Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов

на обиженного юношу – сумки с калашниковыми, ручными гранатометами и боезапасом. Покончив с обустройством лагеря, вернулась в машину и достала из-под сиденья спутниковый телефон. После паузы услышала знакомый баритон бывшего шефа в Отделе йеменской госбезопасности с позывным «Стайер».

– Ассаламу алейкум, господин майор. Как ваши дела?

– Ва алейкум ассалам! Мы благодарим Всевышнего за все, не только за хорошее! Ты где сейчас?

– Во Фредериксхавне.

– Во Фрихаф… равне… О Аллах! Где это?

– Коммуна в Ютландии.

– Это на севере Европы?

– Да, в Дании.

– Хвала Аллаху! Должно быть, спокойное место.

– Очень спокойное.

– Осенью ты звонила мне из Франции, а в конце лета – из Лондона.

– Так точно.

– И как там в твоем Фрихаф…

– Скаген, сам городок называется Скаген…

– Хвала Аллаху. Так проще произнести. И как тебе город Скаген?

– Он находится на мысе у проливов Скагеррак и Каттегат.

– Пожалуйста, не пугай меня датскими названиями.

– Сейчас я стою на скалистом мысе между Северным и Балтийским морями.

– Хвала Аллаху! Так понятнее. И что за люди там живут?

– Температура ноль градусов. Дует ветер с мокрым снегом. Но местные гуляют в шортах, легких свитерах и непромокаемых ветровках. И все в летних кедах.

– Ты шутишь?

– На завтрак они едят бутерброды с морской рыбой, вымоченной в соли, и запивают холодным пивом.

– Прибегаю к помощи Всевышнего Аллаха от проклятого шайтана!

– И еще тут нет арабов…

– А ты?

– Если не считать меня.

– И что ты там делаешь? Прости за любопытство.

– Сегодня купила красивую фаянсовую тарелку с эмблемой зимней Олимпиады в Лиллехаммере девяносто четвертого года. По выходным в Скагене прекрасный блошиный рынок.

– Какой рынок?

– Место, где местные жители продают ненужные вещи.

– Тогда наш с тобой Йемен – сплошной блошиный рынок.

– Господин майор, а как ваши дела?

– Саудовская Аравия бомбит время от времени. На днях бомба упала близ Соляного рынка и мечети Аль-Джами-аль-Кабир. Погибло несколько прохожих…

– Там мой бывший дом.

– Я знаю. Твой особняк цел и невредим. Хвала Аллаху!

– Господин майор, хочу с вами посоветоваться как с шефом Отдела специальных расследований.

– Бывшим шефом. Такой службы в стране больше нет. Прибегаю к помощи Всевышнего Аллаха от проклятого шайтана! Я тебя слушаю.

– Вы бы стали грабить гражданских людей ради благого дела?

– Нет.

– Вот так сразу ответили?

– Да.

– И не спросите, для какого дела?

– А я совсем не удивлен. В прошлый раз ты звонила из Лондона и сначала поведала мне об удачной покупке твидового пальто в районе Оксфорд-стрит, а потом попросила рассказать о способах обезвреживания противопехотной мины-«чернильницы».

– Тут в Европе теракт за терактом. Надо быть готовой ко всему.

– А в Париже ты приобретала дизайнерский костюм в универмаге «Галери Лафайет». А у меня уточняла, какие боеприпасы к пулемету «Утес» более эффективны в борьбе с низколетящими воздушными целями – патроны МДЗ или БС.

– Я решала кроссворд в ресторане Kaspia, пока ждала карпаччо из лосося.

– Ты по-прежнему работаешь в организации по защите прав мигрантов?

– Да, и недавно стала координатором по странам Северной Европы.

– Поздравляю. Хвала Аллаху! Но ты же сказала, в этом твоем Скагене нет арабов.

– Здесь полно африканцев. Беспокойный народ. И время от времени у них возникают странные вопросы.

