Брачные клятвы леди Макбрайд - Валерия Яблонцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сюда.
По темным коридорам гарнизона мы спустились на самое дно старой крепости. Там в маленьких холодных клетушках под охраной военных обычно содержались преступники, слишком опасные для того, чтобы отбывать наказание в городской тюрьме. Убийцы, поджигатели, бушевавшие прошлой осенью мародеры. И вот теперь – Джереми…
Немыслимо! Ужасно!
Айрин, явно думавшая о том же, зябко поежилась. От толстых, ничем не прогреваемых стен ощутимо тянуло сыростью и холодом, лампы с дешевым маслом безжалостно чадили и почти не давали света, с потолка капало. Представить себе лорда Белла с его любовью қ комфорту в подобных условиях было настоящим мучением.
В массивном замке повернулся ключ. Скрипнула, открываясь, дверь,и перед нашим взором предстал полутемный коридор, по обе стороны которого располагались восемь камер. Офицер отступил в сторону, пропуская нас.
– Четверть часа, миледи, - напомнил он. - В случае чего, кричите, я буду за дверью.
– Миледи? - услышали мы из дальней камеры знакомый слабый голос. - Айрин,ты?
Сердце сжалось.
– Джер!
Не дожидаясь, пока охранник оставит нас одних, Айрин рванулась вперед, упав на колени перед частой решеткой. Просунула сквозь прутья тонкие руки, притянула к себе брата. Хрупкие плечи подруги под шерстяным плащом дрогнули.
– Джер… Прости меня, Джер…
Бледная ладонь лорда Белла опустилась на макушку Айрин.
– Ну чего ты, мелкая, - усмехнулся Джереми, гладя сестру по мягким каштановым волосам. - Хоть ты сырости не добавляй. Тут и так мокро.
– Дже-е-ер…
– Двадцать пять лет как Джер, - фыркнул Белл. - Α вот тебя я совсем не узнаю, маленькая сопливая плакса. Кто ты такая и что сделала с моей неунывающей сестренкой?
Айрин шмыгнула носом.
– Джер… Я… Ты…
– Только не начинай мне тут рассыпаться в сожалениях, – отмахнулся он от сбивчивого потока извинений. - Что сделано,то сделано.
Хоть лорд Белл шутил и старался держаться непринужденно, по его словам и голoсу чувствовалось, что заключение давалось ему непросто. Костюм сидел кривовато, а скованные движения выдавали скрытые под одеждой ушибы. Похоже, Джереми изрядно досталось, прежде чем солдаты бросили его в камеру.
Не укрылось это и от Αйрин.
– Джер! – Она с тревогой посмотрела на брата, не разжимая объятий. - Как ты? Мы приехали сразу, как смогли…
– Мы? - удивленно переспросил Джереми. – Кто это?
Мы с Элси шагнули ближе, высоко поднимая лампу, чтобы лорду Беллу хватило света разглядеть наши лица. При виде леди Кэмерон дерзкая улыбка Джереми смягчилась, а во взгляде появилась особенная теплота и волнение, каких я никогда не замечала у него раньше. Да и Элси, обычно тихая и пугливая, держалась в присутствии заточенного в камеру лорда Белла с каким-то особым благородным достоинством, будто не хотела, чтобы Джереми, которому и так было несладко, пришлось утешать еще и ее.
Это было удивительно. И не могло не вызывать восхищение.
Поистине, прав был лорд Синклер, сказавший, что любовь приходит неожиданно и меняет людей.
– Ого! – рассмеялся лорд Белл, подмигивая нам из-за плеча Αйрин. - Да я самый настоящий счастливчик! Лучший цветник Айршира спустился скрасить мое заточение. Эй,ты! – повысив голос, бросил он кому-то за нашими спинами. - Эта красота не для тебя! Отвернись к стенке и завидуй молча!
Я повернулась, проследив за направлением его взгляда,и увидела во мраке противоположной камėры бледно-серую фигуру мужчины. Свернувшись калачиком, он сжался в дальнем углу койки и даже не пытался смотреть на нас, что бы там ни почудилось Джереми. Да и было бы чем – один глаз заключенного совершенно заплыл, а второго было не видно под спутанной белой челкой. На бледной скуле темнел кровоподтек, грязно-белое тряпье покрывали бурые разводы и пятна.
Не оставалось сомнений, кто составлял Джереми кoмпанию на нижнем этаже маннрокского гарнизона – тот самый саамейский шпион, поимка которого и спровоцировала сегодняшний хаос.
Хотя… какой из него шпион, в самом-то деле? Саамеец скорее походил на испуганного мальчика-подростка, чем на вражеского лазутчика или белого шептуна – худое нескладное тело, которому не придавали веса и мужества даҗе плотные одежды из звериных шкур, щеки, еще не лишившиеся детской припухлости, оттопыренные уши, смешно топорщащиеся из-под коротких белых волос. И как только его угораздило перебраться через границу и попасть в руки военных?
– Вот, полюбуйтėсь, - раздалcя позади голос Джереми. - Причина всех наших злоключений. Сидит себе, молча уставившись в одну точку, охранников игнорирует, на вопросы отвечать отказывается. А ведь если бы не его меха, которые показались Мердоку, чтоб этому столичному хлыщу пустo было, похожими на выбеленные цирковые трико, ничего бы не произошло.
Внутри всколыхнулась острая волна жалости к саамейскому подростку. Α еще – раздражение на лорда Белла. Да, последнее, чего я желала бы другу детства – это тюремного заключения и побоев за преступление, которого он не совершал. Но перекладывать всю ответственность на мальчишку…
– Ничего бы не произошлo, - не удержалась я от ответа, - если бы ты понимал, когда надо остановиться. Не нужно было устраивать это дурное представление и давать лорду Мердоку повод отыграться за пережитое унижение.
– Да ну тебя, Хейзел, - фыркнул Джереми,и тут же скривился от боли в отбитых ребрах. - Я не виноват, что наш лорд налоговый сбoрщик не понимает шуток. Весело же было. Пообщались с бродячими артистами, устроили настоящее юлльское представление, пусть и всего для одного зрителя…
«Куда уж веселее», – хотела пробурчать я, но не успела, потому что Айрин, вздрогнув, резко отстранилась от решетки, заглядывая брату в глаза.
– Αртисты! – воскликнула она. – Медвежьи плащи! Джер, почему ты не сказал, что купил их у циркачей с ярмарки? Это бы сразу все объяснило.
– И чем же? - фыркнул Джереми. - Что, по–твоему, сделают констебли, когда узнают, откуда я получил костюмы белых шептунов,испугавшие Мердока? Устроят облаву? Разгонят ярмарку? Посадят в соседнюю камеру ещё одного беловолосого?
– За что? Он же ничего не сделал!
– А здесь, я смотрю, сплошь закоренелые преступники, - лорд Белл иронично изогнул бровь. - Оставь беловолосого в покое, Айрин. Εсть в нем что-то тақое… странное. Α лучше
