Особо опасны - Дон Уинслоу

Караван из машин тянулся по извилистой узкой дороге.

Чон, глядя на них, видел перед собой совсем другую картину: талибы, наползающие на него, как скорпионы, а на фоне такой же пустыни горят его машины и истекают кровью его друзья.

Теперь я один из них.

Он вновь навел на них прицел.

Не время сейчас отказываться от ПТСНС.

Чон изо всех сил надеялся, что

Милый, добрый Бен

Миролюбивый Бен

Тоже один из них.

Давай, Бен.

Отпусти на волю своего внутреннего талиба.

Выглянув из-за укрывающего его камня, Бен увидел, что к нему приближаются три автомобиля.

Сами по себе машины были ничем не примечательные — обычные заводские порождения из пластика и стали, маленькие бунзеновские горелки, друзья глобального потепления. Следы углеродных динозавров на иссушенной земле. Обычные неодушевленные вещи, и уж по их поводу Бена угрызения совести мучить не будут («мы всего лишь духи в этом мире материи»). Он попытался было убедить себя, что это всего лишь вещи, но бесполезно — и так ясно, что внутри этих вещей сидят настоящие живые люди.

У которых есть родные, друзья, любимые, и у каждого из них есть свои надежды и свои страхи.

И они, в отличие от железяк, которые их перевозят, вполне могут страдать и испытывать боль.

Бен как раз собирался причинить им боль.

Указательный и большой пальцы притаились на переключателе.

Крошечное движение, одно-единственное мышечное сокращение, но после него

Дороги назад не будет.

И Сtrl+Alt+Delete не нажмешь.

Бен вдруг подумал о террористах-смертниках.

Убийство — это ведь своеобразный суицид души.

Он убрал руку.

Ну же, Бен, думал Чон.

Сейчас или никогда.

Решайся или вовсе не делай.

Еще две секунды — и все, момент будет упущен.

Бен щелкнул выключателем.

Вырвался язык пламени и первая машина взлетела на воздух.

И разлетелась на множество кусочков.

Машина с деньгами прибавила скорости, пытаясь скрыться, но в этот момент Чон нажал на курок «барретты», и лицо водителя исчезло, затерявшись в красном (кроваво-красном) рассвете, затем

Пассажир нагнулся, пытаясь перехватить руль, а Чон, передернув затвор, прицелился и сделал в груди потенциального героя огромную дыру. Машина наехала на груду камней, остановилась, и тут же вспыхнуло пламя.

Из второй машины сопровождения выбрались вооруженные винтовками мужчины, но Бен еще раз шелкнул выключателем, и кусочки «эскалейда» превратились в шрапнель, смертоносную и страшную. То, что не удалось шрапнели, доделал за нее Чон.

Выжившие после взрыва — истекающие кровью, оглушенные, ошарашенные, — растерянно оглядывались вокруг, словно пытаясь понять,

Откуда пришла смерть.

Откуда она пришла.

Чон, передернув затвор еще раз, спустил курок, и через несколько секунд

Наступила тишина, которую прерывали лишь треск огня да хрипы раненых.

Чон отшвырнул винтовку, и та с лязгом упала на камни.

Он сбежал со склона вниз, забрался в их машину и отогнал ее на заросшую кустарником обочину. Затем Чон поспешил к Бену, который стоял в отблесках пламени среди мертвых и умирающих людей.

— Забирай деньги, — велел ему Чон. Просунув руку под ноги мертвого водителя, он нажал на кнопку. Послышался глухой щелчок, и открылся багажник.

Холщовые мешки, битком набитые деньгами.

Подхватив их, друзья побежали к себе в машину. Они возвращались за второй партией, когда Бен услышал выстрел и увидел, как Чон, крутанувшись на месте, падает вниз.

Обернувшись, Бен убил стрелка — все равно тот был не жилец.

Подняв Чона с пыльной земли, Бен помог ему добраться до автомобиля и усадил на пассажирское сиденье. Он уже полез было за руль, когда Чон его остановил:

— Нет, Бен, иди забери оставшиеся деньги. И еще… ты знаешь, что надо сделать.

Забрав два оставшихся мешка с деньгами, Бен зашвырнул их в машину.

Затем вернулся к месту побоища.

Он и впрямь знал, что должен сделать.

Выжившие раненые могут их опознать.

И это убьет О.

Трое еще были живы.

Лежали, скрючившись от боли.

Каждому из них он послал по пуле в затылок.

Да ну их в жопу.

Вот что ответил Чон Бену на его предложение поехать в больницу.

Оторвав кусок рубашки, Чон прижал ткань к ране.

— Где тут ближайшая больница? — спросил его Бен.