– Береги себя.

– Мне пора идти, господин майор.

– Постой… Кажется, ты хотела продолжить расследование обстоятельств убийства твоей матери…

– Да… И я наводила справки в транзитных центрах мигрантов в немецкой Баварии. И здесь в общинах беженцев.

– И что удалось выяснить?

– Моя мама работала в Ливии и имела отношение к Муаммару Каддафи.

– О Аллах!

– Говорят, в Триполи ее ранили, но она сумела скрыться.

– Чем же она занималась у Каддафи?

– Не знаю, но я работаю над этим. Мне пора, господин майор.

Она выключила спутник, засунула под сиденье, где лежала тактическая кобура с пятнадцатизарядным «глоком», положила руки на руль и вздохнула. В свои двадцать пять она не знала ни одного мужчины, а ко-гда приходили в голову постыдные мысли, мучилась потом страшно. Если бы сейчас речь зашла о возможности серьезных отношений с кем-нибудь, первым и единст-венным в списке оказался бы ничего не подозревающий Стайер.

Господин майор помог ей бежать из Йемена, посадив на частный реактивный самолет, вылетавший в Европу. Вместо Германии она оказалась на окраине пустыни Сахара. Позднее, уже в середине лета набрала спутниковый номер Стайера и неожиданно для самой себя вдруг соврала, что находится в магазине в центре Парижа. Он за нее обрадовался. По-настоящему обрадовался. Тогда, в начале крутого подъема, ей надо было остановиться, но она упрямо на пониженной передаче двигалась на эту гору вранья, и теперь затормозить было непросто… Свободно болтать о Скандинавии позволяли знания, почерпнутые в детстве из щедро иллюстрированной книги «Хюгге – подоплека датского счастья» Биллема Приора. Эта пухлая книженция о спонтанном потоке скандинавского уюта лежала на ее письменном столе рядом с «Законами войны почтенного учителя и генерала Ли Му». В последние месяцы ей часто снились одни и те же фантазии о будущей жизни в Скандинавии. Она сделает у датчан карьеру, но потом обязательно вернется на родину, в горный Йемен.

Прямо сейчас возвращение невозможно и очень опасно… Наемник Гленн, инструктор по боевой подготовке в академии, нередко повторял курсантам: «Лучшее лекарство от депрессии – подцепить красивую телку в баре, но поскольку вы сами девушки, да еще и мусульманки, то извините, пожалуйста, – пятьдесят отжиманий от пола на кулаках. Упор лежа принять!»

Она отошла подальше от лагеря, сняла куртку, легла на чуть теплый песок и медленно поднялась на кулаках.

– Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать…

Со стороны бивуака послышался шорох шагов. Ей пришлось подняться. Отряхнула песок с рук и коленей.

– Ты беспокоишь меня гораздо больше, чем этот наш непоседливый паренек, мадемуазель Медина, – сказал дядюшка Орион. – Так что тебя не устраивает?

– Позавчера в штабе командующий выставил меня за дверь. И мне до сих пор неизвестны детали операции.

– У командующего просто нервы пошаливают.

– Они у него не пошаливают, когда он поручает мне кое-какие дела.

– Мадемуазель Медина, наши с ним отцы боролись за независимость туарегов еще в шестидесятые; мы сами участвовали в туарегском восстании девяностого года. Я неплохо знаю его… В общем, можешь спрашивать, отвечу на любые вопросы.

– Французские репортеры прилетели в Тимбукту на транспортном самолете. Они и обратно могли бы улететь с военными. Быстро и безопасно. Почему собрались ехать на машинах?

– Да они и планировали обратно с вояками лететь, но связник вдруг сообщил, что журналисты надумали двигаться до столицы Бамако на внедорожниках.

– Зачем? Это же двое суток по пустыне и горам.

– Нам неизвестно. С их стороны – глупость, на самом деле.

– А если их будет сопровождать французский спецназ?

– Придется