Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга - Хорас Маккой

Напитки уже были на столе, и Мэндон успел выпить добрую половину своего кофе.

— Вы совершенно правы, не стоит пить кофе холодным. Это удивительная гадость, хуже не придумаешь…

— Я же не знал, сколько времени вы будете танцевать, — ответил он, даже пальцем не шевельнув, чтобы помочь Холидей занять свое место за столиком. Подобная мысль скорее всего в его голове даже не промелькнула. Как же можно было ожидать хороших манер от его черного слуги, если у хозяина они начисто отсутствовали?

Я усадил Холидей за столик, присел рядом и принялся за свой коньяк.

— За все хорошее… — провозгласил я, поднимая рюмку. Мэндон лишь кисло кивнул в ответ, и только Холидей поддержала мой тост. Я пригубил коньяк, поискал глазами официанта и сделал ему знак рукой.

— Не тот год?

— Даже не тот сорт.

— Неужели такое возможно, — процедил Чероки.

— Да, сэр, — обратился ко мне официант.

— Я заказывал «Деламейн».

— Это и есть «Деламейн», сэр…

— Это «Мартель», — перебил я. — Принесите мне «Деламейн».

— Извините, сэр, но…

— Не будем спорить…

— Да, сэр, я заменю, — согласился он, ставя рюмку на поднос.

Мэндон высокомерно посмотрел на меня. Похоже это его забавляло.

— Какого черта… — разозлился я. — Я прилично одет, это первоклассный ресторан, мне нужно только то, за что я плачу.

— А ты уверен, что знаешь, чего хочешь?

— Можешь не сомневаться ‘ — я повернулся к Холидей. — Ну и как на вкус эта фантастическая смесь?

— Довольно вкусно. Вот попробуй…

Та оказалась тошнотворно приторной.

— Какая гадость. Где ты приучилась пить эту дрянь?

— В Техасе. Я жила там пару лет, и мы обычно пили эту штуку во время игры в мяч, отливали полбутылки кока-колы, доливали туда бурбон и приносили с собой на игру. А уже на шестой подаче трудно было сказать, то ли мы в мяч играем, то ли пускаем воздушного змея…

— Каким ветром тебя занесло в Техас?

— Я влюбилась в спортивного журналиста. Уехала к нему и собиралась выйти за него замуж.

— А я и не знал, что ты была замужем.

— А я и не была. У него было две цели в жизни: продвинуться по работе и переспать со всеми бабами в городе. Жениться на мне у него никогда не хватало времени. Все, чему он научил меня — это плакать в подушку. Забавный парень, иногда просто замечательный, с налетом гениальности.

— И что же с ним стало?

— Уехал. В Голливуд, я думаю. Стал статистом или чем-нибудь в том же духе.

— Мы вас не утомили? — обратился я к Мэндону.

— Я ловлю каждое ваше слово, — заверил Чероки.

Появился официант с подносом.

— Простите, сэр. Это действительно оказался «Мартель», — в его голосе звучали нотки уважения. — Ваш «Деламейн», сэр.

Я усмехнулся Мэндону, вдохнул аромат коньяка и слегка пригубил рюмку. Это был настоящий «Деламейн».

— Все в порядке, сэр? — спросил официант.

— Великолепный коньяк. Благодарю вас.

— Спасибо, сэр, — сказал он уходя.

— Извините меня за чопорность, — повернулся я к Мэндону.

— Ну… Это добавляет еще один штрих к вашему портрету, вы тонкий ценитель…

— Хватит, Чероки. Я и так прилагаю колоссальные усилия, чтобы сохранить скромность. Перестаньте льстить, а то я расцвету как розовый бутон.

Он что-то проворчал в ответ и отхлебнул свой кофе. Я потягивал коньяк и улыбался Холидей, которая сосредоточенно поглощала свою смесь. Тут меня словно осенило. Я по-прежнему продолжал рассматривать лица людей, сидящих за столиками, прислушиваться к приглушенному гомону голосов в ресторане, но мне стало ясно: проблема подержанного «бьюика» с четырьмя трупами решена.

— Извините, — сказал я, отставив коньяк и вставая. Мои спутники были настолько удивлены переменой в моем поведении, что наблюдали все происходившее молча.

Я вышел в коридор и узнал у посыльного, где находится телефон, разменял деньги у клерка, зашел в будку и стал искать в справочнике телефон гаража Мейсона. Уже через минуту на другом конце провода кто-то снял трубку, и я спросил Мейсона.

— Его здесь нет, — ответил голос.

— Где его можно разыскать?

— Трудно сказать… а кто его спрашивает?

— Поль Мэрфи, — представился я. — А кто у телефона… Нельс? Его спрашивает тот самый парень, что брал у вас «зефир», помнишь меня?

