Судья. Тайная сторона правосудия - Павел Алексеевич Астахов

Галина Николаевна вздрогнула и побледнела.

– Это из-за тебя? – спросила она.

Судья пожал плечами и ответил:

– По всей видимости.

Женщина не знала, куда деть руки, нервно сцепила пальцы в замок.

– А если он откажется вести твое дело? – осторожно осведомилась она. – Все-таки ситуация зашла уже слишком далеко.

– Я тоже думал об этом. Но после сегодняшней встречи сомнения рассеялись. Павлов – крепкий орешек. Надеюсь, на финише мы выйдем победителями и он докажет, что дело против меня было сфабриковано.

– Ты напряжен как струна, – внезапно сказала Галина Николаевна. – О чем сейчас думаешь? Я ведь вижу, что ты места себе не находишь.

Романов поднялся со стула, начал ходить взад-вперед по комнате.

– Верно, Галя. От тебя ничего не скроешь, – сказал он. – Видишь ли, перед уходом Павлов напрямик спросил меня, были ли в моей судебной практике сбои. Те, которые имели место по моей вине. – Он посмотрел на жену, но та сидела молча, ловила каждое слово мужа. – Сначала это меня возмутило, – продолжил Олег Степанович. – Но потом я понял, что он прав. Любой человек совершает ошибки. Разница лишь в том, что один готов их признать, а другой – нет. Он предпочитает делать вид, что ничего не произошло. Ты знаешь, как говорят врачи: «У каждого врача есть свое кладбище».

– Ты сделал что-то неправомерное? – тихо спросила Галина Николаевна.

Романов вздохнул и ответил:

– Было такое дело. Наверное, я виноват перед тобой в том, что скрыл это от тебя. Этот прокол долгое время не давал мне покоя. Я с большим трудом вел себя так, словно ничего не случилось. Правда, мне немного легче было от того, что человек, которого я осудил, действительно был преступником, фактически убийцей. Он сам это признал.

– Тогда в чем же твоя вина? – воскликнула Галина Николаевна, расцепляя пальцы. – Я ничего не понимаю!

– Я расскажу тебе об этом немного позже, – сказал Романов. – Давай вернемся к разговору о пансионате. Так ты согласна уехать туда на пару недель?

Женщина кивнула. Вид у нее был испуганный, и Олег Степанович внезапно испытал чувство щемящей жалости, к которой примешивался стыд. Ведь причина всего происходящего заключалась в нем самом. Разве его верная любимая жена заслужила такие переживания?!

– Тогда я прямо сейчас позвоню и договорюсь о нашем приезде. А потом ты все узнаешь.

– Пойду на кухню, – сказала Галина Николаевна, поднимаясь с кресла. – Поставлю чай.

С губ судьи снова сорвался вздох.

«Ничего. Скоро все закончится», – с надеждой подумал он.

Олег Степанович двинулся следом за женой, так как помнил, что Павлов оставил визитку с контактными данными пансионата на кухне. Однако там ее не оказалось, и Романов вернулся в гостиную.

«Кажется, я положил ее на комод», – подумал он.

Визитка действительно лежала на комоде. Олег Степанович набрал номер, указанный в ней.

Как только послышались гудки, в дверь внезапно позвонили.

– К нам кто-то должен прийти? – крикнул Олег Степанович, продолжая слушать гудки.

– Это, наверное, Вера, – предположила Галина Николаевна, направляясь к двери. – Она утром звонила. Я ей один рецепт обещала.

Романов нахмурился, попытался собрать мысли воедино.

«Не выходите без надобности на улицу», – неожиданно всплыли в памяти судьи слова Артема, и его бросило в холодный пот.

Через секунду в аппарате послышался мужской голос:

– Зорин слушает.

– Добрый вечер, это Романов, мне вас порекомендовал адвокат Павлов, – сбивчиво произнес Олег Степанович. – Извините, я сейчас. – Он оторвался от телефона и позвал: – Галя!..

Раздался отчетливый щелчок замка, за которым последовал тихий вскрик жены.

– Галя! – закричал Олег Степанович, выбежал в коридор и застыл на месте.

Пальцы его машинально смяли визитку.

Телефон продолжал работать. Голос директора пансионата, слегка искаженный помехами, был единственным, что нарушало тишину в квартире.

Галина Николаевна неподвижно лежала на полу. В дверях маячила сутулая фигура. Романову сразу бросилась в глаза жуткая деталь – резиновые перчатки на руках этого мужчины. В одной из них он сжимал молоток.

– Привет, судья, – шепнул непрошеный гость, и его запавшие глаза сверкнули лихорадочным блеском. – Наконец-то я добрался до тебя, – с этими словами он аккуратно закрыл за собой дверь и шагнул вперед.

Олег Степанович даже не успел вскрикнуть, как молоток обрушился ему на голову. Нестерпимая резкая боль пронзила его от макушки до пяток, и он потерял сознание.

Заложницы

Ночь была бессонной. Утром похитители принесли им нехитрый завтрак, состоящий из бутербродов с сыром, глазированных сырков и молока в крошечных упаковках. Все это было подано на пластиковых тарелках, заляпанных жирными пятнами.

Арина долго канючила, не желала есть, и Ольге стоило неимоверных усилий уговорить ее скушать хотя бы сырок. От молока дочка отказалась, запила свой так называемый завтрак водой, на которой, к слову сказать, их похитители уж точно не экономили. Десяток литровых пластиковых бутылок выстроился нестройной шеренгой у обшарпанной стены.

После этого Арина, уставшая и изможденная постоянным плачем, уснула.

Ольга нежно погладила дочку по щеке, убрала с ее лица прядь волос.

«Боже, что с нами будет?» – эта мысль крутилась в ее голове беспрестанно, начиная с того момента, когда она пришла в себя после столь ошеломительного, дерзкого похищения из аэропорта.

Ольга очнулась на продавленной тахте в душной комнатенке, освещаемой единственной тусклой лампочкой, которая сиротливо болталась на проводе, свисающем с потолка.

Осторожно, чтобы не разбудить дочь, она слезла с тахты, беспомощно оглядываясь по сторонам.

Да уж. Те люди, которые их похитили, явно готовились к этому мероприятию. Обстановка в тесном помещении была более чем спартанской – уже упомянутая тахта, небольшой стол и табурет. Все это было намертво прикручено к полу, состоявшему из грубо подогнанных досок. Единственное окно в комнате было наглухо закрыто рольставнями, которые женщина так и не смогла поднять, как ни пыталась.

В углу притулился биотуалет не первой свежести. Ольге пришлось превозмочь брезгливость и воспользоваться им.

«Отсюда должен быть какой-нибудь выход», – подумала она, обвела лихорадочным взором унылые стены тюрьмы, подошла к массивной двери, затаила дыхание и прислушалась.

Снаружи доносились едва различимые мужские голоса, затем хлопнула дверь, и все погрузилось в мертвую тишину.

Женщина легонько толкнула створку, подергала ручку. Естественно, заперто.

«Можно попробовать оглушить бандита, когда нам принесут еду, – подумала Ольга. – Вот только чем?»

Она предприняла попытку выковырять из пола гвоздь, но лишь сломала ноготь, до крови разодрала кожу на пальце. Она сунула его в рот и вернулась к кровати, где крепко спала дочь.

«Нет. Даже если мне удастся выломать табурет из пола, то рисковать жизнью Арины я не стану».

Ее глаза наполнились слезами, и она торопливо вытерла