пусть лежит до осени, у меня еще два имеется.

Но оказалось, есть и другие «подводные» камни. В Белозерске живут и родственники семьи Бравлиных, и друзья. Назначить свадьбу в Череповце — это одно, а в Новгороде или Санкт-Петербурге — совсем другое. Не все смогут поехать. И в силу каких-то обстоятельств, да и по финансовым соображениям. Обид будет море.

— Пусть Георгий спишется с Александром Ивановичем, сами решат, — сделала вывод из разговора Анна Николаевна, с чем я был абсолютно согласен. Я вообще занял страусиную позицию — как старшее поколение решит, так и сделаю. Мне-то, в общем-то, все равно. Решат в Череповце или Новгороде — сойдет, в Петербурге — так будет повод столицу осмотреть. К тому же, смутно себе представляю, как должна выглядеть свадьба. Наверное, имеются какие-то традиции. Впрочем, к чему волноваться? Найдутся сведущие люди, все скажут, все объяснят.

Потом Леночку выгнали, отправив помогать горничной заваривать чай, а Ксения Глебовна довела до будущего зятя те сведения, о которых пока не должна знать невеста, хотя, безусловно, она уже все знает.

— Иван Александрович, о приданом должен с женихом говорить муж, но коли его здесь нет, придется мне. Хочу сказать, что за Леночкой вы получите немного — всего пять тысяч, — сообщила теща.

Только хотел сказать, что пять тысяч — хорошие деньги, как Ксения Глебовна добавила, со значением:

— Деньги, понимаю, для вас не очень большие, но это не все. Самое главное в Леночкином приданом — сосновый лес.

— Лес? — озадаченно переспросил я.

А лес-то нам на кой-нужен? Я не охотник. За грибами ходить? Мысль. В соснах лисички хорошо растут, станем туда с Леночкой ходить. Я даже умею мариновать. Хм… А ведь это я в той жизни умел. Здесь не смогу. Ни возможностей нет, ни стеклянных банок с герметичными крышками. Ладно, станем их просто жарить.

— Лес мне самой в приданое достался, — пояснила теща. — Не так и много, но и немало — четыреста десятин. Сто десятин мы с супругом продали, когда каменный дом в Белозерске решили поставить, а триста осталось. Само-собой, я его поделю поровну между детьми. Сто пятьдесят десятин Коленьке, столько же Леночке.

Тут до меня дошло, что сосновый лес можно прекрасно продать. Ну да, по мере развития российской фабрично-заводской промышленности, стоимость древесины растет. В Череповецком уезде, как слышал, за десятину леса предлагают около трехсот рублей. И это, если лес смешанный. Сосновый должен стоить дороже. На вскидку — рублей пятьсот десятина, не меньше. С математикой у меня неважно, но деньги считать научился. Получается — семьдесят пять тысяч. И еще пять «живыми» деньгами. Ничего себе приданое! За такие деньги можно отстроить дом в Санкт-Петербурге, да еще и останется. Нет, Леночку бы я и без приданого взял, но с приданным — даже и лучше.