Натюрморт для вампира - Наталья Хабибулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игошин в изумлении остановился:
– Что, правда, что ли?! Что она вам сделала?
– Говорю же тебе, видел только духов каких-то, вот и всё! Конечно, я ещё какое-то время хромал, но с костылями расстался навсегда. Правда, старуха предупредила меня, чтобы ни словом ни с кем не обмолвился, что у неё видел. Значит, знала о тех фигурах! Пригрозила бедой, если кому расскажу. Только теперь уже время прошло, да и жива ли она? Уж больно стара тогда уже была… Вот так… А верить или нет – это уже дело каждого. Идём, работать надо! – он махнул рукой, показывая на появившиеся между деревьями дома дачного поселка.
– А на Халхин-Голе воевали? – всё ещё с недоверием посматривая на капитана, спросил Илья.
– Довелось… Даже награду получил, – улыбнулся Зубков своим воспоминаниям.
Пока Зубков осматривал дачи, Игошин прошелся по лесу вдоль тропинок. У одного пня он вдруг заметил какую-то желтоватую картонку. Наклонившись, он поднял два прокомпостированных билета на электричку. Посмотрев на дату, он присвистнул:
– Так это же день?.. Иван Артемьевич! – Илья кинулся сквозь кусты к тропинке, на которой стоял Зубков, отмечая что-то на схеме. – Билеты! Мальчишки, видимо, выкинули! Дата та самая!..
– Та-ак! Ну, всё, Антоник будет посрамлен! Значит, я прав, и искать будем здесь. Пять дач, к которым можно подойти незаметно. Обследовать будем каждую, только не высовываясь. По крайней мере, пока.
Глава двадцать восьмая. Потайная дверца
К воротам Дома отдыха подъехала новенькая черная «Победа».
Из неё вальяжно вылез красивый молодой мужчина, следом за ним показалась симпатичная девушка в соломенной шляпке.
Молодые люди подошли к воротам, и мужчина, поигрывая сигаретой во рту, обратился к вахтёру:
– Скажи-ка, любезный, где нам найти Цурикова, Альвиана Куприяновича?
Вахтёр, внимательно оглядев молодого человека, одетого по последней моде, приятно пахнущего дорогим одеколоном, немного подумав, ответил:
– Ходит по территории. Позвать, что ль?
– Да уж, будь так любезен! – мужчина поманил рукой девушку: – Маруся, иди сюда! Альвиан Куприянович на месте.
Вахтёр потрусил по дорожке к небольшой беседке в глубине парка, откуда через несколько минут вернулся с завхозом.
– Это вы меня спрашивали? Чем могу быть полезен? – Цуриков с подозрением посмотрел на интересную парочку.
– На два слова, – мужчина показал на свою машину. – Приватно, так сказать.
Цуриков немного помялся в нерешительности, потом открыл калитку и вышел к молодым людям.
Мужчина аккуратно взял завхоза под руку и повел к автомобилю, попросив при этом девушку подождать их на скамеечке у ворот.
– Альвиан Куприянович, – усаживаясь на переднее сиденье, молодой человек повернулся к Цурикову, севшему рядом с ним, – у меня к вам дело весьма деликатного свойства.
– Слушаю вас, – заинтриговано произнес завхоз.
– Видите ли… Я женат… на женщине, много меня старше… Ну, так вышло. Подробности моей женитьбы вас ведь не интересуют? А тут… поверьте, Маруся, милая девушка, влюбился… ну, так бывает. Жена моя – женщина влиятельная, весьма высокого положения в обществе, уж очень строга, ревнива и… ко всему, ещё и скандалистка… Стыдно в этом признаваться, но я её боюсь… – молодой человек вынул тонкий батистовый платок и вытер вспотевший лоб, блеснув золотом на безымянном пальце, что было отмечено завхозом, как признак хорошего достатка.
– А я-то, как и чем могу вам помочь? – сбитый с толку таким откровением незнакомца, спросил Цуриков.
Молодой человек набрал в грудь воздуха и выдохнул:
– Приютите нас дня на три. Путёвки я не могу покупать – жене сразу же станет известно, её подруга занимается их распределением. Найдите какую-нибудь комнату, – при этих словах он вынул из кармана большую пачку десятирублевок.
При виде такого количества красных купюр у завхоза заметно загорелись глаза.
– Да-да, я, пожалуй, смогу вам помочь. У нас во флигеле есть пара свободных комнат, но там ещё не закончен ремонт, правда, для жилья они вполне пригодны. Как вам такой вариант?
– Чудесно! Нас там никто не будет тревожить? Я бы не хотел, чтобы ваш персонал… ну, вы понимаете… – молодой человек отсчитал несколько купюр и вложил их в руку завхоза, и был удивлен, как незаметно растворились красные бумажки в недрах брючных карманов.
– Не беспокойтесь, никто вас не потревожит, только вам придётся как-то решить вопрос с едой. Я могу показать вам калитку на заднем дворе, оттуда вы сможете сходить в станционный буфет, но… если… одним словом, за дополнительную плату вы… я смогу вам приносить еду из нашей столовой, – помявшись, предложил Цуриков.
– Это нам подойдёт, – кивнул мужчина и вынул ещё несколько купюр. – Ещё один вопрос: куда можно пристроить машину?
– О, это как раз не вопрос, я покажу, – Цуриков открыл дверцу. – Да, молодой человек, а от кого вы узнали, что вот так можно… через меня?
Мужчина изобразил искреннее недоумение:
– Мой знакомый здесь отдыхал, я просто спросил его, кто здесь работает завхозом. Я понимаю, что человек на такой должности имеет много возможности для решения подобных вопросов, – польстил он Цурикову.
Того, как ни странно, вполне удовлетворили объяснения незнакомца.
– Так, Маруся, дверь никому не открывать! Завхоз сказал, что ключи только у нас и у него. Он, если принесет еду, постучит условным стуком. Скажешь ему, что мы раздеты, и попросишь оставить всё под дверью. Меня можешь изобразить громким храпом. В общем, ты всё поняла, и я надеюсь, что не подведёшь. – Ерохин, а это был именно он, натянул на себя темное трико и осторожно открыл раму окна на первом этаже небольшого флигеля.
Выглянув наружу, он ловко выпрыгнул из окна и растворился в близлежащих кустах жимолости в наступающей темноте.
Минут пятнадцать спустя, он видел, как Цуриков прошел во флигель с небольшими кухонными судками и тут же вернулся назад, уже без них.
Ерохин улыбнулся: Маруся, сержант милиции, сделала всё, как он велел.
В окнах главного корпуса Дома отдыха постепенно затухали огни: отдыхающие дисциплинированно придерживались распорядка дня.
Осторожно ступая по тропинке, усыпанной щебнем, Ерохин, прижимаясь спиной к каменной стене большого дома, стараясь не попадать в свет фонарей, освещавших дорожки, подошел к окну, в котором горел ночник. Приподнявшись на