— Стоит показаться там с пулевым ранением, и они тут же вызовут копов, — спокойно объяснил Чон. — Езжай в Окотилло-Веллс.

— Ты совсем сбрендил? — вскинулся Бен. Его руки на руле заметно дрожали. В Окотилло-Веллс нет больницы. В эту пустынную жопу мира за лечением только маньяки на квадроциклах да внедорожниках рискуют соваться.

— Окотилло-Веллс, — твердо повторил Чон.

— Ладно, ладно.

— Ты отлично справился.

— Ты только не умирай, ладно? — попросил Бен. — Не покидай меня. Так ведь полагается говорить в таких ситуациях?

Чон расхохотался.

Он был спокоен как танк.

Для него это все не в новинку.

В очередном Тра-та-та-стане они сидели в засаде. Тоже ждали, когда на узкой горной дороге появится шеренга автомобилей. Когда вокруг летает черт знает что, а люди орут от боли, у тебя нет выбора — либо будешь спокоен, как танк, либо умрешь вместе со своими людьми.

Так что приходится держать себя в руках.

Чтобы в конце концов вытащить всех своих.

К слову…

Они остановились возле трейлера «Эйрстрим», на разбитой пыльной дороге в совершенно безлюдном месте.

Повсюду виднелись шары перекати-поле, словно они попали на съемочную площадку какого-то вестерна. От телефонного столба к трейлеру тянулся кабель, подведенный каким-то рукастым умельцем. Под самодельной крышей, remada, сплетенной из ивовых прутьев, стояли «додж» и старенький грузовик.

— Подъезжай поближе, — инструктировал друга Чон, — потом пойди постучи в дверь, скажи Доку, что ты приехал со мной и что меня ранило.

Бен выбрался из машины на совершенно ватных ногах, трясясь и пошатываясь.

Забравшись на деревянное крыльцо перед трейлером, он постучал в дверь.

— Да мать вашу за ногу, голову оторву, если не по делу стучите! — раздался из дома крик.

Дверь открылась, и на Бена уставился мужчина примерно его лет, небритый, с красными глазами, в одних семейных трусах.

— Если ты от Свидетелей Иеговых или еще чего-нибудь такого, я тебе яйца оторву, — сообщил он Бену.

— Нет-нет. Это все Чон. Его подстрелили, — выпалил Бен.

— Тащи его сюда.

Кен Лоренцен по прозвищу «Док», некогда работавший врачом в одном с Чоном отряде спецназа, был очень клевым перцем.

Не верится? Вы бы поглядели на него за работой в той чертовой засаде — свежего и бодрого в сорокаградусную жару, — как он ходит от одного раненого к другому, быстро, но без спешки, как будто над ним не свистят пули, как будто его собственная жизнь вовсе не в опасности. Это было бы смешно, если бы не было так серьезно — Док, кружащий вокруг больных, такой нелепый со своими короткими ножками и туловищем и длиннющими руками. За свою работу в тот день ему по совести должны были бы дать повышение, но Доку на это было плевать. Он просто работал.

И всех вытащил.

Теперь он жил в трейлере на пенсию и пособие по инвалидности, целыми днями глушил пиво, ел готовый чили и тушеную говядину производства «Хормел фудс», смотрел на маленьком телевизоре бейсбол и порнуху — когда не удавалось снять какую-нибудь цыпочку на инвалидном кресле, которую не смущал его задрипанный трейлер.

Нормальная скромная жизнь.

Док смахнул с «кухонного» стола на пол всевозможный мусор — смятые пивные банки, газеты, порножурналы, пачку «Читос». Запрыгнув на стол, Чон лег.

— А тут стерильно? — подозрительно спросил Бен.

— Не учи меня делать мою работу, — ответил Док. — Иди лучше воды вскипяти или еще чем займись.

— Вам нужна горячая вода?

— Нет, но если это хоть на пару минут тебя заткнет…

Откопав под смятым гидрокостюмом свой чемоданчик, Док разрезал на Чоне рубашку и пощупал ему плечо.

— У тебя тут рана прямо для кино, братишка, — заметил он. — В самую мясистую часть попали. Видно, пуля попала в твой пуленепробиваемый жилет и отрикошетила в руку.

— Чего, она еще внутри?

— Ага.

— А вытащить сможешь?

— Ага.

Тоже мне вопрос. Элементарная операция в чистом (ну, почти) трейлере с кондиционером, когда вокруг ничего не взрывается и тебя не пытаются поминутно пристрелить?

Патт на гимми.[66]

Легче не бывает.

Вытащив импровизированный тампон из рубашки, он простерилизовал область раны. Затем налил в стакан дезинфектант и искупал в нем инструменты.