После добродетели: Исследования теории морали - Аласдер Макинтайр

Теоретико-игровые ситуации являются в типичном случае ситуациями несовершенного знания, и это не случайно. Потому что главным интересом каждого игрока является максимизация несовершенства информации, которой владеют других игроки, и в то же самое время улучшение своей собственной. Больше того, условием успеха дезинформации других игроков является успешное произведение ложного впечатления на внешних наблюдателей. Это ведет к интересной инверсии странного тезиса Коллингвуда о том, что мы можем надеяться на понимание только победных и успешных действий, в то время как поражения должны оставаться для нас неясными. Но если я прав, условия успеха включают способность успешного обмана, и отсюда именно потерпевших поражение мы способны понять в гораздо большей степени, и именно поведение тех, кто собирается потерпеть поражение, мы способны предсказать в гораздо большей степени.

Опять-таки этот второй тип препятствий может не быть непреодолимым даже в соединении с первым. Но есть еще третий тип препятствий на пути к предсказаниям в теоретико-игровых ситуациях. Рассмотрим следующую известную ситуацию. Управляющий крупной промышленной отрасли ведет переговоры об условиях контракта с лидером профсоюзов. При этом присутствуют представители правительства, и не только в роли арбитра и посредника, но и по причине того, что правительство имеет интерес в этой отрасли — продукция отрасли имеет решающее значение, скажем, для обороны или для остальной экономики. С первого взгляда стоит эту ситуацию весьма легко представить в теоретико-игровых терминах: имеется три игрока с различными интересами. Но давайте введем некоторые из тех особенностей, которые делают подобную социальную реальность запутанной и беспорядочной в противоположность аккуратным примерам из учебников.

Некоторые профсоюзные лидеры находятся в таком возрасте, когда им скоро надо будет оставить руководящую должность в профсоюзах. Если они не смогут получить относительно высокооплачиваемую работу либо в промышленности, либо в правительстве, им придется стать рядовыми членами профсоюза. Промышленники имеют дело с правительством не только в интересах публичной политики, но и из-за долговременных контрактов с правительством. Один из представителей правительства предполагает начать предвыборную кампанию в районе, где голоса рабочих данной отрасли являются решающими. То есть в любой данной социальной ситуации часто случается так, что между различными членами одной и той же группы устанавливаются в одно и то же время самые разные отношения. Играется не одна игра, а несколько игр, и если продолжить игровую метафору, проблема в реальной жизни состоит в том, что в ответ на ход коня на b3 последует удар мяча в сетку.

Даже когда мы можем распознать, какая именно игра идет, возникает другая проблема. В реальных жизненных ситуациях, в отличие от игры и примеров из учебников по теории игр, мы часто начинаем не с определенного множества игроков и фигур или определенной области, в которой имеет место игра. Есть такая настольная игра «Битва при Геттисберге», которая воспроизводите большой точностью территорию, хронологию и военные соединения, участвовавшие в битве. Игра имеет одну особенность — игрок средней силы, принимающий сторону конфедерации, может выиграть. Ясно, что никакой игрок, любящий военные игры, не может сравниться по уму с генералом Ли, а ведь тот проиграл. Почему? Ответ, конечно, состоит в том, что игрок заранее знает, чего не сделал Ли: какое время было отпущено на отдельные стадии битвы, какие военные соединения должны были участвовать в ней, каковы были ограничения на территорию битвы. И из всего этого следует, что игра не воспроизводит ситуацию генерала Ли. Потому что Ли не знал и не мог знать, что это была Битва при Геттисберге — эпизод, определенная форма которому была придана только ретроспективно результатом битвы, которой еще предстояло разразиться. Отказ принять во внимание это обстоятельство действует на предсказательную силу многих компьютерных симуляций, которые пытаются перенести анализ прошлых детерминированных ситуаций на предсказание будущих неопределенных ситуаций. Рассмотрим один пример из вьетнамской войны.

Используя анализ Ричардсом Л.Ф. (1960) англо-германского морского соперничества до 1914 года, Дж. Милстайн и У. Митчел (1968) сконструировали симуляцию Вьетнамской войны, которая включала некоторые обобщения Ричардсона. Эти предсказания оказались неудачными по двум причинам. Во-первых, они полагались на официальные цифры США в статистике по поводу того, сколько гражданских лиц убили вьетконговцы, и сколько было вьетконговских перебежчиков. Вероятно, в 1968 году они не могли знать то, что мы знаем сейчас о систематической фальсификации числа американских солдат во Вьетнаме. Но, если бы они были чувствительны хоть в какой-то мере к стремлению игроков к максимизации несовершенства информации, о которой я говорил ранее, они не относились бы столь доверчиво к подтверждающим примерам для своих предсказаний. Поразительной, однако, является их реакция на второй источник своих неудач, который они сами не замечают: их предсказания были радикально опровергнуты наступлением в месяц Тет. Реакция Милстайна и Митчелла состояла в спекуляциях по тому поводу, каким образом можно было бы расширить исследования так, чтобы были исключены факторы, приведшие к наступлению в месяц Тет. Они игнорировали необходимо открытый и неопределенный характер всех ситуаций, свойственных таким сложным явлениям, как вьетнамская война. Невозможно заранее перечислить множество факторов, совокупность которых могла бы быть всеобъемлющей для ситуации. Предположить обратное — значило бы спутать ретроспективную точку зрения с перспективной. Говоря это, я вовсе не имею в виду, что всякая компьютерная симуляция является бесполезной; но симуляция не может избежать систематического источника непредсказуемости.

Теперь я обращаюсь к четвертому такому источнику: чистой случайности. Дж. Бари как-то вторил Паскалю в предположении, что причина основания Римской империи заключалась в длине носа Клеопатры: не был бы ее нос столь совершенно пропорционален, Марк Антоний не пришел бы в такой восторг; не приди он в такой восторг, он не связал бы себя с Египтом против Октавиана; не было бы этого союза, не состоялась бы битва у мыса Акций — и так далее. Не нужно даже принимать аргументацию Бари всерьез для того, чтобы убедиться в том, что тривиальные случайности могут существенно повлиять на исход великих событий: кротовая нора, убившая Уильяма III, или же простуда Наполеона при Ватерлоо, в результате которой он вынужден был передать командование Нею, под которым убили за целый день сражения четыре лошади, что привело к ошибочным решениям, главное из которых состояло в отправке императорской гвардии на пару часов позднее. Невозможно избежать таких случайностей как крот или бактерии, и невозможно учесть их при планировании битвы.

Мы имеем четыре независимых, но часто соотносящихся между собой источника систематической непредсказуемости в человеческой жизни. Важно сделать упор на том, что непредсказуемость не только не влечет неэксплицируемости, но что ее