— Конечно.

— Если тебе неизвестно, где его можно разыскать, то дай мне номер его домашнего телефона.

— Эй-а-шесть-один-восемь-один-два.

— Эй-а-шесть-один-восемь-один-два, — повторил я. — Хорошо. Спасибо, Нельс…

Я набрал новый номер. Ответа не последовало. После шести или семи гудков я повесил трубку и снова позвонил в гараж.

— Нельс, его домашний телефон не отвечает. Может, у тебя есть хоть какая-то идея, где его можно поискать?

— Ни малейшей.

— Он звонит тебе по вечерам?

— Очень редко. Хотя есть тут одно злачное местечко, в котором он иногда бывает. «Персидская кошка».

— Спасибо.

Я повесил трубку и снова занялся справочником… В «Персидской кошке» трубку сняли почти мгновенно.

— Вы не могли бы сказать, Вик Мейсон сейчас у вас или нет?

— Кто?

— Вик Мейсон, у него еще нога искалечена.

— Да, я знаю его, но не могу сказать, здесь он или нет.

— Узнайте у швейцара.

— Не вешайте трубку, я постараюсь что-нибудь выяснить… — сказано было без всякого энтузиазма.

Вскоре к телефону подошел швейцар, но и он не смог сообщить мне ничего вразумительного. Я повесил трубку и вернулся за столик. Холидей и Чероки за ним не было. Оркестр уже снова собрался на эстраде и наигрывал «Тело и душу», а площадка была заполнена танцующими. Решив, что они отправились танцевать, я уселся за столик и стал поджидать своих спутников, чтобы потом отправиться в «Персидскую кошку».

Официант перегнулся через плечо и положил передо мной счет.

— Дама и джентльмен сказали, что вы оплатите счет, сэр…

— А где они сами?

— Ушли, сэр.

— Куда?

— Они этого не сказали, сэр… Они очень торопились.

— Черт побери.

— Они только сказали, что вы будете рады уплатить по счету…

— Радости мало, но я сделаю это, — проворчал я, вынимая из кармана десятидолларовую банкноту. — Этого достаточно?

— О, да, сэр. Большое спасибо…

Я залпом допил коньяк и вышел из ресторана.

— Скажите, вы не видели мужчину средних лет с симпатичной девушкой? Они только что выходили отсюда. Невысокий мужчина с густыми бровями? Их должен был ждать зеленый «крайслер» с цветным парнем за рулем?

— Это ваши спутники?

— Да.

— Они уехали пару минут назад.

— Вы не слышали, что они говорили шоферу?

— Нет, сэр.

Швейцар вынул из кармана небольшой свисток, подул в него и сделал жест рукой в белой перчатке. Через миг у входа остановилось такси. Швейцар предупредительно открыл дверцу и получил за это четвертак. Черт с ними, и с Холидей, и с Мэндоном…

— Куда отправимся, сэр? — прервал мои размышления голос шофера.

— В «Персидскую кошку».

Он повернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Вы не знаете, где это находится?

— Знаю, — ответил водитель.

«Персидская кошка» находилась в торговом районе (всего в нескольких кварталах от гаража Мейсона, как оказалось впоследствии), в окружении публичных домов и угрюмых зданий из красного кирпича, погруженных сейчас в темноту. Тускло освещенная улица была пустынна; иногда сюда долетал шум проходящего транспорта, который с трудом можно было услышать через открытое окно в машине.

Такси остановилось, и водитель распахнул дверь. Из глубины заведения доносились приглушенные голоса, смех и музыка. Я расплатился и вскоре оказался в фойе, задрапированном багровыми шторами с двумя цветными фотографиями обнаженных женщин в натуральную величину. Мне сразу стал понятен удивленный взгляд шофера, и я уже не питал никаких иллюзий по поводу репутации этого заведения.

Вход вел в полутемный зал, забитый посетителями, с музицировавшим оркестром из трех-четырех человек. Спертый воздух в помещении напоминал вонючий подвал с тараканами. Я немного постоял в нерешительности, но желание немедленно увидеть Мейсона взяло верх, и я решительно шагнул вперед. Из-за шторы появился мужчина в костюме евнуха с накрашенными глазами, снял цепь с крючка и спросил:

— Один?

Я узнал этот голос. Он принадлежал швейцару, с которым мне недавно пришлось говорить по телефону. Теперь он казался мне неприятным и визгливым.

— Один? — снова спросил евнух.

— Один, — подтвердил я.

Он убрал цепь и пропустил меня внутрь.

— Посмотрим, что мы можем сделать для вас… — сказал он, потирая подбородок и раздумывая, к какой категории посетителей меня отнести.